Раб из нашего времени. Книга 3. Стать победителем - Юрий Иванович

"Вот и всё! - мелькнуло у меня в голове. - Допрыгался…!" - и начал терять сознание.

Как это ни странно, но пришёл я в себя от ещё большей боли и как раз в тот момент, когда ударился о землю. А падать в полном рыцарском облачении, пусть даже и на мягкую травку, скажу я вам дело не из приятных. Опять-таки ангел постарался, и я при падении не свернул себе шею, не сломал руки, не вывихнул ноги, не выбил зубы, не… (список прилагается, нужное вычеркнуть).

Кстати, так сказать "своевременное" падение меня оказывается, тоже спасло. Потому что командир патруля попытался своим огромным мечом снести мою голову вместе со шлемом. А я возьми, да упади…

Второй удар мечом мог меня, конечно, достать, но мои товарищи по отряду не по грибы пришли в эту рощицу. Командир патрульных замер на втором замахе, страшно захрипел, после чего задёргался в конвульсиях, и грохнулся на землю. Вселенское благо, что не на моё бренное тело! (тоже, кстати, чем не везение?!) Как оказалось чуть позже, это его так приложила вашшуна сразу двумя вещами: мастерски брошенным тяжеленным кинжалом и понесшимся во врага парализующим проклятьем. Насмерть его это не убило, но от внимания к моей персоне несколько отвлекло.

Первый же выстрел метателем, который подхватил Лёня, сбило с коня последнего лживого патрульного. После чего к размеренной работе, словно жнецы, приступили оба деда. Они быстро добили пытающихся подняться или ещё шевелящихся людоедов. Ну а мой товарищ, в спокойном темпе бросился догонять смешно улепётывающего в сторону тракта толстяка.

Именно эта картинка открылась моему взору, когда я, лёжа на боку, попытался приподняться на локте:

- Не убивай! - умудрился я ещё внятно выкрикнуть вслед бегущим. - В плен…!

После чего понял, что если сердце и не пробито у меня, то я очень скоро умру от потери крови. И опять потерял сознание.

И опять ненадолго. Вновь очнувшись от боли: мне вынимали обломок стрелы. Я уже был раздет по пояс и лежал на какой-то попоне. Лёня, и сам будучи без шлёма, придерживал мне голову, а вашшуна, сбросившая с себя вообще половину рыцарского облачения, стала сращивать пульсирующую кровью рану у меня на груди. Мой товарищ, увидев открытые глаза, облегченно вздохнул и заговорил скороговоркой:

- Обстановка спокойная. Мирослав допрашивает толстяка. Бароч рыщет вокруг. Мы сразу поняли: дело нечисто, лишь увидев явно специально повреждённое колесо. В карете оказалась привязанная людоедка в дорогущем, но порванном платье и с кляпом во рту. Она потому брыкалась и мычала, когда мы стали снимать колесо, что привлекала к себе внимание. Пока её не развязали, но кляп вынули. Утверждает, что она - княгиня. Подлый Удель убил её охрану и уже её изнасиловал. Я ей сказал, что командир ранен и решит её судьбу позже. (Ай да Лёнька! Ай, да молодец!) Дальше баресс хотел здесь разыграть сцену банального ограбления и потом пролить кровь княгини на одного из нас, как на грабителя и насильника. Похоже, патрульные должны были сыграть роль разоблачителей, которые якобы не успели к месту событий всего лишь на несколько мгновений…

Я чувствовал себя настолько ослабевшим, что доля какой-то там людоедки мне показалась совершенно равнобедренной. Раненое сердце делало последние, аритмичные удары. Теперь уже точно поверил, что умираю:

- Лёнь…, - мне было больно даже шептать. - Моя последняя воля: найди девчонок и забери их в Рушатрон! Умоляю!.. Сделай это ради нашей дружбы… Они ведь такие дурочки…

На его хитрющем, пусть и обезображенном шрамами лице, не мелькнуло и капельки сострадания или сочувствия:

- Умоляешь? Ну ладно, может и сделаю… Но только с условием: ты немедленно делаешь меня командиром отряда! Договорились?

- Почему? - выдохнул я.

- Надоело быть солдатом на побегушках: того убей, этого зарежь, этих в плен возьми…

- Как ты можешь…? - задыхаясь от потери крови и от возмущения, прошипел я. - Умираю…

- Кто? Ты? Да такие как ты, умирают только за столом из-за обжорства! - возмутился и мой товарищ. - Шаайла утверждала, что тебе ничего не грозит: стрела удачно проскочила между рёбер и пробила тебе лишь кожу на боку. Ты даже крови много не потерял! Вон, лежит бедная и бледная…, вырубилась… Предупреждала, что без сил останется после твоего лечения…

- Странно… Почему же мне так фигово…?

Леонид заглянул мне в глаза и с придыханием спросил:

- Жареного мясца хочешь? Или сыра кусочек?

Я непроизвольно облизнулся, с удивлением замечая в себе очнувшуюся тягу к жизни. И сразу понял, что умирать рано, а надо мной самым бессовестным образом издеваются. Но подыграть стоило:

- Хочу! Давай!..

- А нету! - (он врал, у нас было!) - Если хочешь, вставай и бери себе сам.

Он бесцеремонно опустил мою голову, встал, и по привычке внимательно осмотрелся. В первую очередь, глянув в просвет между кронами, над полянкой. И в самом деле, только кречей нам тут не хватало для полного счастья.

Беспокойство заставило и меня двигаться. Вначале с кряхтением и стонами уселся. Всё-таки само падение мне здорово дух выбило, да и спина почему-то побаливала. Затем внимательно ощупал и осмотрел ещё недавно пробитый насквозь бок. Прислушался: вроде нормальное самочувствие. Если не гробить себя паническими воспоминаниями, то и в самом деле почти здоров.

Шум бегущего человека, возвестил о возвращении на поляну деда Бароча, который сходу начал доклад для всех:

- В кустах два кучера в ливреях и гербах, точно таких же, как на карете. Там же и два кречи, с бляхами на ремнях, там тоже герб. Ещё один знатный конь стоит в лесу, скорей всего этого толстяка. Там же две пристяжные с перемётными сумами. Больше никого! Если кто и был ещё из ложного патруля, то наверняка смылся, после стычки.

- Давай в заслон, - решил я. - Но из рощи не выходи, только за трактом наблюдай. Если кто к нам сунется, дай знать.

После чего с помощью друга стал водружать на себя окровавленные доспехи. Они имели явно непрезентабельный вид, после моего падения, да ещё и в бурых потёках, но выбирать сейчас нечто лучшее, просто не было времени. Следовало как можно быстрей уходить из этого опасного места. Да только что делать с пленницей? То, что допросить следует более тщательно, сомнений не вызывало. Вроде как нам фиолетово до разборок местной знати между собой, но не я ли ратовал за скрупулёзное накопление всех, пусть даже кажущихся несуразными и недостойными внимания данных?

Глянул на деда Мирослава, расположившегося среди ближайших кустов, и понял, что тот явно сдерживается. Уж так ему хотелось убить пленного, и людоед это всем своим нутром чувствовал. Как только скороговорка из уст толстяка стихала, ветеран просто пятернёй наносил хлёсткий дар по треугольной харе, и поток слов возобновлялся с прежней скоростью. На мой немой вопрос, Лёня пожал плечами:

- Я дал Мирославу диктофон, потом послушаем.

А что и как спрашивать, наш боевой дед научился во время недавних допросов пойманных нами кречей.

Друг остался присматривать за Шаайлой и приводить её в чувство, а я, напялив на голову опостылевшее ведро-шлем, и кое-как перезарядив свой метатель, отправился более подробно допрашивать два раза пленённую княгиню. Причём понимал прекрасно: чтобы получить ценные сведения, следует вести себя более чем неадекватно. Ну с этим делом, мне, человеку и выходцу из иного мира, заморачиваться не приходилось.

Рывком распахнул дверцу, от чего связанная людоедка вздрогнула. Похоже до того тщательно прислушивалась и наверняка услышала каждое слово из доклада Бароча. Это мне следовало учитывать:

- Кто такая?

- Я уже говорила…

- Не рассуждать! - рявкнул я, запоздало сдерживаясь от пронзившей и бок, и спину боли. - Вопросы задаю только я, а ты на них отвечаешь как на духу! Иначе так и оставлю здесь подыхать на потеху крысам и медведям.

Проняло! Хотя я знал, что ни крыс здесь нет, ни тем более медведей. Хотя, мог и ошибаться…

- Кто такая?

- Княгиня Оделайя Верски. В шкатулке под сиденьем мои фамильные регалии…

- Как оказалась в этой роще?

- Баресс меня заманил обещанием показать редкий древний алтарь. Я занимаюсь собиранием и исследованием древностей…

- И кто такой этот Удель?

Глаза пленницы расширились:

- Разве ты не знаешь…?

- Знаю! Но меня интересует твоё мнение! Отвечать на вопрос!

- Удель - начальник тайной императорской охранки. Самая главная сволочь в окружении императора! Самое подлое и мерзкое создание этого мира! Эту тварь следует растереть в порошок и остатки сжечь!

Кажется, она начала входить в истерику, настолько ненавидела бересса. Но я тоже хорош! Решил в разговоре толстяку польстить, и поспросил самого поделиться своими воспоминаниями о подвигах. А какие подвиги могут быть у подобного ублюдка, если его даже подобные людоеды ненавидят? Только самые мерзопакостные. Вот потому он и задумался, после моей просьбы.