Война теней (СИ) - Поляков Владимир Соломонович

Меж тем Владимир, продолжающий дымить не хуже паровоза, начал чуть ли не пересказывать то, о чём говорил с ним «дядя Константин». Видимо, его таки да зацепила возможная связь великого князя с Горчаковым, да и с братом-цесаревичем восстанавливать отношения при текущем раскладе император не шибко хотел. Более того, «брат Саша» на русском троне ему казался куда как более симпатичным… в далёком будущем, разумеется. Ай как хорошо ситуация складывается! Мне только и оставалось, что слушать, не мешать, да время от времени вставлять несколько то уточняющих, то одобряющих слов. А ещё надеяться на успешные действия сестрёнки в Санкт-Петербурге. Хм, может и в иных российских городах, тут уж по ситуации видно будет. Мария меня точно не разочарует, готов чем угодно поклясться.

Интерлюдия

Май 1865 г, Африка, Наталь

Опасность, высокий риск, но в случае успеха — то самое, ради чего стоило рисковать. Расширение Наталя, молчание губернатора Капской колонии Палмера и. разумеется, никакого триумфального возвращения Джорджа Грея. Сэр Генри Эрнест Гаскойн Бульвер, лейтенант-губернатор Наталя, убеждал сам себя, но никак не мог решиться сделать последний шаг — отдать приказ Лайонелу Палмеру, тем самым запустив цепь событий, что должна была привести к столь желаемому результату.

Сам же Палмер, сидючи в кресле со стаканом виски и смотрящий на прохаживающегося взад-вперёд главного человека во всём Натале, лишь едва заметно улыбался. Не снисходительно, не весело… скорее слегка загадочно. Генри Бульвер уже успел привыкнуть к особенностям своего помощника по самым разным, но непременно важным делам. Вот и сейчас воспринимал его как неотъемлемую часть кабинета. Хотя нет, если он сейчас отдаст приказ, то Лайонел на некоторое время исчезнет. Такие дела мало кому можно доверить, и уж точно не стоит оставлять без тщательного присмотра.

Что за дела? Одним махом разрубить местный «гордиев узел», в котором сплелись интересы Британии и Американской империи, бурских республик и зулусов, лично его и президента Трансвааля Преториуса, иных важных и не очень персон. Иными словами, поставить жирную точку в окончании войны между Трансваалем и Зулулендом. Такую точку, которая будет устраивать всех… кроме зулусов, но кому есть дело до дикарей? Правильно, ни-ко-му.

Зулусы не просто проиграли всё возможное, они ещё сделали это и быстро, и совершенно позорно, несмотря на то, что было в них вложено. Устроенная бурами очередная «Кровавая река», пусть и без реки поблизости, затем их движение на так называемую столицу зулусов, Булавайо. Успешное, как и предшествующая большая бойня, оно сопровождалось множеством мелких уколов по остаткам того, что эти дикари считали государством. Основное ядро, а из него словно выстреливались малые отряды, быстро перемещающиеся, уничтожающие любое мало-мальски большое скопление зулусов из многозарядных винтовок и пулемётов. И грамотно выстроенное снабжение, не дающее войскам Трансвааля испытать нехватку любого из припасов, необходимого для ведения войны. И крепкая связь между Трансваалем и Форт-Тейлором, этим морским портом близ португальского Лоренцу-Маркиша. По устроенному американцами коридору и шли грузы, да и так называемые «добровольцы», а на деле лишь формально вышедшие в отставку головорезы, прошедшие очень серьёзную войну и много чего умевшие.

Лейтенант-губернатор поневоле поморщился, вспоминая, сколько подобных «добровольцев» прибыло в Трансвааль за последние месяцы. Счёт уже давно шёл не на сотни, а на тысячи. Обстрелянные, вооружённые до зубов, готовые драться даже с серьёзным противником. Не говоря о том, чтобы гонять негров по саваннам.

Стоило ли удивляться, что за прошедшие несколько месяцев от Зулуленда как сколько-нибудь организованной даже по здешним меркам силы ничего не осталось? Всё верно, удивляться не стоило. Равно как и тому, что его правители, Мпанде и Кечвайо, завывали во весь голос, всеми силами желая получить хоть какое-то покровительство, позволившее бы им сохранить за собой власть. Не прежнюю, но хоть какую-то. К кому были обращены тоскливые завывания? Понятно, что не в сторону буров и стоящих за их спинами американцам. Единственная сила, что могла спасти зулусов, находилась тут, на землях британской короны. Капская колония и его Наталь, а больше и никто. Вот потому Генри Бульверу и нужно было предварительно договориться с капским губернатором Баркли о согласованных действиях. Он и озаботился. Договорился, воздействуя на страх последнего перед возвращением «на коне» губернатора прежнего, Джорджа Грея с его идеями преобразования большей части южноафриканских земель в единое федеральное государство, полноценный доминион с вице-королём во главе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сэр Генри Баркли обещал главное — не мешать. Не просто так, а в обмен на часть того, что удастся получить по итогам задуманной Бульвером интриги. Интриги тайной, даже общее представление о которой имели немногие. А уж всю картину, помимо самого лейтенант-губернатора, представлял только верный порученец Лайонел Палмер и ещё несколько человек. Не британцев, а совсем даже наоборот, их недавних, но ставших чуть ли не основными противников.

Да, Генри Бульвер, получивший дельные уроки политического искусства от своего дядюшки, сэра Бульвер-Литтона, посланника в Американской империи ещё с момента бытия той всего лишь Конфедеративными Штатами Америки, рискнул. Он нарушил все писаные и неписаные правила, связавшись в обход Лондона пускай не с Ричмондом прямо, но с представителями американцев тут, в Южной Африке.

Что за представители? Официальный посол Американской империи в Трансваале Уэйд Хэмптон Четвёртый и посол же, но ни разу не официальный, больше отвечающий за дела иные, зачастую весьма неоднозначные — бывший наёмник а потом человек для особых поручений при Викторе Станиче — Стэнли О’Галлахан. Генри Бульвер хорошо изучал предоставленные из дядюшкиного архива документы, а потому знал, какую роль О’Галлахан и ему подобные сыграли в нью-йоркском восстании, да и в иных местах и событиях их участие было почти что очевидным, хотя и не доказанным.

Предательство интересов Британии? Подобное обвинение могло прозвучать. Могло бы, будь лейтенант-губернатор Наталя в достаточной мере наивным, чтобы делиться своими планами с кем-либо, помимо полностью доверенных и зависящих от него людей. таковых же было… Мало их было и, разумеется, губернатор Капской колонии в это число не входил. И знал самую малость. Но малость такую, которая, удайся замыслы Генри Бульвера, просто не смог бы уже отойти в сторону. Правителю Наталя повезло, что Генри Баркли был так себе фигурой, отнюдь не масштаба Джорджа Грея и ему подобных. Более проницательный человек сумел бы если и не раскусить проворачиваемую интригу, то хотя бы заподозрить что-то неправильное. Другой, но не Баркли.

— Инкоси зулусов должны умереть, — процедил Бульвер, зная, что слышит его сейчас только Палмер. — Оба, непременно.

— Они уже едут сюда, в Дурбан, сэр Генри, — хмыкнул Лайонел Палмер, зная, что все слова сейчас уже так, пустое сотрясение воздуха. Решения приняты и нарушать свои планы хозяин пока что всего лишь маленького Наталя не намеревается. А приказ, который должен был прозвучать… он обязательно прозвучит. — Скоро встретятся с нашим отрядом, который должен будет сопроводить таких важных сейчас гостей к вам. А от вас, как они думают, и к губернатору Капской колонии. Только Баркли их точно не дождётся, и вы не желаете видеть их. Кроме как уже мёртвыми.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Трагически погибшими в результате случайного нападения буров, Лайонел! Это важно.

— Весь мир — театр, — отплюнулся очередной порцией яда порученец. — О’Галлахан сумеет устроить правильное представление. Ему нужно знать лишь место и приблизительное время. Отдайте приказ и всё начнётся.

— Начнётся?

— И продолжится так, как вы того хотите.

— Да, я так хочу. Вот время, вот место, — лейтенант-губернатор подвинул в сторону порученца небольшой клочок бумаги. — И предупреди этого американского головореза, чтобы не было никаких подозрительных моментов. Или не осталось вообще никого, кто мог бы сказать что-либо подозрительное. Париж стоит мессы, а Зулуленд небольшой жертвы.