Бермудский треугольник черной вдовы - Дарья Донцова

– Как она их охмуряет? – недоумевал Жданов. – На фото ничего особенного: если б не волосы, и посмотреть не на что. Ты намного эффектнее.

– Есть такие женщины, – вздохнула я, – внешне, казалось бы, ничем не примечательна, а все мужчины им ноги целуют. Я к их числу не принадлежу.

– Да ладно, – засмеялся Денис, – просто по сторонам не смотришь. Троянов по тебе давно сохнет.

– Прекрати нести чушь, – обозлилась я, – еще скажи, что Глеб Валерьянович на меня планы имеет.

– Нет, – возразил Ден, – Борцов тебя любит, как отец. А Роберт недавно, когда ты из кабинета ушла, сказал: «Красивая Таня у нас и умная, мне бы такую жену».

– Только сплетника в бригаде не хватает, – вскипела я, – замолчи, Роберт пошутил.

– Нет, – уперся Жданов, – обрати на него внимание.

По счастью, именно в этот момент лифт притормозил на нашем этаже, я вылетела из кабины и поспешила в кабинет. Следовало думать о работе, но в голове ворочались глупые мысли. Я нравлюсь нашему компьютерному гению? Да быть того не может! Вот имей я вместо рук-ног мышки, на месте головы монитор, а на попе клавиатуру, тогда бы Роберт точно приковался ко мне взглядом. На секунду я мысленно представила симбиоз госпожи Сергеевой с ноутбуком, захихикала и вошла в зал совещаний в самом хорошем настроении.

– Веселишься? – мрачно спросил Троянов. – Что-то не вижу повода для радости.

– Выяснил что-нибудь? – спросила я.

– Да, но тебе это не понравится, – нахмурился Троянов.

Я опустилась в кресло:

– Сейчас Иван Никифорович спустится, и ты расскажешь.

Глава 30

– Значит, так, – завел Троянов, когда все члены бригады и Иван оказались за одним столом. – Докладываю. Участковый Вадим Глебович Кузнецов спустя полгода после событий в Гуськове пошел на повышение, перевелся в Москву, получил очередное звание, служебную квартиру, работал в районном отделении и через пять лет погиб в перестрелке. Кузнецов участвовал в облаве, бандит вышел прямо на него, и ба-бах. Семьи Вадим не завел. Начальник отделения милиции Собакин служил в Конакове еще десять лет, умер от инфаркта. Но вот интересный момент. Его дочь Лариса через год после тех событий поступила в МГИМО, окончила вуз с отличием, была отправлена на стажировку в Англию, там встретила Гарри Кэмпбелла и сейчас счастливо живет в Йоркшире с мужем и двумя дочками. А теперь ответьте, может ли девочка, ходившая в школу в селе Гуськове, с папой – простым ментом, сдать экзамены в МГИМО? Учтите, что у Ларисы в аттестате стояли троечки.

– Сомнительно, – прогудел Иван Никифорович, – в этот институт конкурс не ребят, а родителей. Простой абитуриент может пройти горнило, лишь продемонстрировав безупречные знания. Троечницу сразу срежут.

Глеб Валерьянович сложил на груди руки:

– Что-то мне подсказывает, что Собакину пообещали: твоя дочка окончит МГИМО, а ты нам за это кое-что сделаешь. И с Кузнецовым все странно. Простому деревенскому участковому, который между селами на старом мопеде катается, нереально перейти на работу в Москву и уж совсем из области фантастики получить в столице служебную квартиру. Кто-то Вадиму Глебовичу поворожил, и этот «кто-то» обладал солидным весом и обширными связями.

Троянов тронул мышку:

– Еду дальше. С кадрами в городе Конаково в то время негусто было. Тела Геннадия Волкова и Федора Лазарева поместили в морг. Эксперт там работал один, занятый по уши. Он отложил вскрытие подростков до утра. Вам доложить, как в те годы выглядело трупохранилище при единственной больнице города Конаково? Небось ветхий дом, построенный при царе Горохе. В ту же ночь морг сгорел.

– Сгорел? – повторила я.

– Да, – подтвердил Роберт, – полыхало, похоже, здорово, огонь сильно повредил тела Федора и Геннадия. Короче, криминалисту там нечего было делать. Результатов вскрытия нет. Затеяли расследование, нашли виновного, какого-то санитара-алкоголика, якобы он напился, закурил, заснул, непогасшая сигарета упала… Классика жанра.

– Слов нет, – развел руками Борцов, – но даже сильно обгоревшее тело можно исследовать и кое-что выяснить.

– Ага, – хмыкнул Троянов, – только этого не сделали. Трупы превратились в пепел.

– Это невозможно, – заспорил Борцов, – температура бытового пожара…

– Глеб Валерьянович, – сказал босс, – они сгорели. Роберт, там случайно нигде нет упоминаний, в каком месте отдыхали Игорь Семенович и Франциска Яновна?

Меня удивил вопрос шефа, а Троянов уставился в ноутбук.

– Венгрия, город, название которого я, хоть убейте, произнести не могу. Ды… не… шди… дье…

– Дьенешдиаш, побережье озера Балатон, – вдруг сказал Иван Никифорович, – очень красивое место, окруженное Кейстхейскими горами.

– Шеф, откуда вы все знаете? – поразился Жданов.

– Много читаю, – улыбнулся начальник.

– Они там в каком-то санатории жили, – дополнил Роберт. – Родителям сообщили, что случилось. Те срочно отправились в Москву. Игорю Семеновичу стало плохо в самолете, в Шереметьеве вызвали «Скорую», Волкова увезли в больницу. Франциска Яновна перенесла полет, но, думаю, она находилась в таком состоянии, что не могла рассуждать здраво. Старший Волков скончался в клинике через неделю, Франциска прожила несколько лет, потом умерла от онкологии, бабушка тоже на тот свет ушла. Людмила окончила школу с золотой медалью, поступила в медицинский. Сейчас она успешный гомеопат, пошла по стопам матери. Но не это самое интересное, Людмила замужем, и кто у нас супруг?

Троянов сделал паузу.

– Говори, – велела я.

– Максим Константинович Валеев, – торжественно заявил Роберт, – из первой десятки бизнесменов списка Форбс, владелец фабрик-заводов, домов-пароходов. Людмила осчастливила супруга рождением троих сыновей, они на свет один за другим появились, первый вылупился спустя год после свадьбы, которую отмечали в Париже, в Версале.

– Круто, – вздохнула молчавшая до сих пор Антонина, – наверное, красивая церемония получилась.

– Да вы дальше слушайте, – потер ладони Троянов. – У супругов нехилая разница в возрасте – двадцать лет. Под венец Мила пошла спустя неделю после восемнадцатилетия, Франциска успела выдать дочку замуж, наверное, понимала, что ей недолго осталось, вот и хотела пристроить Милу в хорошие руки. Первый мальчик появился аккурат через год, второй и третий тоже не задержались. В начале двухтысячных Людмила стала многодетной мамой и врачом с дипломом.

– Молодец, – отметила Тоня, – все успела. Хотя, имея такого мужа, можно двенадцать ребяток родить и в пяти вузах отучиться. Небось у Милы сто нянек было. Надо поговорить с ней.

– Хорошая идея, – одобрил Роберт, – но что мы ей скажем?

– Может, правду? – спросила я. – Что занимаемся одним делом и в зону нашего внимания попала Вера Лазарева. Вы дружили в детстве, очень просим ответить на ряд вопросов.

– Она нас пошлет, – отрезал Жданов.

– Если пошлет, уйдем, но надо хотя бы попробовать. Людмиле на момент смерти брата исполнилось четырнадцать, вдруг она что-то видела или слышала…

– Попытка не пытка, – согласился Троянов, – но Жданов прав, бортанет она нас. Кстати, мобильный номер жена Валеева не скрывает, могу его продиктовать. Наверное, это рабочий телефон для пациентов. И она оставила девичью фамилию.

– На фига ей, жене миллиардера, с больными возиться, – удивился Денис, – неужели у мужика денег мало? Я б на месте Людмилы уехал жить в Ниццу.

– Не поверишь, Денис, но есть люди, которым нравится облегчать страдания больных, – с иронией произнес Глеб Валерьянович, – не в златом тельце дело, а в призвании.

– Теперь про спецслужбы, – повысил голос Роберт, – ни Петра Михайловича, ни Игоря Семеновича я в списках не нашел. Но не по всем углам пошарил, кое-куда в стране спецслужб мне хода нет. По документам Лазарев преподаватель школы МВД, его жена домашняя хозяйка. Игорь Семенович Волков служил в том же месте, что и Лазарев, Франциска Яновна врач-гомеопат. Усе.

– Что значит «усе»? – возмутилась я. – Рассказывай про смерть Феди и Геннадия. Подробности их дел.

– Их нет, – ответил повелитель ноутбуков.

– То, что трупы уничтожил огонь, мы уже поняли, – заявил Денис, – интересно послушать, что говорили участковому жители Гуськова, Кузнецов всех дотошно опрашивал, хочется почитать протоколы осмотра мест происшествия.

– Видишь ли, Ден, – медленно произнес Троянов, – Кузнецов, наверное, все сделал правильно, и Собакин небось папки с делами в руках держал и в архив, как положено, сдал, но случилась незадача! Трубу прорвало ночью в местном архиве вскоре после того, как туда материалы по Волкову и Лазареву складировали. Висяки получились, не нашли гуськовские пинкертоны убийц, так бывает, не все преступления раскрываются. А материалы погибли. Они есть, но не читаются, следователь перьевой ручкой писал, чернила, упс, и смылись. Осталась лишь пара листков, я вам информацию из них доложил, там сообщается, что Волковы из Венгрии прилетели. Усе. Ден! Кстати, я понял, почему не нашел Волковых среди тех, кто в Гуськове дачи имел. Фазенда была зарегистрирована на Франциску Яновну, а она оставила девичью фамилию – Хорошилова. Дом принадлежал не Волковым, а Хорошиловой.