Корзина шишек (СИ) - Ворсова Анна

— На попятную? — спросил Алик.

— Нет.

— Тогда пойдем до конца. Хорошо? А глаза отводишь. Вер, если не хочешь, то перенесем…

— Хочу, но боюсь.

— А чего ты боишься? — спросил он, продолжая гладить мое тело. — Боишься, что тебе будет больно?

— Да. Или неприятно. Вроде и хочется, но…

— Я буду осторожен. Тебе не будет больно. Поверишь?

— Хочу.

— Вер, но ведь ничего не теряешь. В крайнем случае это будет очередной плохой секс. Так ведь?

— Ну да.

— Или будет все иначе. Получишь новый опыт. А он может тебе понравится. Так?

— Да. Давай тогда продолжим. Может, ты и прав. И…

— Я прав, — прошептал он.

Каждый раз я боялась, что все измениться, стоит только мне расслабиться. Не изменилось. Он был ласковым. Нежным. Не было никаких щипков и покусываний. Никакого желания меня завалить и взять. Я начала таять от близости, не понимая почему такое возможно. Оставалось только закрыть глаза и отдаться новым ощущениям. Какого-то фейерверка не было, но при этом было так хорошо, что я не жалела.

— В первый раз редко когда получаешь удовольствие, — сказал Алик, после того как вернулся из душа.

— Первый раз? Я двоих детей родила.

— Первый раз, когда ложишься в кровать с новым человеком. Мы же не знаем, что друг другу нравится. Какой приятный темп. Что допустимо, а что нет. И почему это не нравится, — ответил он, ложась рядом.

— О таком стыдно говорить.

— Лучше терпеть? Отвернуться и закрыть глаза? — Алик говорил невозмутимо. Как о погоде, а не о чем-то интимном и личном. — Хорошо. Я не люблю копченую рыбу. Мне не нравится ее вкус. Есть что-то постыдное в моем признании?

— Нет.

— Тогда почему надо стесняться говорить о том, что нравится, а что нет в кровати? Это ведь все то же самое. Личные вкусы и ничего большего. Всегда можно найти компромисс. Согласна?

— А какой может быть компромисс, когда одному нравиться одно, а другому другое? Один удовлетворяет свои потребности, а другой терпит?

— Тогда лучше разойтись и найти себе другого партнера, с которым вкусы будут совпадать. Но если о них молчать, то как узнать совпадаете вы в интимном плане или нет? Это как с воспитанием детей и их наличием. Ты начинаешь встречаться с мужчиной. О чем вы будете говорить? Как видите свою семью. Будут у вас дети или нет. Если будут, то как вы их собираетесь воспитывать: как в армии или уважая мнение маленького человека? Кто будет работать, а кто дом вести. И так далее. Так же и с сексом.

— И что тебе нравится? — осторожно спросила я.

— Каких-то особых предпочтений нет. Скорее нравится девушка, женщина, которая находится рядом. Ну и сам процесс близости. А вот по какому сценарию он будет проходить — это дело десятое.

— Серьезно?

— А почему я должен тебе врать? — спросил он. — Какой в этом смысл?

— Смысла нет.

— Поэтому я хочу узнать теперь, что нравиться тебе.

Это был разговор совсем стыдный. Но что бы я ему ни говорила, он не смеялся, не поддевал. Иногда лишь уточнял. Только уточнения были практического характера. Он до такой степени доуточнялся, что мы пошли на второй круг.

Я не знаю, но что-то изменилось. Изменилось не только во мне, но и в Алике. Он и раньше был серьезный, а сейчас стал еще серьезнее. Словно взвалил себе на плечи какой-то тяжелый груз. Я часто его видела, как он курил на кухне и задумчиво смотрел в окно или на печку. Алик устроился на работу. Теперь работал в две смены неделю через неделю по девять часов. Каждый раз после работы он возвращался домой. Мне все время казалось, что он мог не вернуться. Куда-то поехать гулять, с кем-то встречаться. Ведь раньше у него была именно такая жизнь. Сейчас он ее оставил. Или пытался оставить, поэтому и было так тяжело.

В тот вечер я резала овощи для супа. Руки дрожали. Нож то и дело срывался, отказываясь резать картошку. Меня это раздражало. Все раздражало. Еще и Алик дымил. От дыма противно щербило в носу. Я со злостью откинула нож и отошла к окну.

— Охота выпить? — спросил Алик.

— Что?

— Тебе хочется выпить. Вот ты и злишься, — ответил Алик.

— У меня не получается красиво резать овощи.

— Так режь некрасиво. Хоть на четыре части. А можешь и так никадать. Потом толкушкой пройдем и сделаем суп-пюре.

— У меня не получается ничего делать по дому. Всегда казалось что смогу, а сейчас понимаю, что разучилась. Меня злит, что не получается.

— До маразма не доходи. Все чисто, готовишь вкусно. Чего тебе еще надо?

— Не знаю. Хочу, чтоб все было идеально. Чтоб оправдывалось мое сидение дома. Мне стыдно. Нужно возвращаться в гонку… И я хочу напиться.

— Нужно перетерпеть. Потом будет лучше, — ответил Алик.

— Я скучаю по детям. Они меня знать не хотят, а я по ним скучаю.

— Ты с ними общалась?

— Писала. Они мои сообщения читают, но не отвечают.

— Перетерпи. Скоро поймут, что ошибаются.

— И когда это будет?

— Когда придет время. Время лечит и заставляет забыть все плохое.

— Алик, а если честно, что тебя беспокоит?

— Примерно те же проблемы, что и тебя, — ответил Алик. — Когда знаешь, что можно заработать быстрых денег, тяжело ходить работать от звонка до звонка.

— Почему? Что тебя напрягает? Зарплата или сам факт на кого-то работать?

— Не знаю. Вер, может пройдемся? Погуляем в центре? Сколько мы уже никуда не выходили?

— Давно, — ответила я. — Но я еще суп не приготовила.

— Потом приготовишь. Нам нужно пройтись.

В этом он был прав. За последний месяц я не хотела никуда выходить. Один раз во время зарплаты Алика мы ездили в магазин, чтоб купить мне куртку и ботинки. Еще новые джинсы, которые были по размеру. Но это не сподвигло меня выходить на улицу чаще.

Уже наступил март, но в воздухе не пахло весной. Зато метель заметала наш домик. Алик откопал машину, чтоб на ней доехать до центра. Пока он ее прогревал, я стояла неподалеку. Слепила снежок и теперь крутила его в руках, чувствуя, как холод кусает пальцы. Интересно было ощущать, что холод снаружи не пытается пробиться в сердце.

— Мы в этом году все новогодние гирлянды пропустили, — сказала я.

— Нравится, когда город украшен?

— Да.

— На следующий год посмотрим все новогодние украшения.

— Это ерунда. Так. Вспомнилось. Обычно в праздники всегда работать приходилось. Но вот когда едешь на работу или с работы, на гирлянды смотреть было красиво.

— Сейчас в центре сделали пешеходную улицу. Там висят гирлянды. И деревья разукрашены огнями. Хочешь туда поехать?

— Хочу.

— Тогда садись. Покатаемся.

— Алик, ты не заметил, что изменился? — садясь на переднее сидение, спросила я.

— Изменился? И в чем?

— Стал другим. Не таким отстраненным.

— Мне нужно, чтоб ты мне доверяла. Если я буду вести себя иначе, то ты испугаешься. Закроешься или сбежишь.

— Значит, твое поведение — это какой-то продуманный план?

— Да. Чтоб приручить любую женщину, независимо от возраста, надо уметь мыслить стратегически.

— Для тебя все это игра?

— Больше, чем игра. Но иначе я не умею.

Глава 11

Он молчал. А я задумалась. Смотрела в окно, как город заметала метель. Наблюдала за окнами, в которых горел свет. Город был привычен. Он продолжал жить, не обращая внимания на мои проблемы. Ему было все равно, как любому большому городу.

— Алик, а ты когда-нибудь любил?

— Влюблялся. Казалось, что серьезно, а на деле быстро остывал. Я же коллекционер. Мне всегда было важно поставить очередную галочку. Галочек было много.

— Я ведь тоже у тебя очередная галочка?

— Нет. Мне тебя жалко. Как и себя. Нас так сильно перемалывает жизнь, что становиться порой обидно. Ведь все это как-то несправедливо. Ты так не считаешь?

— Считаю. Так же как и считаю, что жить очень сложно, но интересно. Что тебя беспокоит? Это ведь из-за деда Кеши?