Неугасимый огонь - Биверли Бирн

«Конечно жить», – проворно согласился Рамон. «В Талмуде говорится…»

Его словоизлияния были прерваны коротким вскриком Анны.

«Не смей упоминать в этом доме свои еретические книжонки», – предостерег его Мигель от дальнейших дискуссий. «Твоя мать говорила тебе, что все неприятности от этих доминиканцев. Они научили тебя древнееврейскому языку и обрекли тебя на всяческую мерзость. Если бы не они, с тобой ничего подобного не произошло бы. И в этом твоя мать права».

Рамон ничего не сказал в ответ. Бог должен простить его за то, что в данных обстоятельствах он не может встать грудью на защиту священного Талмуда.

Мигель обернулся к жене.

«Иди спать, женщина. Я хотел, чтобы ты своими собственными ушами слышала, а глазами видела, что я предпринял все, что в моих силах, чтобы переубедить его. Теперь ты все знаешь и сейчас оставь нас одних. Можешь спать спокойно. Все будет хорошо. Я тебе обещаю».

Анна поднялась на все еще дрожащих ногах. Ей трудно было поверить, что даже он, Мигель, ее всевластный супруг, смог бы из всего этого извлечь выгоду для себя. Но она хотела в это верить и надежда ее не оставит, как бы не было ей тяжело. Кивнув мужу и сыну, она удалилась.

«А теперь, – решительно заявил Мигель, – нам вот что предстоит сделать»

Они кончили разговор далеко за полночь, а окончательное обсуждение плана во всех его мелочах, завершилось лишь на рассвете.

«И еще одно, последнее», – произнес Мигель, когда они уже собирались расходиться. Он вынул из стола бумагу и протянул ее Рамону. – «Меня интересует: является ли эта расписка о предоставлении кредита подлинной? Уже сейчас ты можешь найти применение своим званиям древнееврейского для нашей выгоды. Завтра займись архивами. Наши предки в те времена использовали в своих записях этот язык, а архивы находятся в хранилище под замком, в саду. И не дай Бог, чтобы тебя видели, иначе наши усилия пойдут прахом, и нам действительно придется иметь дело с инквизицией. Обязательно сообщи мне, когда что-нибудь выяснишь об этом Бенхае». Мигель помедлил и полез в секретное отделение своего стола. «Вот, возьми и это. Я желаю знать, о чем здесь говорится». Мигель вложил медальон в ладонь сына.

Через сорок восемь часов Феликс Руэс Забан сидел перед доном Мигелем в его кабинете. На столе стоял сундук, обтянутый кожей и украшенный медью. Сундук был длиной в руку и высотой в несколько ладоней. Заперт он был на замок. Феликс буквально пожирал его глазами.

«Вы нашли это, значит, я говорил правду. Документ ведь подлинный, так?»

«Да-да, документ подлинный. Верно и то, что бразды правления домом двести лет назад, находились в руках человека по имени Бенхай. Но он оставил после себя мало полезного, вот поэтому я о нем ничего не слыхал».

В этот момент Феликс не горел желанием знать подробности истории дома Мендоза.

«Мои деньги в этом ящике?» – нетерпеливо спросил он.

Дон Мигель ответил улыбкой.

«Ты молод и суетлив, мой друг. В деле это никогда не идет на пользу. Выпей со мной вина, это диковинное вино, думаю, оно тебе понравится».

На столе стоял серебряный кувшин, подходивший больше для умывания, нежели для вина. Дон Мигель зачерпнул вина и налил в два кубка. Оно было темным, золотисто-коричневым и отдавало орехами. Стоило лишь пригубить его, как благоухающий бархатный букет обволакивал небо.

«Очень мило, не правда ли?»

Феликс не спешил с ответом. Он еще раз отпил вина и продолжал смаковать напиток языком. Затем отставил бокал в сторону, посмотрел на свет, понюхал.

«Ни на что не похоже», – пробормотал он. Несмотря на то, что сейчас его ненасытная алчность источала из ладоней пот, он, вопреки всему, был и оставался виноделом в первую очередь. Феликс еще раз отхлебнул: «Необычный, но очень приятный вкус. Что это, дон Мигель? И откуда?»

«Все очень просто. Я проезжал городок по имени Херес де ла Фронтьера и купил его в одной маленькой бодеге».

«Но это ведь недалеко, дня четыре верхом. Я бывал в Хересе де ла Фронтьера, но ничего подобного там не пробовал».

«Разве? Ну, хорошо, в следующий раз, если туда поеду, я куплю и для тебя. А теперь, Феликс, к делу». Мигель Антонио открыл сундучок и откинул крышку. Изнутри сундучок был отделан красным бархатом и его заполняли золотые монеты, мерцавшие в полумраке комнаты с закрытыми ставнями.

«Здесь тысяча дукатов». В сундучке лежали девятьсот сорок семь дукатов – все, что ему удалось собрать, но Мигель надеялся, что и этого будет вполне достаточно.

Феликс наклонился к сундучку, его глаза восторженно сверкнули.

«Никогда в своей жизни не видел столько денег. Что бы ни сделали мои предки для ваших, пусть и те и другие пребудут в вечном покое».

«Аминь», – согласился Мигель, перекрестившись. Церемонным жестом он подал Феликсу расписку. «Могу я ее разорвать?» – осведомился Мендоза.

Руэс лишь кивнул головой. Дон Мигель разорвал документ на мелкие кусочки, положил их на угол стола и поднялся.

«Теперь немного обожди, я вызову слугу, чтобы он отнес это к тебе домой. Может даже придется дать ему оружие».

«Да, – согласился Феликс. – Это вполне разумно. Вот жена удивится-то, она не верила, что вы обратите внимание на дряхлый документ».

«Обычная глупость женщин. Любому человеку в Испании хорошо известно, что Мендоза всегда отдавали свои долги». Дон Мигель направился к дверям, очевидно имея намерение вызвать вооруженную охрану. У порога он остановился и, как бы в раздумье, вновь обратился к Феликсу. «Феликс, мне хотелось бы знать… Хотя, нет, нет… Ты человек небогатый и довольствуешься тем, что в состоянии заработать. Лишь люди состоятельные умеют при помощи денег, уже ими нажитых, разбогатеть еще больше».

Глаза молодого человека сузились.

«В данный момент я не очень-то и беден. У меня есть тысяча дукатов. На что вы намекаете, дон Мигель?»

Мигель Антонио отошел от дверей, но за стол не возвратился.

«Да вот, понимаешь, пришла мне в голову мысль, что ты окажешься умнее своих предков. Честно говоря, я даже уверен, что это так и будет. В конце концов, ведь именно ты обнаружил документ. Но…»

«Разумеется, я умнее, чем были и мой отец, и мой дед, и у меня есть планы, как поступить с виноградниками и бодегой. С такими деньгами в этом году мы сможем собрать неплохой урожай. Я хочу еще и землицы прикупить».