На войне как на войне - Сергей Гладышев

не трать время, а то наша дичь скоро в теплые края собираться начнет — осень на носу, знаете ли!

— Ты, старпер хромоногий, теперь оглядывайся почаще, а то ведь эти цацки позорные твою спину не спасут, если что.

Местный «бугор» смачно сплюнул под ноги Горынычу цифровой слюной, развернулся и удалился, набычившись. Часть свиты тут же потрусила за ним, но кое-кто все-таки остался.

— Слушайте, чуваки, имейте совесть — это как-то не по-пацански! — возопил молодой парнишка быковатой наружности и возрастом в двадцать с небольшим. — Мы завалили полкоманды, а вы трофеи с этих троих все себе зажулили.

Рядом с ним стояли два парня и девушка, типичные представители рабоче-крестьянской среды. Горыныч окинул взглядом всю компанию и спокойно снял шлем.

— Парнишка, посмотри на меня — я по-твоему похож на чувака? — терпеливо заговорил Горыныч с парнем, словно учитель, уставший бороться с глупостью своего ученика. — Почему ты со мной разговариваешь так, словно мы с тобой какая-то малолетняя шпана из подворотни?

— Извините, я по привычке, — смутившись, пробормотал парень.

— Как тебя зовут?

— Чилим.

— Это имя?

— А-а-а, Стасик, Станислав, — быстро поправился парень.

— Так это ты вывалился из-за дерева и спалил всю группу? — усмехнулся Горыныч.

— Это все Стюха, корова кривоногая, если бы не она, нас бы вообще не срисовали! — закричал другой парень с понтовым чубом на один глаз.

— Сколько раз говорила, не называй меня так, дебил ты конченный! — злым голосом закричала девушка. — Я Настя! И я не упала бы, если бы ты, козел, не сделал мне подножку.

— Подтверждаю, я видел эту подножку, — поддержал Егорыч девушку.

— Да как я… ничего я не…, — начал возмущаться чубатый.

— Ты встал на колено, выбросив ногу назад, а Настя в это время смещалась у тебя за спиной вбок и споткнулась о твой говноступ, — пояснил Горыныч. — Значит так, молодежь, я видел собственными глазами, как вы завалили троих фиников и сильно тем самым облегчили нам нашу участь, поэтому признаю за вами право на компенсацию. Готов вам выплатить по две тысячи за каждого убитого, но не более. И даже не пытайтесь торговаться. Вам шесть тысяч кому-то одному, а там сами поделитесь?

— Да хрен они будут со мной делиться! — взвилась Настя. — Нет уж, каждому по полторы тысячи.

Горыныч, не говоря ни слова, перечислил каждому из четверки по полторы тысячи, после чего довольные парни ушли восвояси, а девушка помялась немного и резко выпалила:

— А можно мне к вам в группу? Возьмите меня, пожалуйста! — взмолилась она, чуть не плача.

— Извини, девчуля, но мы никого в группу пока не берем, — решительно отказал Горыныч. — Ты же видишь, у нас две девочки и два мальчика, а с тобой будет перекос.

— Я могу найти вам мальчика!

— Настя, не в мальчике дело — ты же понимаешь, что я пошутил, — смягчил свой голос Алексей.

— Ясно, — еле слышно прошелестела девушка и ушла, сильно расстроившись.

— Зря вы ее отшили, — вдруг ненавязчиво вмешался мужчина, который до прихода в магазин Гогов общался с Ольгой, и, как оказалось, все это время стоял неподалеку. — Настюха неплохая девчонка, кмс по пятиборью, весь наш участок знает как свои пять пальцев. От нее в группе обычно много пользы, но как-то все с козлами связывается, как эти трое. Не везет ей на партнеров. Тем более, что вам теперь надо усиливаться или уходить отсюда. Вы же понимаете, что напросились на войну с местной братвой? Обложат вас теперь по полной. А Настя, кстати, не побоялась этого и попросилась к вам.

— Война на войне — это ожидаемо, — ухмыльнулся Горыныч.

— Одно дело, когда все враги с ТОЙ стороны, — продолжил незнакомец. — Но когда во врагах оказывается половина тех, кто рядом, да еще и эта половина подмяла под себя многих слабых и закорешилась с той стороной, проворачивая с ней мутные делишки, плюс ко всему отлично взаимодействует с подобными бандами на других участках фронта — ситуация у вас скоро станет очень непростой.

— Так ли уж половина?

— Ну да, согласен, тут я погорячился — у этого местного пахана человек двадцать бойцов да шестерок, но многих слабых они подмяли под себя.

— А сильные предпочитают не вмешиваться?

— Как всегда: сильных блатные не трогают, а слабым проще подчиниться и быть в рабстве, чем объединяться и бунтовать.

— Да уж, знакомая картина, — протянул Горыныч. — А ты сам давно здесь?

— Я Виктор, позывной Нюхач, на Донбассе в 14-15 годах слыхали обо мне?

— Не-а.

— Ну да, я в те годы еще совсем мальчишка был, а вы уже тогда легендой были.

— Давно ты здесь? И давай на ты — никогда не любил выканья.

— Больше года уже. Вначале моя жена сюда устроилась, — Виктор кивнул на Ольгу. — А потом и я подался в Цифры, да сразу сюда. Я под Дебальцево покалечился сильно, вот и решил себе вторую молодость организовать.

— Ясно. Из нашей группы сюда за здоровьем трое пришли. Ты, Виктор, местность и местные реалии хорошо знаешь? Не проконсультируешь? А то мы как-то без вводного инструктажа влились в ситуацию, из-за чего поначалу много херни можем натворить.

— Это можно. Если сильно не торопитесь, то можно в обжорке посидеть.

— Что, Цифры обжираются?

— А как же! Ради удовольствия за очки жизни Система все устроит. Еда ведь цифровая — она только вкус дает, но живот ею не набьешь.

— Ладно, пошли посидим.

— Вы лучше снимите с себя всю амуницию — поверьте мне, тело только спасибо вам скажет.

— Вот смотрите, — Виктор расстелил на столе бумажную карту. — Вы, кстати, купите себе такую же. С электронными не всегда удобно, особенно, если надо кому-то что-то показать. Вот это наш участок. Можно рассматривать и соседние участки, так как границы между ними условные. Тот, кто не