Мы наш, мы новый... - Константин Калбанов

Почувствовав поддержку моряков зашевелилась и пехота. Первыми среагировали артиллеристы, попытавшиеся было начать приводить в боевое положение орудия. Но тут в дело вступили снайпера. Все как инструктировал Семен: если противник не проявляет большой активности, а исходит она лишь от малочисленной группы, то работают снайпера. Но этим стрелкам не пришлось долго оставаться в одиночестве, не подпуская к орудиям обслугу, так как начал подниматься в атаку и остальной полк. Вновь заговорили пулеметы, выплескивая злые короткие очереди. Вот теперь морские снаряды уже стали рваться поблизости от огневых точек, но опять-таки не всех и не так чтобы и особо метко.

Наконец настал момент когда вокруг одного из крейсеров взметнулись водяные столбы, а на палубе и в борту обозначились взрывы. Бронепоезда наконец подошли и принялись за обстрел неприятеля. Завязавшаяся дуэль была сколь жаркой столь и скоротечной, так как японцы очень быстро потянулись в море, оставляя на произвол судьбы десант и севшие на мель пароходы. Может все происходило бы и иначе, но случилось так, что дабы не представлять собой неподвижную мишень японцы были вынуждены начать маневрировать и во время движения один из миноносцев наскочил на мину. Все же Макаров не поскупился, устраивая минные банки в заливе. Моряки тут же осознали, что продвижение по протраленному участку и по остальному пространству сильно отличается, а потому предпочли развернуться и уйти уже знакомой дорогой. Получать серьезные повреждения тогда, когда им предстоял обратный путь вокруг полуострова, да еще и мимо базы, где вполне имелись боеспособные корабли, им не блажило.

Единственно, что они еще позволили себе сделать, это снять с транспортов экипажи и выпустить в них по две мины. Подорвавшийся миноносец в этом не нуждался, так как затонул меньше чем за минуту, с него удалось снять чуть больше половины экипажа, остальные погибли.

Двое суток. Двое суток, японцы остервенело рвались вперед неся огромные потери в лобовых атаках. Орудийные стволы раскалились так, что дальнейшая стрельба уже сопровождалась опасностью разрыва стволов, впрочем, несколько таких случаев уже были, причем с обеих сторон, когда чрезмерно увлекшиеся артиллеристы забывали о необходимости дать орудиям остыть.

Был момент, когда Фок уже было решил, что все, еще немного и им не выстоять. Это случилось уже ближе к закату. Что за умник до этого додумался еще предстояло выяснить, но так уж случилось, что сразу в двух дзотах в центре позиции, пулеметчики не смогли придумать ничего лучше, как составить большую пулеметную ленту, для чего соединили в одну, ленты из четырех коробок, благо металлические звенья делали эту задачу выполнимой без труда. В то время, когда их товарищам в других огневых точках приходилось терять время перезаряжаясь, подгадывать, чтобы не замолчать одновременно, прикрывать друг друга, бить очередями, эти орлы лупили беспрерывным огнем. Стоит ли говорить, что пулеметы попросту не выдержали такого издевательства. Помня о тяге японцев к фланговым ударам, максимы, имеющие водяное охлаждение и способные выдерживать высокий темп стрельбы были установлены в дзотах вперемешку с ручными горскими, именно на флангах, в центре были только ручные пулеметы.

Вот там-то и наметилась критическая ситуация, если бы не резерв из тех самых сборных батальонов, спешно брошенных в бой, то нащупавшие слабину в русской обороне японцы скорее всего прорвали бы ее. Но введенный резерв сумел прямо-таки выдавить противника уже из траншей. Как только не клеймил себя Фок, за оставление старых позиций. Оставляя их и глядя на людей, он был доволен собой, так как эти люди ему были нужны, но именно они-то и понесли основные потери, когда ликвидировали прорыв.

Ноги уже праздновал победу, когда его полк в центре наконец ворвался в русские окопы, туда начали стягиваться другие части, но радость его была недолгой, так как очень скоро в дело вступило никак не меньше двух батальонов, которые сумели сначала остановить продвижение его солдат, а затем повернуть вспять или погибнуть. Насколько ему доложили, большую роль в этом сыграло применение новых пулеметов, которых у русских оказалось в избытке, они легко могли быть использованы в наступательном бою и бомбы, которые использовались противником повсеместно. Но как так могло произойти, ведь Фок отправил войска для ликвидации десанта? Они сумели столь быстро разобраться с этой опасностью?

С десантами к этому времени действительно уже разобрались. В Инчензах после ухода крейсеров, за работу основательно взялись снайпера, занимавшие удобные позиции на возвышенностях, а потому в течении пары часов среди залегших на ровной как стол местности солдат не осталось ни одного кто мог бы отдавать распоряжения, так как таковые выискивались и отстреливались, отстрелу подверглись отличающиеся деятельностью как офицеры, так и сержанты. Все это происходило разумеется под обстрелом как стрелкового оружия, так и артиллерии. А через два часа Гаврилов с белым флагом предстал перед японскими солдатами и предложил сдаться. В плен попало три четверти от высадившегося полка, половина из которых имели различные ранения.

В бухте Маланьхэ и вовсе приключилось целое сражение, так как японский десант в количестве двух полков прикрывала эскадра адмирала Катаоки при поддержке трех броненосных крейсеров. Чтобы пресечь эти действия Макаров был вынужден вывести в море два броненосца имевшие наименьшие повреждения, три крейсера и все миноносцы, которые теперь уже не стеснялись использовать дальноходные самодвижущиеся мины. Правда, только одна из них достигла цели, повредив один из броненосных крейсеров, но японцы могли наблюдать и другие, прошедшие мимо, что не могло их не впечатлить.

Пока моряки рвали друг друга на море, на берегу разворачивалось другое сражение. Фоку пришлось-таки задействовать тринадцатый полк, что он проделал возблагодарив Бога, за то, что решил устроить демонстрацию для Ноги. Все же наличие уже погруженного и готового к выдвижению полка сыграло немаловажную роль. Шестнадцатый полк сумел-таки блокировать высадившиеся части, которые все еще продолжали высадку, атаки русских миноносцев были отбиты японскими. Окончание высадки совпало с прибытием тринадцатого полка, а уже совместными усилиями удалось прижать противника к воде, а к вечеру вынудить остатки сдаться, так как они остались без поддержки с моря.

Макарову удалось-таки вынудить японцев отступить, после того как на мине подорвался еще один крейсер, что тут же напомнило японскому адмиралу о том, что бой все же происходит в прибрежных водах, а русские активно использовали минирование. Следует заметить, что подрыв на мине вовсе не был случайностью. Макаров решил использовать тот факт, что Катаока вынужден держаться прибрежной полосы, прикрывая десантирующиеся части, не имея возможности оставить их на произвол судьбы, так что и характер боя и дистанцию, связанным по рукам и ногам японцам, диктовали русские. Степан Осипович планомерно отжимал японцев к минным постановкам и результат не заставил долго себя ждать. Это был первый бой, когда русские вынудили отступить японских моряков без поддержки береговых батарей. Можно конечно, вспомнить и схватку у Лаотешаня, к тому же тогда японцы понесли куда более значимые потери, а здесь не потеряли ни одного корабля, но там имела место грамотно подготовленная засада, а здесь именно эскадренный бой, хотя эскадры и были в сильно усеченном виде.

После того, как японский флот был вынужден отступить, начался обстрел десанта. Стоит ли говорить, что в сложившейся ситуации японцам ничего не оставалось, кроме как сдаться.

Четвертая дивизия не осталась без поддержки с моря и в этот раз. Три канонерки весьма эффективно сдерживали попытки японской пехоты организовать наступление на правом фланге русских, а также не давали развернуть артиллерийские батареи, активно сотрудничая в этом плане с начальником состава обеспечения бронепоездов Лукониным, щедро снабжавшего их данными воздушной разведки и корректировавшего работу их артиллерии. В отличие от прошлого боя, когда канонерки подверглись таки обстрелу береговых батарей, на этот раз в первый день, этого удалось избежать, так как со старых позиций японские пушки не могли их достать, а на новых им просто не давали развернуться. Японцы хотели было отыграться на следующий день, но им опять не повезло, так как моряки быстро подавили огонь вражеских батарей, правда получив при этом несколько попаданий.

Не сумели японцы задействовать и свою воздушную разведку, так как у них там явно что-то не заладилось. Второй аэростат так же полыхнул прямо в небе. По всему выходило, что имело место какая-то диверсия, но как русским удавалось поджигать их в небе, было просто непонятно. Над этим придется долго и упорно трудиться дознавателям, все же возможно имело место небрежное отношение и нарушение инструкций.