Крылья в багаже. Книга вторая - Марина Васильевна Ледовская

— Не знаю, что и думать, — Надежда села напротив, покачала головой. Вика подлила себе еще кофе, опорожнив медную турку с витиеватым восточным рисунком.

— Что делать? — хлебнула кофе, подняла глаза из-под съехавших на кончик носа очков. — Ехать сейчас с нами в Беляниново! — выдала, не задумываясь.

— Я не могу. Я должна дождаться мужа, — расстроенно произнесла Надя.

— А тебе не кажется, что он захотел побыть один? — наступала Вика. — Между прочим, уже полдень, а он так и не позвонил. Сердится или обижается, это его право.

— Но он мой муж! — напомнила Надя. — Как я уеду куда-то без него? Тем более, в такой ситуации. Все-таки, я позвоню.

— Не надо! — Виктория крикнула так громко, что Надя вздрогнула. — Не стоит этого делать, по крайней мере, сейчас, поверь мне. Дай ему время подумать.

— Над чем? — испуганно спросила Надя. Вика неопределенно пожала плечами. Не могла же она, в самом деле, рассказать о том, что услышала от Фертовского-старшего.

— Ни над чем. Просто, если человек уезжает вечером из дому без объяснений, и пока, повторяю, пока, не позвонил, значит, он хочет побыть один. Просто один. У твоего мужа сложный характер, не забывай. Ты должна уважать его желания, ведь ты не хочешь потерять его, наделав глупостей? — она сама устала от своей лжи. Но что делать? Иначе будет только хуже. — Пойдем, я позвоню Вадику, мы поедем в Беляниново прямо сейчас, все вместе. Увидишь, Фертовский явится туда в ближайшее время, не успеешь соскучиться. Пожалуй, только оставь ему сообщение, где ты. Но не звони. Так будет лучше, поверь.

— У меня чувство, что ты знаешь, больше, чем я, — покачала головой Надя.

— Что я могу знать? — Вика нервным жестом поправила очки. — Все, хватит терять время на пустые разговоры. Я звоню Вадиму, и мы едем. Не спорь, пожалуйста, один раз я уже увезла тебя в Беляниново, и в результате ты нашла там свою судьбу.

— Да, только тогда я так не думала, — невольно улыбнулась Надя.

Глава 29

У нее были такие нежные руки. Они гладили его лицо, потом ласкали его грудь и плечи. Но он всегда любил прикосновение не только ее рук, но и волос, густых, пышных, в них на свету играло солнце, окрашивая отдельные волоски в цвет осенних влажных листьев. Ему также нравилось наблюдать, как она смущается под его пристальным взглядом.

Николай резко открыл глаза, осознал, что здесь и сейчас ее быть не может. Он ведь остался ночевать у отца, и вообще все хуже, чем можно себе представить. Да еще Ангѐла. Николай сжал пальцами виски.

Отец весь вечер намекал, что у него слишком угрюмый и недовольный вид, Николай отмалчивался, пребывая в горьких раздумьях, и понимал, что попал в ситуацию, похожую на ловушку. Даже если из нее и выберешься, останутся раны. И хуже всего, что предали его два самых близких человека. О своем предательстве он не думал.

«От таких, как ты, женщины добровольно не уходят, и не предают», — как-то в откровенном разговоре сказал ему Никита. На самом деле, так и получалось, Николай всегда уходил первым, либо первым начинал отдаляться, хотя надо отдать ему должное, практически ни одна из женщин после его ухода не вспоминала о нем дурным словом.

Николай проспал почти до обеда, поднялся с постели, оглянулся в поисках халата. Как давно он не ночевал в этом доме, как отвык от него! Теперь все здесь казалось чужим, хотя отец не изменял своим привычкам — каждой вещи свое место. Халат аккуратно висел на спинке стула. Николай, не одеваясь, прошел в душевую. В зеркале заметил свое отражение, подошел ближе. Лицо было мрачным, подбородок почему-то заострился, неровно выступала щетина, у глаз уже обозначились первые морщинки. Были они и на высоком лбу, прячась под ворохом кудрей. Надо бы постричься и привести себя в порядок. Но теперь этого вовсе не хотелось. Не разжимая рта, он растянул губы в улыбке, получилась гримаса, включил воду гораздо горячее, чем обычно, надеясь хоть чуть-чуть разогнать кровь. Пар повалил, зеркало почти сразу запотело.

— Так можно и живьем себя сварить, — из-за шума воды Николай едва услышал женский голос. Он обернулся, в дверях душевой комнаты стояла Ангела. Несколько секунд она оценивающе рассматривала обнаженного Фертовского.

Вадим подъехал через час. К этому времени Надя собрала кое-какие вещи, планировали провести в Беляниново не один день, еще раз сварила кофе, на этот раз чуть не упустила его. Стояла над закипающей туркой и думала о своем. Не покидало ощущение тревоги и чувство: она сделала что-то не так. И сейчас не до конца была уверена, правильно ли то, что она уезжает в Беляниново без Николая. Хотя Виктория все это время пыталась ее убедить в обратном. Зная ее пылкую настойчивость и прислушиваясь к аргументам, которые она выдвигала, Надя все-таки согласилась. Сообщение о своем отъезде она оставила на телефоне мужа, но подтверждения о доставке не поступило, следовательно, телефон был отключен. Можно, конечно, позвонить домой свекру, но Надя как представила, что он сам возьмет трубку, сразу отпала охота.

Шоколадная шапка кофе угрожающе добралась до краев турки и уже почти начала вылезать наружу. Надя ахнула и быстро сняла турку с огня.

— Надеюсь, мне кофе хватит? — в кухне появился Вадим, повел носом, — м-м, «Лавацца»? Привет, Надюша! — прошел прямо в куртке, уселся за стол. Лицо довольное, глаза горят, румянец с мороза. Кажется, и не было того, о чем вчера говорили. Или он все понял и принял ситуацию такой, какая она есть? И теперь они вполне могут стать друзьями? Нет, даже родственниками?

— Привет, Вадим! Тебе в кофе сахару побольше, как всегда? — она опять скрыла смущение за хлопотами.

— Да, спасибо! — он чуть не сказал: ты еще помнишь? Но удержался, теперь, когда они все помирились, и Надя опять появилась в его жизни, к ней надо относиться, прежде всего, как к жене брата. И не вспоминать прошлое. Она сама сказала об этом. Ведь, кроме них, в этой истории есть Николай и Виктория, и они оба заслуживают любви.

— Вадимыч, ты все взял? — крикнула Корецкая из коридора. — Ничего не забыл?

— Все, не беспокойся, пожалуйста! — отозвался Вадим, отхлебнул кофе. — Просто магия: запах, вкус! Боюсь вызвать гнев Виктории, не оставив ей кофе.

Надя улыбнулась, ей понравилось то, с какой теплотой и нежностью эти двое разговаривали друг с другом. Она никогда раньше не видела Вику такой искренне влюбленной, ласковой, податливой.