Паренек из Уайтчепела - Евгения Бергер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хочу, – кокетливо отозвалась та и вручила Джеку один из подсвечников. – Хозяйка велела снести их на чердак: говорит, они портят общее впечатление от малой гостиной, – горничная пожала плечами, мол, такие тонкие материи далеки от ее понимания. И поинтересовалась: – А ты долго у нас пробудешь?
– Думаю, до утра.
– Жаль, – хмыкнула девушка, – помощник, вроде тебя, мне бы не помешал.
Она зыркнула на Джека многозначительным взглядом, а потом толкнула чердачную дверь, запертую на простую деревянную щеколду.
Холод здесь был почти пронизывающий: ледяные порывы ветра, продували помещение, что говорится, насквозь, и завывали с такой устрашающей силой, что маленькая горничная даже пискнула, наткнувшись в полумраке на чучело лисицы с неестественно застывшими в неподвижности глазами.
– Ненавижу это место, – пробормотала она, водружая канделябр на один из массивных столов, составленных у стены. – Столько старых вещей... Столько пыли. Не удивилась бы, поселись здесь какое-нибудь привидение...
– Вроде Белой женщины? – решил поддержать разговор Джек, и его спутница бросилась к распахнутой в коридор двери.
– Мне пора. Ты идешь?
– Ничего, если я чуток тут побуду?
Горничная пожала плечами.
– А не стащишь чего?
– Ага, вон тот миленький сервант со старой посудой как раз поместится в моем кармане.
Девушка улыбнулась и побежала вниз по лестнице – ей не терпелось оказаться как можно дальше от полутемного помещения со зловещими скрипами и тенями, пугающими ее до дрожи.
Джек огляделся: желтый лунный свет, вливающийся сквозь круглое чердачное окно, создавал причудливые фантасмагории, в которых шкафы превращались в притаившихся в засаде злобных разбойников, а напольные вазы – в подручных им гоблинов. И все так и норовили уцепить его за одежду, урвать кусочек еще живой, пышащей жаром плоти... Джек прошелся до самого дальнего угла и, заприметив прикрытые полотном картины в тяжелых рамах, из любопытства откинул покрывало... С портрета на него смотрели высокий мужчина со строгим, проникнутым печалью лицом и молодой парнишка примерно его, Джека, лет. У него было такое несчастное лицо, что Джек даже улыбнулся... Должно быть, позировать для портрета тому было чрезвычайно скучно, и Джек легко его понимал.
Странно, что все эти портреты не развешаны, как это водится, по стенам Чендлер-менора, а пылятся в самом дальнем углу продуваемого всеми ветрами заброшенного чердака.
Возвращаться на кухню Джеку не хотелось, и он, заприметив маленькую оттоманку, стянул с нее покрывало, укутался в него с ног до головы, да так и прилег, прокручивая в голове события нынешнего дня. Событий получилось невероятно много, и он задремал уже на разговоре с Тоддом, голос которого тянулся и плавился, нашептывая, как в бреду: «приииизрачные пееещерыыы... заааманиваююют неооосторожныыых пуутникооов». А потом все перекрыли тихие шаги... Цок-цок-цок. Стучали каблучки неизвестно чьих туфель... Джек окончательно проснулся, но глаза открыть не осмелился: он представил, как над ним стоит Белая женщина и молча ждет, когда же он сделает это. Распахнет глаза и задохнется от ужаса...
Теплая ладонь легла на его плечо.
Крик, вскипевший было на губах парня, замер втуне, когда тихий голос произнес:
– Ты хорошо спрятался, ни за что бы не нашла тебя, если бы мне не подсказали, где искать... Что ты здесь делаешь?
И Джек, придав себе вертикальное положение, сказал как есть:
– Отдыхаю. Задремал на секунду...
Мисс Блэкни улыбнулась.
– Хорошее же ты нашел местечко для отдыха, ничего не скажешь. – Чуток помолчала, словно дожидаясь чего-то, а потом добавила: – Может, и мне стоит приходить сюда время от времени. Здесь так спокойно, не то, что в доме моей тетушки Кэролайн. – И, сказав это, втиснулась на свободное место рядом с Джеком...
Тот попытался было отодвинуться – юбки мисс Блэкни накрыли ему ноги покрывалом – только вот оттоманка была маленькой, двухместной... и отодвинуться ему было некуда. В тот момент Джек понял, что близости своей новой знакомой боится посильнее присутствия бестелесного привидения... Сердце, подскочившее к самому горлу, закупорило весь воздух, и парень, пытаясь выровнять враз сбившееся дыхание, услышал, как девушка потирает озябшие плечи и говорит:
– Здесь так холодно, Джек. Жаль, я не захватила с собой шаль, она бы мне сейчас пригодилась.
И так как тот продолжал бороться с собственным дыханием и совсем не понимал тонких намеков, мисс Блэкни самолично расправила сбившийся край Джекова покрывала и набросила его себе на плечи.
Так они и сидели, плечом к плечу, под одним покрывалом, слушая яростные завывания снежной стихии, пока девушка снова не сказала:
– Ты когда-нибудь вспоминаешь о Случившемся?
И Джек сразу же понял, что говорит она вовсе не о пропавшем мистере Чендлере, а о себе самой из прошлого.
– И дня не проходит, чтобы я этого не делал, – произнес он тихим голосом. – А еще сны снятся всякие... неприятные. Я после них в поту просыпаюсь...
Девушка кивнула, вроде как отлично понимая, о чем говорит ее собеседник.
– Я вообще не вижу снов, – призналась она, – что только к лучшему, конечно, а вот воспоминания мучают меня постоянно. Эта комната в доме Мейбери, этот навязчивый аромат садовых роз... – Она брезгливо передернулась, и Джек почувствовал волну накрывшей ее брезгливости через легкое касание девичьего плеча. – Когда у меня будет свой дом... если у меня будет однажды свой дом, – поправилась мисс Блэкни, – в моем саду никогда не будут расти розы. Никогда. Ни одной. Только ирисы, ромашки и садовые маки. Такие большие, с крупными головками. А еще подснежники, – добавила она с неожиданным энтузиазмом, – меня восхищает их способность цвести сразу после стылых метелей, пробиваясь сквозь полностью не сошедший снег. В этом есть нечто поучительное для каждого из нас, ты не находишь, Джек?
Джек не знал, что на это ответить, его рациональный ум не очень разбирался во всяких там метафорических хитросплетениях, он понял только, что говорит она скорее всего о жизни «после» всего случившегося и задал, как ему казалось, вполне логичный вопрос.
– А лейтенант Берроуз, вы виделись с ним после М... того? – он хотел сказать «Мейбери», но вспомнил о собственном запрете на произношение этого имени.
Аманда отрицательно замотала головой, слишком рьяно, как показалось Джеку, и это его отчего-то обрадовало.
– Не привелось, – ответила девушка. – Нам просто не дали этого сделать. Поначалу родители пытались было хоть
