Библия, которую читал Иисус - Филипп Янси

Нам трудно постичь космическую перспективу, и зачастую нас сокрушают невыносимые противоречия нашего мира. Как Иов и псалмопевцы, как Аввакум и Иеремия, мы начинаем сомневаться в мудрости Бога, в Его могуществе или в Его любви. Мы — пленники времени, мы воспринимаем историю секунда за секундой, минута за минутой, час за часом. Пророки выводят нас за пределы страхов и угрюмой реальности текущих событий в вечность, в эпоху, когда правление Бога наполнит всю землю истиной и светом. Вот что означает знаменитая формула Аввакума «Праведные будут жить верою»: мы держимся за нашу веру в благого Бога, даже когда мир вокруг нас разваливается на куски.

Пророки возвращают нам надежду. В «Записках из мертвого дома» Достоевский рассказывает об ортодоксальном еврее, который скрупулезно исполнял в русской тюрьме все предписания своей религии. Он застилал стол в углу камеры, раскрывал книгу, зажигал свечу, прикреплял кожаные повязки к запястьям и лбу и приступал к молитве. Читая священную книгу, узник порой закрывал лицо руками и всхлипывал, а порой, к изумлению всех сокамерников, его рыдания прерывались смехом, и он вслух пел благодарственный гимн.

Когда еврея спросили, что означают столь странные жесты, он ответил: слезы и рыдания — это воспоминание о разрушении Иерусалима. Закон предписывает ему стонать и всхлипывать. Однако в миг острой скорби он должен припомнить пророчество о возвращении в Иерусалим, и тогда он не может сдержать свою радость. Надежда вновь и вновь оказывается самым сильным из наших чувств.

Так нужны ли нам, узникам падшего мира, видения древних пророков, которые возбуждают в нас надежду и даруют нам истинный свет? Стоит ли чернокожим обитателям американских трущоб или христианам, томящимся в мусульманских темницах, верить, что Бог помнит о них? Помогла ли рабам на американском юге мысль о том, что Бога не устраивает мир, в котором торжествуют рабовладельцы с кнутами и виселицами? Нужно ли кому–нибудь из нас понимать, что Господь наш — Бог мира, справедливости и надежды, каким бы страшным ни казался нам сегодня этот мир?

Пророки помогают нам проникнуть в более глубокий слой реальности, в «радость за пределами этого мира, пронзающую сильнее, чем боль» (это выражение принадлежит Толкиену). Дав видение будущего и настоящего в его космической перспективе, пророки помогли нам сохранить веру в Божью справедливость. Справедливость — главная проблема для самих пророков, поскольку «репутация» Бога зависит от того, сможет ли Он в конце концов установить справедливость в этом мире. Словно глас колокола, раскачивающегося в ином мире, доносятся до нас слова пророков: «Что бы ни происходило сегодня на наших глазах, зло не имеет будущего — будущее есть только у добра».

Мы живем в стиснутом временем мире, в ужасном мире, и нам нужна вся наша вера, чтобы принять точку зрения Бога на историю, как она представлена в главах 25 и 65 книги пророка Исайи или в Откровении (главы 21–22). В Послании к Евреям (11:1) сказано: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом». В той же главе говорится о верующих, которые «умерли в вере, не получивши обетовании» (стих 13). И я готов отождествить себя с ними, поскольку вряд ли мне предстоит в этой земной жизни увидеть, как мечи будут перекованы на орала и смерть с ее новыми мерзкими обличиями — СПИДом, порожденным факторами окружающей среды раком — по–прежнему будет косить людей, и никто не положит ей предел. В нашем мире кажется, что верх берет зло, а не добро.

В своих странных и сложных образах пророки предлагали нам совершенно иной взгляд на мир. Они давали надежду, а порой и кое–что еще: они призывали нас прожить эту жизнь так, словно мы уже находимся в таком мире, каким хочет его видеть Бог. Как первопоселенцы Царства Божьего на земле, мы можем принять участие в великой борьбе, итогом которой однажды станет создание новой земли и нового неба.

Может, нам так и не удастся вычислить точное значение рогов и лап чудовищ Даниила и постичь хитросплетения главы 12 Апокалипсиса. Однако, если мы сумеем поверить, что битва на самом деле идет на уровне ангелов и архангелов, что Господь оправдает наши надежды и исправит все, что искривлено, если мы сумеем хоть как–то постичь страстное стремление Бога установить истину и справедливость в нашем мире, — тогда, я полагаю, будет осуществлена важнейшая из задач пророков.

Должен признаться, что, сколько бы я ни вчитывался в эти книги, я так и не узнал из них, что произойдет в следующем году или в 2025–м, но зато теперь я гораздо отчетливее понимаю, чего хочет от меня Бог сейчас и в этой жизни. Постепенно я обретаю достаточную веру для того, чтобы доверить полное прояснение событий настоящего отдаленному будущему.

Глава седьмая.

Предвестие последнего ответа

Земля трепещет от шагов Иисуса Христа. Хорек проник в крольчатник.

В конце шестидесятых годов я отправился в поездку по Джорджии, своему родному штату Для юга религиозное рвение не менее характерно, чем школьные команды по футболу. Там и сям, на ограде шоссе и на стене тоннеля я видел надпись, оставленную ревностным проповедником: «Иисус уже идет — готов ли ты?» или «Готовься к встрече со своим Богом». Однако насмешливый дух того десятилетия проник и в наши богоспасаемые места. Под очередным лозунгом «Иисус — это ответ», кто–то приписал: «На какой вопрос?»

Я запомнил этот заочный обмен репликами, а позднее подмечал ту же шутку на плакатах и на автомобильных наклейках. Те, кто делал приписку, скорее всего хотели поиздеваться над чужой набожностью, но я увидел в этом основной вопрос христианской апологетики. Разве не потому мы следуем Иисусу, что Он дает единственный ответ, удовлетворяет глубокую, внутреннюю потребность, которую ничто другое не устроит?

Я полюбил Ветхий Завет, потому что нашел в нем выражение моей внутренней потребности. Я нашел в этой книге то понимание человеческой природы, которого, увы, лишены чересчур оптимистичные проповедники. Авторы Ветхого Завета, в особенности пророки и псалмопевцы, предвещали также времена, когда Бог, согласно данному Им обещанию, ответит на никогда не смолкающие в нашей душе вопросы. Кроме того, они утверждали, что наши мучительные вопросы по крайней мере отчасти разрешатся с приходом Мессии.

Второзаконие заранее рассказывает о крахе завета Бога с народом избранным, во всех мрачных деталях рисует последствия предательства Бога Израилем. Жалобы пророков, постоянно ссылающихся на лебединую песнь Моисея, усиливают ощущение краха, причем оказывается, что вина лежит и на народе в целом, и на каждом человеке, не соблюдающем завет. Екклесиаст свидетельствует о тщете мудрости, богатства и знатности — ничто не изменит природу человека. Итог Ветхого Завета — все тот же непреодоленный разрыв между Богом и человеком.

Когда я писал книгу об Иисусе («Иисус, которого я не знал»), меня поразило, как последовательно Иисус ссылается на традицию Ветхого Завета. «Не думайте, что Я пришел уничтожить Закон или пророков, не уничтожить их Я пришел, а исполнить», — говорит Он в Нагорной проповеди. Он упрекал прилежных в изучении Библии фарисеев: «Вы так усердствуете, изучая Писания и надеясь таким способом войти в жизнь вечную; Писания полны свидетельств обо Мне, но вы не желаете обратиться ко Мне, чтобы иметь жизнь». На пути в Эммаус после Воскресения Он сказал: «Я говорил вам это, когда еще был с вами: исполнится все, что написано обо Мне в Законе Моисеевом, у пророков и в псалмах». По выражению Ричарда Нибура, Иисус — это Розеттский камень веры: по Нему мы угадываем все, что было до Него.

Ветхий Завет повествует о творении и грехопадении, затем о мучительных попытках Бога создать народ из оставшихся после краха, постигшего человечество. Новый Завет, продолжая этот сюжет, дает ему новую интерпретацию: «семенем женщины», которое было обещано еще в Эдеме, оказывается Иисус, Который связан и с другими центральными фигурами Библии: Он — Второй Адам, Сын Авраама, Сын Давидов.

В определенном смысле вся библейская история может рассматриваться как приуготовление к Первому пришествию; различные персонажи Ветхого Завета оказываются предками, предшественниками, соотечественниками Иисуса. Какую цель имел в виду Господь на всем протяжении длинной и запутанной истории Израиля? Новый Завет все проясняет: этой целью был Иисус. Его приход воссоединяет человечество с Богом, и границы Царствия Божьего выходят за пределы одного народа, охватывают всю землю.

«Писание в целом состоит из двух частей: из Закона и Евангелия, — говорит Филип Меланхтон. — Закон выявляет болезнь, Евангелие указывает лекарство. И эта мысль вновь возвращает меня к надписи на горе в Джорджии: что именно исцеляет Иисус? Быть может, я сохраняю веру по привычке, как местный акцент, от которого мне уж, видно, не суждено избавиться? Или же Иисус действительно дает ответ на основные вопросы моей жизни? Либо это так, либо я мог бы с тем же успехом перейти в иудаизм и ограничить свое чтение одним только Ветхим Заветом.