Поэзия убийства - Наталия Николаевна Антонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Увидев её, Морис воскликнул:
– Да он профессиональный картограф.
– Говорит, что не профессиональный, но я согласна с тобой, карта выполнена на должном уровне.
– Из вашего рассказа я понял, что Стелла не понравилась дяде Фрола Евгеньевича.
– Семён Макарович выразился по этому поводу однозначно.
– И что же Карпухин дал понять вам – что племянник, чтобы не лишиться наследства, убил дядю?
– Этого Семён Макарович мне не говорил, но скорее всего, именно так он и думает.
– Однако никаких мер в ту пору Карпухин не предпринял.
– Сомневаюсь, что у него были возможности что-то предпринять.
– Скорее всего, да, – согласился Морис.
– К тому же я не уверена, что племянник хотел убить дядю, скорее всего, его смерть была не преднамеренной.
– Как это?
– А так. Если в груди Захара Тимофеевича был осколок, то он мог сдвинуться, если племянник даже не ударил, а просто толкнул дядю.
– Тоже верно. Но что это нам даёт?
– Ничего, кроме того, что Фрол Евгеньевич очень хотел жениться на Стелле Эдуардовне, раз даже решился обмануть своего богатого родственника.
– Это говорит о том, что Стелла Эдуардовна не могла желать смерти своему мужу.
– Нет, Морис, – покачала головой Мирослава, – это говорит о том, что Фрол Евгеньевич не мог желать смерти Стелле Эдуардовне. Да и то только на тот момент.
– Не понял!
– Мы не знаем, как относилась к Фролу Евгеньевичу Стелла Эдуардовна.
– Но раз она вышла за него замуж, значит, была влюблена в него. Вы забываете, что она даже решилась забеременеть от него!
– Морис, – всплеснула руками Мирослава, – твоя наивность умиляет меня! Я согласна с тем, что Стелла была влюблена! Но вовсе не обязательно, что она была влюблена в самого Фрола!
– А в кого же ещё?!
– В его будущее наследство! Святая простота! Забеременеть же она могла либо случайно, либо для подстраховки.
– Но это так цинично! – возмутился Морис.
– Солнышко, – усмехнулась Мирослава, – ты совсем не знаешь женщин!
– Тех, кого я знаю, так не поступили бы!
– Не спорю. Но далеко не все женщины настроены на то, чтобы зарабатывать себе на жизнь самим. Представь себе, как это удобно – сесть кому-нибудь на шею и с комфортом ехать по жизни, ни в чём себе не отказывая.
– Что ж, может быть, вы и правы, – вынужден был согласиться он. – Но это не делает Стеллу Эдуардовну подозреваемой, так как Фрол Евгеньевич предоставлял ей всё, что она хотела.
– Может случиться так, что он удовлетворял те её желания, что были у Стеллы на момент брака. Но впоследствии у неё могли возникнуть и другие желания.
– Я вас не понимаю. Перестаньте говорить загадками!
– Я пока и сама себя не понимаю, – проговорила она успокаивающим тоном.
– Кстати, – сказал Морис, – есть женщины, которые, выйдя замуж за богатого человека, продолжают работать, наверное, чтобы чувствовать себя независимой.
– О чём это ты?
– Не о чём, а о ком! Пришла моя очередь делиться информацией.
– Отлично! Что же ты узнал о Стелле Эдуардовне?
– Только то, что она приятная и общительная женщина, которая так и щебечет, так и щебечет! – проговорил Морис голосом Юлия Гордиевского.
Мирослава догадалась, кого передразнил её помощник, и, улыбнувшись, спросила:
– И что же она нащебетала маникюрщику во время процедур?
– Во-первых, Гордиевский не маникюрщик, если бы он вас услышал, то его возмущению не было бы предела.
– Кто же он в таком случае?
– Мастер по уходу за руками. Как он сам считает, волшебник.
– Даже так?
– И я склонен с ним согласиться. Во-вторых, Стелла Эдуардовна во время своих многочасовых откровений не поведала Юлию ничего такого, за что её можно было бы засадить за решётку.
– Жаль, – сказала Мирослава.
– Но ведь вас привела в салон Эльвира Родионовна Кобылкина.
– Это так, но я понадеялась, что и Стелла туда ходит.
– Она и ходит.
– Но нарыть на неё тебе ничего не удалось.
– В салон также ходит Марго.
– Какая ещё Марго? – удивилась Мирослава.
– Не королева Франции, а сотрудница рекламного агентства «Честное слово».
– Ты имеешь в виду агентство Ларина?
– Его самого.
– Но при чём здесь эта Марго. Как её там по батюшке, – Мирослава, совсем как друг её детства Шура Наполеонов, пощёлкала пальцами.
– Маргарита Витальевна Завьялова.
– И что нам с этой Маргариты?
– Она подруга Эльвиры Родионовны Кобылкиной!
– И что с того?
– Юлий жаловался, что Кобылкина – женщина неразговорчивая, вся в себе.
– Бедный Юлик! – притворно посочувствовала мастеру по уходу за руками детектив.
– Юлик-то, может быть, и бедный, хотя я в этом сильно сомневаюсь. Но тем не менее мы с вами вполне можем разбогатеть!
– Что-то я тебя не пойму.
– Я имею в виду разжиться информацией! Кобылкина неразговорчивая с посторонними, но от подруги у неё, наверное, нет тайн. Даже самому замкнутому человеку нужна отдушина.
– Допустим.
– И отдушиной для Кобылкиной, скорее всего, является Завьялова. Ей она может рассказывать все свои секреты.
– Но с какого боку здесь Стелла Эдуардовна?
– С такого, что муж Эльвиры Родионовны дома может делиться с женой информацией о партнёре, его семье. Возможно, Денис Сергеевич высказывал имеющиеся у него опасения, предположения, которыми он не собирается делиться с полицией. Да и сама Эльвира, работая в офисе, могла что-то узнать, услышать.
– Возможно, ты и прав, – задумалась Мирослава. – Но почему ты думаешь, что эта Маргарита захочет нам выложить всё, что ей рассказывает подруга.
– Агентство Ларина на хорошем счету, у них много заказов, клиенты выстраиваются в очередь, отсюда следует, что у сотрудников высокая зарплата и они дорожат своим местом.
– Поняла, – рассмеялась Мирослава, – ты хочешь немного пошантажировать эту неведомую нам пока Маргариту.
– Почему сразу шантажировать, – обиделся Морис. – Мы просто разъясним ситуацию Ларину, а он – Завьяловой. И я думаю, я почти уверен, что женщина не откажется помочь нам в поиске убийцы компаньона мужа её подруги.
Оба детектива даже не догадывались о том, как Морис близок к истине.
– И потом, – сказал Морис, – ведь опасность может грозить и Кобылкину.
– Не знаю, не знаю.
– И у Эльвиры Родионовны наверняка из-за этого сердце не на месте.
Мирослава улыбнулась и спросила:
– А ты видел этого Кобылкина?
– На сайте.
– И как он тебе? – продолжала улыбаться Мирослава.
– Если вы имеете в виду его внешность, – проговорил Морис, – то есть хорошая пословица!
– Ну-ка, ну-ка, – подначила она его.
– Не по-хорошему хорош, а по-милому мил! – старательно выговорил он.
Мирослава расхохоталась. Потом посмотрела на нахмурившегося Мориса и сказала:
– Я же не говорю, что ты однозначно не прав.
– Не говорите, но даёте понять это своим просто неприличным смехом.
Мирослава не
