Хозяйка бобового стебля (СИ) - Кофей Ева

А ещё суп со сливками.

Сладости.

И кофе.

Может здесь где-то есть портал в её мир?

Звучит уж очень по родному.

Внизу еда совсем не такая аппетитная.

Великан отчего-то хохочет. И смех его очень похож на гром…

Лис пугается пуще прежнего и начинает яростно дёргаться, пока не выпрыгивает у Жени из рук. Он стремглав несётся к ближайшим резным дверям и скрывается где-то в глубине дома.

Великан, к счастью, на это даже не обращает внимания. Или и вовсе не замечает, охваченный весельем.

— Как это, откуда? Вот дурёха! — утирает он выступившие от смеха слёзы и вздыхает в попытке успокоиться. — А на нижней земле они откуда? Вот ты сможешь на это ответить? Вот и я не смогу. А крысу твою не трону, так и быть. Главное, чтобы пёсик мой твоего Джека не слопал. Ему сложно что либо запрещать… Ну, идём! — поднимается он. И делает это медленно, аккуратно, словно только сейчас подумал о том, что способен напугать Женю своим ростом и габаритами, а потому лучше не делать резких движений.

— П-пёсик? Знаешь, у меня есть тот, кому уже отдано сердце. И увы и ах, он способен угомонить своих собак!

На этом у Жени в глазах проскакивают бесы. Она вспоминает их первую ночь вместе. Мда, «этих» собак он удержать не мог…

Великан лишь фыркает в ответ и всё-таки хватает её за руку.

— Мне твоё сердце и не нужно!

— А что нужно… — срывается с губ, прежде чем она выкрикивает: — Отпусти! Больно же!

Он резко разжимает хватку и окидывает её придирчивым взглядом.

— То, что любому мужу надо от жены… Я не понимаю, — восклицает вдруг с невероятно искренней досадой, — чего ты хочешь?! Идёшь ты есть или не идёшь?

Великан собирается сказать что-то ещё, но пол сотрясается от утробного, угрожающего рычания, что доносится откуда-то из-за стен.

Это прерывает великана, но зато заставляет его умилительно улыбнуться.

— Вот, и пёсик мой проголодался как раз.

Глава 37. Карсон и Вилли

Карсон в который раз объезжает окрестности. Ада, как ни в чём не бывало, взрывает копытами землю и нетерпеливо фыркает, когда он снова задерживается в одном из постоялых дворов, разговаривая с хозяином о пропавшей девчонке.

Как-то раз исчезновение девушки действительно было связано не с орудующим поблизости преступником, а с несчастной любовью. Ради которой она сбежала из дома и остановилась в трактире перед тем, как навсегда, как ей думалось, исчезнуть из родного края. К счастью, в тот раз Карсон вовремя её нашёл. Потому что парень, с которым она собиралась бежать, как оказалось, уже был помолвлен и не очень-то хотел так круто менять свою жизнь ради той, на брак с которой его не благословили. А значит и не оставили бы наследства. Поэтому, когда девица оказалась поймана, он всем объявил, что знать не знал о её планах, да и вообще к ней никогда не прикасался.

Сон в тот раз не особо испытывал радости от найденной пропажи. Но это всё одно лучше, чем оказаться жертвой убийцы…

И сейчас, возвращаясь к своей адской лошади, он чувствовал нарастающую досаду от очередной неудачи. Ту, которую он ищет все эти дни, нигде и ни с кем не видели. Молодая девчонка, почти, как Женя, просто растворилась бесследно… Как тень истаяла под светом дня.

— Ужасно… — шепчет он, похлопывая Аду по шее. — Хоть бы эту найти… Что ж твориться вокруг, а!

Ада на это лишь раздражённо ведёт ушами и ускоряет шаг.

Цок-цок, цок — раздаётся по дороге, и камни отлетают от её копыт.

Карсон сам не замечает, как направляется к дому Жени. Из-за всех этих происшествий, отчего то, тревога за неё всё крепнет…

Ему обычно несвойственно так себя чувствовать. Карсон привык быть уверенным во всём и знать, что происходит, что делает, чего ожидать…

Но то, что касается Жени…

И правда, видимо, из другого мира она. Всё иначе с ней.

Путь к дому её на этот раз проходит через владения Вилли. От мыслей о её женихе Карсону слегка плохеет, а в сердце зарождается нечто вроде смеси гадливости, смеха и злости.

Нелепо.

Ну разве не нелепо хотеть выдать такую, как Женя, за такого, как этот лесоруб?

Эта часть леса, к слову, собственность Вилли. И всюду здесь порядок да благодать! И деревья здоровы, и следы живности лесной всюду, и чистота, и травы сочны да зелены! Шишки хрустят под копытами Ады, набитые орехами.

Дом у Вилли добротный, тёплый и большой. Из хорошего такого, плотного сруба. Но какой-то глухой… Неприятное ощущение создаётся, когда проезжаешь мимо. То ли то от окон узких и маленьких, то ли от потемневших стен и высокого, такого же тёмного забора. То ли от жутковатого сарая в стороне, что выглядит, как старая покосившаяся, хлипкая хижина…

То ли просто Карсон, от мыслей этих, всё сильнее закипает. Но не нравится ему здесь и всё!

Как вдруг он резко тянет за поводья, заставляя лошадь не то, что остановиться, а встать на дыбы.

— Ну-ну, прости, — ворчит он виновато и спешивается.

Что-то не так… И теперь причиной этому чувству уже не является его к Вилли неприязнь.

С другой стороны, придираться к своеобразным следам, что идут мимо тропинки, разве можно в подобном месте? Мало ли что, быть может, просто Вилли забил кабана или лань, да протащил тушку к сараю?

Только вот следы относительно свежие, а вокруг не намёка на разделывание мяса или ещё какие приготовления.

Впрочем — и Карсон, сам от себя не рад, закатывает глаза — что за придирки?

А ноги сами собой ведут его к тому жутко-неприятному месту. Уже и видны чёрные щели над дощатой дверцей сарая. Рука едва не тянется к тяжёлому засову… Карсон имеет право осмотреться здесь, он, как ни как, на службе, верно?

Но шаги за спиной заставляют его помедлить и обернуться.

— Доброго дня.

Вилли не отвечает на его приветствие. Он глядит на Карсона своими светлыми, маленькими глазами и кривит побледневшие отчего-то губы.

— Что-то не так? — наконец бросает он и сплёвывает себе под ноги.

— Да всё сейчас не так, время такое, — отвечает Карсон как-то растянуто, и будто бы насмехаясь над чем-то.

Что явно злит Вилли ещё сильнее.

— У меня всё впорядке.

— Тогда зачем спрашивал? — изгибает Карсон бровь.

— Что спрашивал? — не понимает его недалёкий собеседник.

— Что не так, — не может остановить себя Сон и напоминает ему вопрос.

— Где? — переспрашивает Вилли.

И Карсон понимает, что, видимо, напрасно успел его в чём-то заподозрить.

Единственное, в чём можно обвинить Вилли, это в самомнении. Иначе как он мог поверить, что Женя достанется ему?

Нет, — Сон едва заметно качает головой, отгоняя от себя эти мысли, — надо заканчивать…

И в деревянности. Ещё Вилли можно обвинить в этом. Ведь он абсолютный, породистый, настоящий дуб.

Поэтому Карсон, молча, седлает свою лошадь и собирается уже покинуть это неприятное место с его странным хозяином, как до слуха его доходит странный глухой стук. Как если бы в сарае и правда была тушка зверя, подвешенная за лапы и раскачивающаяся из стороны в сторону, ударяясь об одну из стен на ветру.

Только вот ветви деревьев так громко начинают шуметь, что вмиг заглушают собой все прочие звуки.

— Всего хорошего, — бросает Вилли, провожая Карсона цепким взглядом.

Он кивает в ответ. А сам замечает в траве под кустом шиповника, как раз рядом со странными следами, обрывок светлой ткани в горошек. Ну точно такой, из какой было сшито платьице пропавшей девчушки…

Сон отводит взгляд, не желая показывать, будто заметил нечто важное. Пусть Вилли думает, что он просто проезжал мимо и благополучно оставил его в покое. А сам Карсон дождётся, пока лесоруб покинет это место и тогда уже проверит, не держат ли в сарае несчастную девчонку.

Лучше сделать это без лишнего шума. Пока что.

Пока не убедится, жива ли пропажа. Чтобы в случае чего, если завяжется между Соном и Вилли битва, ей не навредили.

Главное, чтобы лесоруб не вздумал отправиться к «своей невесте». Карсон, пока не избавится от подозрений, не потерпит его и близко с Женином домом!