Дневники военных лет (1943, 1945 годы) - Всеволод Вишневский

Бёрли сделал интересное заявление:

"Из сообщений, которыми мы располагаем, нам известно, что нацисты и японская военщина уже потеряли веру в свою способность одержать военную победу. Однако они надеются избежать суровой кары, которая их ожидает, путем раскола свободолюбивых стран и достижения таким образом компромиссного мира".

Весьма симптоматично и подтверждает некоторые мои мысли. Бёрли дает резкую отповедь этим проискам, а также американцам - "сеятелям смуты, путаникам, развязным элементам и лжецам чистой марки", - которые портят отношения с СССР.

...Бёрли говорит:

"По нашему мнению, Советская Россия не станет жертвой какого-либо стремления захватить большие дополнительные территории к своему уже огромному государству. То, к чему Советская Россия будет стремиться и к чему она должна хотеть стремиться, - это сохранность и безопасность для своей собственной страны, которая на протяжении двадцати пяти лет дважды подвергалась вторжению варваров, что приводило к исключительно кровавым последствиям".

Эта часть речи Бёрли - ответ на наши требования или пока прощупывание их? Или предложения?

Подо продумать эволюцию русского национального характера, психического склада; вытеснение старых черт и появление новых. Что теряется, что приобретается - хорошего и дурного? Как отразится на русском характере индустриальная точность, расчет и т. д.?

К концу дня прояснилось. При свете солнца заметнее усталость города, его поблекшие краски, обугленные крыши, асфальт в трещинах, выщербленные торцы, брусчатка. Дома как слепые (с фанерными бельмами). Рытвины, воронки, ямы всюду огорожены железными кроватями. Имущество умерших! Есть и заборы из спинок кроватей... В Апраксином рынке - разбитый бомбами склад глобусов. Голубые миры расползлись по грязи, пробиты осколками. Странное зрелище!

Так можно долго бродить, наблюдать и записывать... Но нет времени и уже не хватает сил...

10 апреля 1943 года

Привезли из Публичной библиотеки книги о Германии.

Сегодня читал "Хорошо!" Маяковского, - выступлю на вечере, посвященном Маяковскому{97}, в Городском лектории.

Военно-морская цензура в Москве пока тянет с моим "Кронштадтом". Трудная судьба и у этой вещи...

В 5 часов пошел на вечер Маяковского. Трамваи стоят или тащатся со скоростью старушки с охапкой хвороста. Холодноватый солнечный день. Пешеходы, каждый третий, - военные. Все время отдаешь честь. Смешновато козыряют девушки... По дороге зашел за С. К.

Обдумал речь о Маяковском. Взял тему: "Поэт среди двух эпох". В этом его суть, в этом его творчество и трагедия... Какие-то корни его - в старом; вся душа, сердце - рвались к новизне, к беспредельной любви к человечеству... Кругом и враги и непонимающие. Искусанный, израненный, - он шел "сквозь револьверный лай"{98}. Он шел упорно - двадцать лет! Усталость. А отклика на безмерность его требований долго не было. Он пал... Его поэзия живет, борется.

Здесь только схема. Говорил горячо, аудитория была внимательна, живая реакция, записки...

В поэме "Хорошо!" Маяковский точно взял центральное красивейшее место - исторический исток нашего города - у Троицкого моста... Ветры и трамваи, идущие в социализм!.. Сегодня дважды смотрел, любовался этим местом.

Наш домик отметил дату Маяковского - выступили на вечере почти все (Азаров, Ольга Константиновна).

11 апреля 1943 года

Дождь, грязь... На фронте затишье.

В шкафу бурно прорастает луковица - не хватает хлорофилла. Вынес ее на свет...

В 3.30 дня пошли с Азаровым в дом отдыха к С. К. Забавный вестибюль. Комичный культработник орет по телефону, что меняет билеты: "Вместо оперетки даю "Пиковую даму". Да опера - это же лучше!"

Вялый часовой, девушка-рассыльный.

Забрали С. К. и поехали смотреть "Жди меня" К. Симонова в Ленинградский драматический театр...

По городу - патрули, всюду проверка документов. Северный холодный ветер... Трамваи стоят - нет тока.

В Москве на экраны выпускается "Леди Гамильтон" (о Нельсоне и пр.) и "Победа в пустыне" (о 8-й английской армии). Некоторый симптом улучшения отношений?

Получил большое письмо от Таирова и Коонен... Таиров тяжело болен, лежит, но упорно работает, как может... Без волненья, глубокого, я не мог читать это письмо, - в нем неугасимый порыв к искусству, к новому, к победе. Тридцать лет он отдал своему театру!

У нас нет света... К 10 вечера - воздушная тревога. Плохо спится, мысли о Москве, о будущем.

На фронтах - без перемен.

Написал статью для партизанской газеты: "Слушай, русский человек!" Обзор немецких деяний в Ленинградской области, ряд острых фактов (памфлетно) и призыв к весенне-летней активной борьбе.

Был на заводе имени Макса Гельца... Тепло встретили - ведь мы старые друзья и соседи.

Нацисты уже перешли к пассивным формулам: "Русским не удалось" и т. и. Вместо воплей о "завоевании мира" говорят только о "мщении за Сталинград"...

Из новостей. - В Тунисе армии Арнима и отступающего Роммеля все-таки соединились...

13 апреля 1943 года

С утра солнечно, прохладно...

Пишу для "КБФ" статью о русском национальном чувстве. Статья мажорная, светлая... Подъемно. В 5 дня сделал в Пубалте полуторачасовой доклад о войне, о ненависти к врагу, о некоторых перспективах 1943 года.

Шумно, радостно встретился с А. Александровым (начальник штаба Ладожской военной флотилии) - старый друг. Пригласил его к себе.

...Вечером он пришел. Пили чай, дружески беседовали. Узнал от него, что адмирал И. С. Исаков действительно был ранен осколком на Черноморском шоссе. Ему ампутировали ногу. Сейчас он в Тбилиси.

Наша авиация в ночь на 11 апреля бомбила Кенигсберг. Сезон начат! В прошлом году бомбить начали позже... В ночь на 13 апреля - второй налет на Кенигсберг.

Читал номера "Коммунистического Интернационала". Интересные данные о подводной войне, статья Мориса Тореза, обзоры, статья Гарри Подлита.

14 апреля 1943 года

Написал один новый эпизод для пьесы. Текущая работа снова оторвала меня от нее. Надо "возвращать себя".

По радио. - Заявление Гитлера о том, что он создал в Европе "стену", подобную "древней Китайской стене". Гм... Посмотрим... Если у союзников будет порыв и в(оенно)-организ(ационное) умение, а оно, кажется, вырабатывается, - они смогут прорвать все эти береговые линии дотов и дзотов. Единой линии от Норвегии до Ла-Манша и от испанских границ до Греции быть не может. У немцев на это не могло хватить ни средств, ни сил.

Война - это бесчисленные мелкие сотрясения и лишь несколько крупных ударов, которые, в общей сложности, и решают дело.

Из быта. - В Ораниенбауме, на пристани, беседует группа моряков о жизни и о семейных делах. Один слушал-слушал, а потом горько сказал: "Да, забота о семьях... А вот сестренка - ей одиннадцать лет - мне пишет: "Ваня, у тебя опять ребеночек появился..." А я два года дома не был..."