Пляска на бойне - Лоуренс Блок

— Я могу выходить и прямо в город, — сказал я. — А они записывают, что мне передать.

— Конечно, только я не люблю ничего передавать, если можно обойтись. Я бы посоветовал тебе узнать что-нибудь еще про Стетнера, но, возможно, это окажется не так-то легко. Он старается держаться в тени. Что это у тебя?

— Я думаю, его портрет, — сказал я и развернул рисунок. Красавчик Дэнни взглянул сначала на рисунок, Потом на меня.

— Ты уже знал про него, — сказал он.

— Нет.

— Ну да, у тебя в кармане пиджака совершенно случайно оказался его карандашный портрет. Господи, да он же подписан! Умоляю, скажи мне, кто этот Реймонд Галиндес?

— Будущий Норман Рокуэлл[34]. Это Стетнер?

— Не знаю, Мэттью. Я его в глаза не видел.

— Ну, значит, тут я тебя опередил. Я его хорошо рассмотрел. Только тогда еще не знал, на кого смотрю. — Я снова сложил портрет и спрятал его. — Никому ничего пока не говори, — сказал я, — но если все пойдет, как надо, то ему придется долго-долго просидеть взаперти.

— За отмывание денег?

— Нет, — сказал я. — Этим он зарабатывает на жизнь. А сидеть он будет за свое хобби.

Домой я шел мимо церкви Святого Павла. Когда я проходил там, было девять тридцать, и я зашел, чтобы посидеть на собрании последние полчаса. Взяв чашку кофе, я уселся в заднем ряду. В передних рядах я заметил Уилла Хейбермена и представил себе, как я рассказываю ему обо всем, что произошло. «В том фильме, что вы мне дали посмотреть, Уилл, роль Резинового Мужчины играл, как нам стало известно, Берген Стетнер. В роли инженю выступал молодой парнишка, новичок. Его сценический псевдоним — Счастливчик. Насчет Кожаной Женщины мы пока еще мало что знаем, но не исключено, что ее зовут Челси».

Это было имя, которое Термен обронил в тот вечер. «Кто это? Челси? Да она просто шлюха, друг мой. Можете мне поверить». Я готов был поверить, только я все больше и больше сомневался в том, что девица, которая расхаживала по рингу с цифрами на плакатах, была той самой женщиной в маске и кожаных брюках.

Я не вслушивался в то, что говорилось на собрании. Там что-то обсуждали, но я пропускал все мимо ушей. Голова у меня была занята совсем другим. И в этот церковный подвал я пришел не затем, чтобы что-то услышать, а чтобы несколько минут посидеть спокойно.

Не дождавшись конца, я тихо вышел и вернулся к себе с двухминутным запасом. Наступило десять часов, но ничего не произошло. Пять минут одиннадцатого телефон зазвонил, и я схватил трубку.

— Скаддер слушает, — сказал я.

— Вы знаете, кто это говорит?

— Да.

— Не называйте моего имени. Просто скажите, откуда вы меня знаете.

— По «Парижской зелени», — ответил я. — И по другим местам тоже.

— Да, правильно. Я не знаю, сколько вы выпили в тот вечер и много ли можете вспомнить.

— У меня отличная память.

— У меня тоже, и, честно вам признаюсь, иногда мне хочется, чтобы она была похуже. Вы детектив.

— Правильно.

— С лицензией? Вас можно найти в справочнике?

— Нет.

— Вы работаете на какое-то агентство. Вы показывали мне карточку, только я не запомнил названия.

— Я у них внештатно. Чаще действую самостоятельно.

— Значит, я мог бы нанять вас прямо, а не через это агентство?

— Да, — сказал я, — могли бы.

Наступила пауза — он размышлял.

— Дело вот в чем, — сказал он. — Кажется, я попал в беду.

— Я понимаю, почему вы так думаете.

— Что вам обо мне известно, Скаддер?

— То же, что и всем.

— Вчера вечером вы не знали, как меня зовут.

— Это было вчера.

— А сегодня — это сегодня, да? Послушайте, я думаю, нам надо поговорить.

— Я тоже так думаю.

— Но где? Вот в чем вопрос. Только не в «Парижской зелени».

— А что, если у вас?

— Нет. Нет, думаю, это не годится. Где-нибудь в общественном месте, но там, где меня никто не узнает. Все места, какие приходят мне в голову, не годятся, потому что туда я хожу постоянно.

— Я знаю такое место, — сказал я.

Он сказал:

— Действительно, это идеальное место, никогда бы о нем не подумал. Это, если я не ошибаюсь, любимое заведение всех ирландцев, кто живет тут поблизости, верно?

— Можно и так сказать.

— Мой дом всего в нескольких кварталах, но я и представления о нем не имел. Да я, наверное, каждый день проходил мимо и ни разу его не замечал, представляете себе? Прямо какой-то другой мир. Посмотрите, какие тут собираются приличные люди, сплошь честные трудяги, настоящая соль земли. И потом, этот обитый жестью потолок, и кафельный пол, и мишень для дартс на стене. Просто замечательно.

Мы сидели, конечно, в «Грогане», и я подумал — интересно, приходило ли до сих пор кому-нибудь в голову назвать его владельца солью земли и честным трудягой? Тем не менее это место нам как будто вполне подходило. Здесь было тихо и почти пусто, и вряд ли здесь появится кто-нибудь из знакомых Термена.

Я спросил, что он будет пить. Он сказал, что, наверное, пиво будет лучше всего. Я подошел к стойке и взял бутылку «Харпа» и стакан кока-колы.

— Ты опоздал, — сказал мне Берк. — Босс был здесь час назад. Он сказал, что вчера засиделся с тобой до утра.

Я вернулся к столу. Термен заметил, что я взял себе кока-колу.

— Вчера вы пили что-то другое, — сказал он.

— А вы — то, что лучше забирает.

— И не напоминайте. Дело в том, что обычно я пью не так уж много. Мартини перед обедом, может быть, еще пару бутылок пива. А вчера вечером перебрал. Даже не помню, что я вам наговорил. И что вы теперь знаете.

— Больше, чем вчера вечером.

— А вчера вечером знали больше, чем хотели показать.

— Не лучше ли вам просто взять и рассказать, что вам так не дает покоя?

Термен немного подумал, потом решительно кивнул. Похлопав себя по карману, он достал портрет, который я дал ему накануне. Развернув его, он взглянул на меня и спросил, знаю ли я, кто это.

— Может быть, вы мне скажете?

— Его зовут Берген Стетнер.

«Неплохо», — подумал я.

— Я боюсь, что он собирается и меня убить.

— Почему? Разве он уже кого-нибудь убивал?

— Господи! — сказал он. — Не знаю, с чего и начать.

Вот что он мне рассказал.

— Я никогда еще не встречал такого человека, как Берген. Он появился после того, как мы продали свои акции, и мы сразу поладили. Он произвел на меня просто фантастическое впечатление. Очень сильный, очень уверенный в себе, и, когда говоришь с ним, легко поверить, что он не такой, как все остальные. В самый первый раз, когда мы познакомились, он пригласил меня к себе домой. Мы лили шампанское на балконе, а под нами простирался весь Сентрал-парк, словно наш собственный сад. В следующий раз, когда я был у него, он познакомил меня со своей женой Ольгой. Красивая женщина, и излучает такую сексуальную энергию, что голова кружится. Берген ненадолго вышел, а она села рядом со мной, положила руку мне на колени и начала гладить через брюки. «Хочу тебя пососать, — сказала она. — Хочу, чтобы ты трахнул меня в жопу. Хочу посидеть у тебя на лице». Мне просто не верилось, что это происходит взаправду. Я не сомневался, что вот сейчас он войдет и застанет нас, но к тому времени, как он вернулся, она уже сидела в кресле на другом конце комнаты и что-то рассказывала о картине, которая висела на стене. На следующий день он только и говорил о том, как я понравился Ольге и как она сказала, что хочет почаще со мной видеться. Через несколько дней мы пошли с ними пообедать — я и моя жена. Мне было очень неловко из-за того, что произошло между мной и Ольгой. В конце вечера Берген поцеловал Аманде руку, совсем по-европейски, но в то же время как-то насмешливо. А Ольга протянула мне для поцелуя свою руку, и она пахла… ну, словом, ее соком. Наверное, она только что трогала себя там. И знаете, когда я взглянул на нее, у нее был такой вид, что это подействовало на меня не меньше, чем запах. Конечно, Берген прекрасно знал, что происходит, они вместе это затеяли. Теперь-то я знаю. Когда я был у них дома в следующий раз, он сказал, что хочет мне кое-что показать, — ничего такого по кабелю никогда не передают, но он полагает, что мне это будет интересно. Он поставил кассету — это была порнуха, любительский фильм. Двое мужчин и одна женщина. Где-то на середине вошла Ольга и села рядом со мной. Я даже не знал, что она дома, думал, мы с Бергеном одни. Когда кассета кончилась, Берген вынул ее и поставил еще одну. Там были две женщины — черная и белая. Черная изображала рабыню. Только через минуту я сообразил, что белая — это Ольга. Я не мог отвести глаз от экрана. Когда фильм кончился, я оглянулся и увидел, что Бергена в комнате нет. Мы с Ольгой скинули одежду и улеглись на диван. В какой-то момент я понял, что Берген в комнате и наблюдает за нами. А потом мы встали и все трое отправились в спальню.

Кроме секса Стетнер угощал его и философскими рассуждениями. «Законы и правила — это для тех, у кого не хватает воображения, чтобы их нарушать. Есть мужчины и женщины, которые выше других и которые диктуют свои собственные законы или вообще обходятся без них». Он часто цитировал Ницше, а Ольга приноравливала изречения старого немца к нашему времени. «Нужно только предъявить свои права на власть, и стоит ли говорить о жертвах, если их судьба — естественное следствие их собственного желания покориться? Они сами творят свою судьбу, как вы — свою».