Христианум Империум, или Ариэля больше нет. Том III - Сергей Юрьевич Катканов

– Вот ведь зверь кровавый, – жизнерадостно рассмеялся император. – А в остальных графствах как повели себя командоры?

– В четырёх графствах командоры просто дистанцировались от выборов. Сами с олигархов денег не брали, но и подкупу избирателей не препятствовали, дескать, мы военные, всё это не наше дело. Ещё в трёх графствах командоры и олигархи просто слились в экстазе. Олигархи подарили им дворцы, командоры стали богатыми людьми, полюбили демонстративную роскошь. Ходят с толстыми золотыми цепями на шеях, на пальцах – перстни с бриллиантами, а свои корпуса превратили, по сути, в личную гвардию олигархов.

– Поверить не могу, что это рыцари Белого Ордена.

– А вы вспомните, ваше величество, что писал Плутарх о пирах Лукулла. Он был прекрасным полководцем и храбрейшим воином. На войне Лукулл был суровым аскетом, а после войны стал изнеженным сибаритом, поражавшим весь Рим безумной роскошью своих пиров. Не все военные проходят испытание мирным временем, некоторые расслабляются, начинают лихорадочно навёрстывать упущенное, вознаграждая себя роскошью за лишения.

– Всё могу понять, но не всё смогу оправдать. Этих троих – под суд. Военный суд. Разжалуем в сержанты и сошлём в самые глухие гарнизоны. С теми четырьмя, что заняли нейтральную позицию, я лично поговорю. Может быть, они просто ещё не поняли, что такое наша империя. Я и сам до последнего времени туманно это представлял. Трём командорам, которые не позволили подкупить ни себя, ни других, я пожалую графский титул.

– Ваше величество, то, что касается Белого Ордена – к Стратонику. Я ещё о депутатах хотел сказать. Примерно треть из них оказались настоящими представителями народа, как раз из тех графств, где командоры отжали золото от выборов. Они приехали с искренним желанием раскрыть императору глаза на некоторые местные проблемы, привезли толковые справки, где не только излагают важную информацию, но и вносят интересные предложения.

– Справки ко мне на стол прямо сейчас. До вечера прочитаю, а завтра утром встречусь с этими депутатами. Извинюсь за арест, обласкаю. Обсудим с ними всё, что они захотят. Но Госсовета пока не будет.

– Мне искренне жаль, что моя идея создать Госсовет с таким треском провалилась.

– Сама по себе идея не провалилась. Император должен слышать голос территорий и сословий. Но мы поторопились с реализацией этой идеи. Надо было сначала выработать принципы новой власти и утвердить их на местах. А мы бросились созывать народных представителей раньше, чем закончился переходный период, когда и сами ещё не знали, кто и как будет управлять империей. Но мы получили хороший урок. Думаю, что через год мы опять проведём выборы в Госсовет. Но тогда уже всё будет по-другому.

***

– Северин, у тебя появились вопросы? – спросил император, когда закончил свой рассказ.

– У меня появились ответы, ваше величество. Оказывается, политика – это просто жизнь. Не нужны никакие теории, править надо опираясь на совесть и здравый смысл. Тогда всё будет ясно и прозрачно, как Божий день.

– А что, по-твоему, совершенно недопустимо в политике?

– Ложь. Ни в каком случае нельзя опираться на ложь. Мне кажется, это главный принцип вашего правления.

– Стараюсь, – тяжело вздохнул император. – Не всегда, обращаясь к народу, можно говорить всю правду, иногда приходится недоговаривать, потому что иная правда оказывается слишком сложна и неудобоварима, из неё порою бывает легко сделать неверные выводы. А иногда правда бывает так омерзительна, что люди могут не справиться с отвращением и отшатнутся в сторону лжи. Ты можешь сказать правду, а в итоге восторжествует ложь.

– Но если ты скажешь ложь, правда в итоге никогда не восторжествует.

– Всё верно, дорогой, всё верно. Император не имеет права врать народу ни при каких обстоятельствах, но правду иногда приходится дозировать. Вот, к примеру, после победы рыцари Белого Ордена совершили немало преступлений и множество всякого непотребства. Если бы обо всех этих преступлениях и непотребствах мы громко рассказывали на каждом углу, люди решили бы, что Орден омерзителен. И это был бы ложный вывод. Орден был и остаётся самой здоровой нравственной силой нашей страны, можешь мне поверить. Орден не безгрешен, это тоже правда. Обе эти правды мы не скрывали от людей, но на преступлениях не делали акцента, старались говорить о них пореже, а вот героизм и благородство рыцарей Ордена подчёркивали всеми возможными средствами и при этом не лгали.

– А «Белые волки» на самом деле существовали?

– Если ты задал этот вопрос, значит, заподозрил императора во лжи. К сожалению, ты не ошибся. «Белые волки» существовали, а я приказал распространять информацию о том, что их никогда не было. Эта ложь не прозвучала с высоты трона, я тайно приказал её распространять, но разумеется я несу за неё полную ответственность. Эта ложь всегда будет лежать тяжким грузом на моей совести и пятном на чести. Тогда я не смог поступить иначе. Наша власть была очень слаба и нестабильна, рай земной, вопреки ожиданиям большинства, не наступил. Люди испытывали одно разочарование за другим. Доверие к Белому Ордену было обязательным условием укрепления новой власти. Если бы мы рассказали людям о «Белых волках», это был бы такой удар по репутации власти, от которого она могла бы рухнуть. Если бы белые начали рубить белых на глазах у бывших красных, гражданская война могла вспыхнуть по новой. Я не мог этого допустить. Я приказал соврать. До сих пор думаю: может быть, тогда я был неправ? Может быть, никакая правда не может повредить правлению, основанному на правде? Не знаю. Во всяком случае, от души желаю своему преемнику на троне за всё правление ни разу не соврать. Ваш путь будет куда прямее нашего, ребята. Так станьте лучше и чище нас.

– Дай Бог нам стать такими, как вы, – тихо потупясь, прошептал Северин.

– Завтра мы встретимся ещё раз, – подвёл итог заметно помрачневший император.

Глава XIII, в которой император рассказывает

о новой политической системе

Император, собрав малый совет, начал говорить очень жёстко, как будто заранее проламывая любое возможное сопротивление:

– Мы создаём два сословия: рыцарство и духовенство. Всё остальное общество не считаю нужным дробить на сословия, получились бы искусственные группы, не связанные общими интересами, либо нам пришлось бы создавать десятка два сословий, а это смешно и не нужно. Разумеется, крестьяне и ремесленники, учителя и врачи могут создавать свои гильдии, союзы, не стану вмешиваться.

– А чем эти объединения будут отличаться от сословий? – уточнил Перегрин.

– Тем, что сословия живут по сословному законодательству, а остальные – согласно законодательству общегражданскому. Сразу скажу: сословное законодательство будет более суровым, чем общегражданское. За что крестьянина оштрафуют, за то священника лишат свободы. За что ремесленника отправят на каторгу, за то рыцарю отрубят голову. Сословиям