ГКЧП: Следствием установлено - Валентин Георгиевич Степанков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Генеральном штабе Министерства обороны у лифта нас встретил Дмитрий Язов. Мы прошли в кабинет, оставшись в нем втроем.
Эмма заплакала, видно было, что ее слезы ранят Язова. Он стал ее успокаивать. Эмма в ответ стала говорить, что все случившееся — это гражданская война, просила его весь этот кошмар остановить и позвонить Горбачеву.
Язов сказал: «Эмма, пойми: нет связи». Эмма опять стала плакать. После этого Язов сказал: «Эмма, ты пойми, я один».
В это время по спецканалу началась трансляция пресс-конференции ГКЧП. Эмма поинтересовалась, почему он не с ними. Язов, ничего не сказав, огорченно махнул рукой. «Дима, — заплакала Эмма, — с кем ты связался! Ты же над ними всегда смеялся. Позвони Горбачеву…» Язов с раздражением в голосе повторил, что связи нет…
Поверх закона
К вопросу о власти
Из показаний В. Павлова
Мне никакой дополнительной власти, кроме данной Верховным Советом СССР и Президентом СССР, не требовалось, да и от этой власти, Михаил Сергеевич может подтвердить, я готов был отказаться. Это легко можно проверить. Могу привести такие факты. После апрельских изменений розничных цен 22 апреля, в день рождения В. И. Ленина, перед возложением цветов Горбачевым была сказана такая фраза: «Ну вот, я тоже скоро пойду на Красную площадь с плакатом — “Долой Павлова!”». В ответ я сказал, что пойду вслед за Горбачевым с плакатом «Спасибо президенту!» Эта шутливая фраза часто повторялась. Горбачев говорил, что он знает, что я хочу уйти. Это было так, я этого не скрывал. Поэтому дополнительной какой-либо власти я не искал. Мне ее никто не вручал. Даже после заседания Комитета, и на самом Комитете мне никакой дополнительной власти никто не предоставлял.
Верховный Совет меня утвердил по представлению Президента СССР с первого голосования, а не повторного, как некоторых. В этом смысле я власть не захватывал.
Из показаний А. Тизякова
Разве кто из путчистов чей-либо пост захватил? Вице-президент СССР, премьер-министр СССР, председатель Верховного Совета СССР, министр обороны СССР, председатель КГБ СССР, министр МВД СССР — им свои посты захватывать не требуется. Разве это заговор? ЧП — это конституционные, законные меры.
Из показаний В. Крючкова
Те, кто участвовал в ГКЧП, уже занимали государственные посты и ни к какой власти не стремились.
Действительно, члены ГКЧП обладали широкими полномочиями, но для задуманного им нужна была вся полнота власти. Захватив ее, они нарушили целый ряд законов, в том числе и главный Закон — Конституцию.
В своем Указе о вступлении в исполнение обязанностей президента Янаев сослался на статью 127-7 Конституции: «Если Президент СССР по тем или иным причинам не может далее исполнять свои обязанности, впредь до избрания нового Президента СССР его полномочия переходят к вице-президенту СССР, а если это невозможно, то к Председателю Верховного Совета СССР».
Однако статья 127-7 предполагает, прежде всего, наличие информации от самого Президента СССР (если он физически в состоянии это сделать) и заключения компетентной медицинской комиссии. Такими документами на момент вступления Янаева в должность президента ГКЧП не располагал.
Крючков после долгих препирательств со следствием признал:
— Официального обращения М.С. Горбачева о передаче обязанностей Президента СССР Г.И. Янаеву по состоянию здоровья я не видел, да его и не было.
Таким образом, этот повод был использован для формального обоснования Указа вице-президента СССР о вступлении им в обязанности Президента СССР, а поэтому надо прямо сказать, что ссылка на здоровье Президента СССР в данном случае была надуманной версией.
Улетая в Крым, Горбачев оставил Янаева «на хозяйстве», но это не означало, что он передал ему власть Президента СССР. Вице-президент, будучи «на хозяйстве», имел право действовать лишь в пределах своих, строго оговоренных полномочий.
Сместив законного главу государства, организаторы августовских событий создали «для управления страной» не предусмотренный Конституцией орган — «ГКЧП СССР».
Более того, в «Обращении к главам государств и Генеральному секретарю ООН» говорится, что «на период чрезвычайного положения вся власть в стране передается ГКЧП». В 4-м пункте «Заявления Советского руководства» устанавливается обязательное исполнение «всеми органами власти» решений ГКЧП, то есть Комитет присвоил себе всю власть — исполнительную и представительную — как в центре, так и на местах.
Павлов, Крючков, Язов, Пуго, хотя и занимали высокие государственные посты, однако не обладали полномочиями по введению чрезвычайного положения.
В первоначальном варианте «Заявления Советского руководства» речь шла о введении чрезвычайного положения «на всей территории страны», хотя по Закону «О правовом режиме чрезвычайного положения» этим правом был наделен только Верховный Совет СССР. Это хорошо знал Лукьянов, вот почему, обсуждая ночью в Кремле текст документа, он посоветовал изменить формулировку: написать, что чрезвычайное положение вводится только «в отдельных местностях страны». В действительности ГКЧП, используя подсказку Лукьянова, мог ввести ЧП поэтапно на всей территории страны.
Статья 11 Закона «О правовом режиме чрезвычайного положения» предусматривает привлечение частей Вооруженных сил СССР и Комитета государственной безопасности для ликвидации последствий чрезвычайных обстоятельств лишь в исключительных случаях. Причем только по решению Верховного Совета СССР или Президента СССР. ГКЧП нарушил оба условия. Пренебрежение к закону было настолько велико, что войска вошли в Москву до официального введения в столице чрезвычайного положения.
Закон четко определял перечень должностных лиц и органов власти, которые наделялись правом вводить чрезвычайное положение. Ни ГКЧП, ни «Советское руководство» в этом перечне не значились.
По совокупности доказанных следствием нарушений Прокуратура России квалифицировала действия ГКЧП как «грубое попрание законодательств Союза СССР и суверенных республик, входящих в его состав».
Молчание Лукьянова
В ходе расследования августовских событий Анатолий Лукьянов использовал в качестве способа защиты отказ от дачи показаний. Председатель Верховного Совета СССР ответил на вопросы следствия единственный раз — 24 августа 1991 года, еще до своего ареста, когда был допрошен в качестве свидетеля. После этого он лишь знакомился с процессуальными документами и заявлял различные ходатайства.
Такая позиция создала дополнительные трудности следствию, но все же работники прокуратуры на основе анализа показаний значительного числа свидетелей и ряда документов смогли создать целостную и достоверную картину действий главы Союзного парламента в период августовских событий.
19 и 20 августа тем, кто приходил к нему или звонил, Лукьянов говорил, что отказался войти в состав Комитета, что он «не понимает, почему документы ГКЧП предваряются его Заявлением». Однако в те дни он ни разу не высказался публично о своем
