Тайник - Тоби Болл

— А что за расследование?

— Это все, что я пока могу вам сказать.

Пул наклонился над столом.

— Если вы не напечатаете эти фото, я пошлю их в чертовы «Ньюз» или в чертову «Трибьюн». И не водите меня за нос. Раз вы считаете, что они могут помешать вашим планам, то вываливайте все начистоту.

Фрингс прищурился.

— Чем вас так достал Берналь?

— А вы как думаете?

Фрингс вспомнил о Пуле еще кое-что. У того была «красная» подружка. Значит, дело касалось забастовки. Парень явно не блефовал. Репортер решил раскрыть карты, надеясь, что Пул поймет, как много может выиграть он сам и рабочее движение в целом, если найдет общий язык с Фрингсом.

— Берналь решил сдать мэра. Он снабжает меня информацией о коррупции в мэрии.

— Этого мало.

— Я и сам пока многого не знаю. Он тянет время. Но то, что мне уже известно, обещает стать сенсацией.

Подошла официантка, чтобы налить им кофе. Фрингс ждал, когда Пул заговорит. Но тот не торопился высказывать свое мнение.

— А что у вас с лицом?

Фрингс притронулся к губе.

— Порезался, когда брился.

Пул встал из-за стола.

— Ну ладно. Меня порезал один из подручных мэра. А с вами что произошло?

Пул снова сел за столик.

— Это целая история. — Он понизил голос. — Меня сгребли во время забастовки вместе со многими другими.

— Я там был и все видел. Не вас, конечно, а то, что там происходило.

— Меня бросили в камеру, потом вызвали на допрос. Там мне задавал вопросы один тип, который был явно не из полиции, а если я пытался темнить, меня метелил один из копов. Они хотели, чтобы я прекратил поиски, которыми сейчас занимаюсь.

— Поиски? — переспросил Фрингс.

— Я ищу пропавшего человека.

— Кого?

— Не знаю, стоит ли…

— Какой смысл упоминать об этом, раз вы не хотите сказать, кого ищете?

Это показалось Пулу логичным.

— Я ищу мальчишку. Его зовут Каспер Просницкий.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ

Услышав имя, Фрингс заметно оживился. Пул не очень представлял себе, чего можно ждать от знаменитого репортера, любовника Норы Аспен. До этого момента тот не проявлял к собеседнику большого интереса. Но имя Каспера Просницкого словно высекло искру и перед Пулом наконец предстал Фрэнсис Фрингс — человек-легенда.

— Вам знакомо это имя? — удивился Пул.

Журналист ответил не сразу.

— Раз уж вы были со мной откровенны, то и я скажу, что встречался с ним вчера вечером.

Пул откинулся на спинку стула и стал нервно покачивать ногой.

— Где?

— В Низине. На складе рядом со старыми путями.

Значит, Алиса права. Оказывается, Пул был совсем рядом с мальчишкой. По всему выходило, что парень там, а у Пула не хватило духа, чтобы как следует поискать его.

— А что вы делали в Низине?

Фрингс пожал плечами.

— Не могу вам ответить. Но он был там. По крайней мере вчера.

— Господи. Ладно, спасибо. Весьма признателен за информацию.

— У меня есть еще одна новостишка, которая может вас заинтересовать.

— Какая?

— Его мать, Лина Просницкая, умерла.

Пул потер глаза краем ладони. Чем дальше, тем хуже.

— Что с ней случилось?

— Ее вытащили из реки.

Пул кивнул.

— Значит, меня они отдубасили, а его мать убили. Эти типы явно не хотят, чтобы парнишка нашелся. Почему?

Фрингс пожал плечами.

— У них могут быть разные причины, — уклончиво ответил он.

«Спасибо, утешил», — подумал Пул.

— А этот тип порезал вас не потому, что вы виделись с Каспером?

Фрингс красноречиво промолчал.

— Здоровый лоб со светлыми волосами и шрамом на губе?

Фрингс кивнул. Ситуация выходила из-под контроля.

— Я найду мальчишку, — заявил Пул. — Как вы думаете, завтра он будет на том складе?

— Возможно.

Глаза Фрингса опять потухли, но теперь это была всего лишь уловка. Он явно не собирался выходить за определенные рамки.

— Хорошо, я придержу эти фото, — сказал Пул.

— Весьма признателен.

— Вы были со мной откровенны. Пойду вам навстречу. На какое-то время.

Фрингс нахмурился.

— Я вас не задержу.

Пул встал, но руки Фрингсу не протянул.

— Как вас найти, если понадобится?

— Звоните в газету. Мы можем договориться о встрече. Я не собираюсь вас подставлять. Если буду сдавать своих информаторов, мне как репортеру конец.

«Значит, теперь я информатор», — подумал Пул.

— Идет.

Пул вышел на улицу. Там здорово похолодало. Вокруг было пусто. Уличные фонари бросали на тротуары бледные круги света. Мимо протарахтел грузовик. Водитель замедлил ход, желая подбросить припозднившегося пешехода. Пул покачал головой, и машина уехала. Подняв воротник, чтобы защититься от холодного ветра, сыщик медленно побрел домой.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

Фрингс пытался рассуждать, прихлебывая кофе уцелевшей частью рта. Почему они так не хотели, чтобы Каспер Просницкий нашелся? Это противоречило здравому смыслу. Неужели им известно, что это он взрывает дома? Тогда логичнее было бы поймать парня и продемонстрировать, что все под контролем. А если власти не в курсе, то почему их так тревожит, что Каспера разыскивают? Чего-то здесь не хватало — то ли информации, толи способностей Фрингса к дедукции.

Или ключ к разгадке лежит в загадочном утверждении Каспера, что мэрская клика должна им деньги? Неужели этот нищий мальчишка способен как-то повлиять на самых могущественных людей в Городе? Если Каспер Просницкий знает что-то опасное для них, почему он ничего не сказал об этом вчера? Что мешало ему разболтать свой секрет?

Покончив с кофе, Фрингс заказал виски со льдом. Просницкий. Берналь. Самуэльсон. Двадцать убийц на свободе. Что все это значило? Просницкий и Берналь. Берналь и Самуэльсон. Просницкий и Самуэльсон? Где ключ к разгадке? Может, отца Каспера убил один из тех осужденных, что избежали заключения? Звенья одной цепи? Или Берналь — связующее звено между двумя параллельными событиями?

Все это сбивало с толку, и Фрингс почувствовал, что кайф его стремительно ослабевает. Почувствовав легкое жжение в губе, он поспешил принять очередную пилюлю.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

Новый режим работы, который предстояло освоить Паскису, предусматривал горячий обед в столовой, что было совсем не плохо. В закусочной Костаса, куда он пошел с двумя сопровождающими, ему подали спагетти с томатным соусом и чесночный хлеб. Сопровождающие ели сандвичи с колбасой, запивая их кофе.

— Я вряд ли смогу позволить себе такие обеды каждый день, — заметил Паскис.

— Вы будете получать суточные, — ответил мужчина с щегольскими усиками.

— Они у вас?

— Что вы имеете в виду?

— Мои суточные у вас?

— Конечно. Они выдаются старшему по смене.

— А я могу их получить?

— Ваши суточные?

— Да. Могу я получить эти деньги? Я бы предпочел сам распоряжаться своими финансами, если это возможно.

Усатый пожал плечами:

— Почему бы и нет?

Вынув из кармана пиджака пачку банкнот, он протянул Паскису две пятерки.

— Благодарю вас.

В разговор включился второй охранник, чуть помоложе:

— Вы, должно быть, много повидали, мистер Паскис.

Утверждение прозвучало довольно странно.

— На самом деле я мало что видел, — отозвался архивариус.

Это было так и в то же время не так. Он не видел ничего, кроме входящих и исходящих бумаг. Они составляли все содержание его жизни. Но тот объем информации, которым располагал архивариус, давал основания для подобного замечания, поскольку Паскис имел полную картину криминальной и судебной деятельности в Городе.

— Не скромничайте, — возразил молодой человек. — Вы всю жизнь провели в этом хранилище.

Потом последовали расспросы о гангстерах и психопатах, прославившихся своими «подвигами» в последние годы. Паскис расценил их как способ скоротать время и одновременно поладить с сопровождающими, и потому отнесся к подобному любопытству весьма благосклонно.

Когда принесли счета, возникла неловкая ситуация. Усатый забрал их себе, но Паскис стал настаивать, что заплатит за себя сам.

— Это моя обязанность, мистер Паскис.

— Извините за настойчивость, но ведь у меня есть деньги. Вы сами мне их дали. Я бы предпочел платить за себя самостоятельно. Ведь это не создаст вам проблем?

Усатый недовольно поморщился и, решив не спорить, махнул рукой.

Паскис протянул деньги венгру Ференцу, сидевшему за кассой.

— Можно получить чек? — шепотом спросил он.

Ференц наклонился к архивариусу.

— Еще один? — так же тихо спросил он.

Паскис посмотрел на двух спецназовцев, сидевших за столом. Они тоже скользнули по нему невыразительными взглядами.