Линкоры в бою. Великие и ужасные - Александр Больных

Германские линкоры достаточно быстро выскользнули из-под обстрела, оставив англичан в тягостном размышлении: почему многочисленные попадания, которые были отчетливо видны, не дают никакого результата? Ответ на этот вопрос был получен почти случайно через два месяца после сражения. Все-таки о такой вещи, как соблюдение военной тайны, тогда мало кто заботился. В августе 1916 года адмирал Битти устроил прием на борту «Лайона», стоявшего в Розайте, с участием иностранных офицеров. Тоже, между прочим, хороший пример незатейливых патриархальных нравов, от которых Европе помогла избавиться как раз Первая мировая война. Одним из гостей был шведский офицер, который еще недавно служил в шведском посольстве в Берлине. В приятной беседе с капитаном 1-го ранга Четфилдом он сообщил, что немецкие офицеры откровенно насмехаются над английскими снарядами, которые разлетаются на куски при ударе о броню. Четфилд пишет, что он едва сумел дождаться, пока гости разойдутся, но уж после этого, не теряя ни минуты, он помчался к Битти. Эта информация вызвала шок в Адмиралтействе, которое немедленно приказало разработать бронебойные снаряды новой конструкции с более толстой головной частью и более надежным взрывателем. Они были рассчитаны на то, чтобы после пробития 305-мм брони взорваться примерно в 5 метрах позади нее. Если бы англичане имели такие снаряды в Ютландском сражении, потери немцев оказались просто чудовищными. Увы, производство «зеленых колпачков», как их назвали за цвет, было налажено слишком поздно, и в значительных количествах они начали поступать на корабли только в апреле 1918 года, всего за 7 месяцев до конца войны. В результате ни один из 12 000 новых снарядов так и не был использован в бою.

Последующие события, при всей их внешней незначительности, имеют очень важное значение. Адмирал Шеер, благополучно вывернувшись из капкана, после непродолжительного отхода на запад повернул обратно на восток. Почему он это сделал? Прежде всего потому, что не обладал всей необходимой информацией, по неизвестной причине Шеер решил, что британский флот находится южнее, чем на самом деле. Некоторые историки предполагают, что он пытался обойти британский флот с севера и прорваться к Скагерраку. В результате второй раз немецкий флот сунул голову в пасть льву и оказался в крайне невыгодном тактическом положении. Опять Джеллико имел «crossing-T» и опять не приложив к этому совершенно никаких усилий. Он просто плыл по течению, не мешая сражению развиваться самостоятельно.

Вообще Ютландский бой оказался жестким испытанием тактических способностей командиров. При этом ни один из четверых — Битти, Джеллико, Шеер и Хиппер — не оказался на высоте положения. Шеер снова налетел на Гранд Флит буквально через полчаса после того, как благополучно сбежал от него. Этот маневр похоронил его репутацию как флотоводца, и то, что позднее в составе германского флота появился карманный линкор «Адмирал Шеер», можно считать форменным недоразумением. Во всяком случае, флаг-лейтенант адмирала Эрнст фон Вайцзеккер позднее написал: «Шеер имел самое смутное представление о том, что происходило во время боя, и его маневры ни в малейшей степени не были продиктованы какими-либо тактическими соображениями. У него имелись лишь две ясные идеи: защитить «Висбаден», а когда дела пошли плохо, как-то вырваться из боя и вернуться домой. Говоря об атаке миноносцев, следует вспомнить слова Шеера: «Миноносцы пока еще ничего не сделали, так пусть идут». Сильная сторона Шеера заключалась в способности принимать молниеносные решения, но он ничего не смыслил в тактике, хотя всегда был против отсиживания в портах и любил выводить флот в море, когда только возможно. Другими словами, Шеер походил на любого другого адмирала и ни в коем случае не был тактическим гением и суперменом, как это пытаются сегодня представить историки». Кстати, откуда-то пошла сплетня, будто Шеер был изрядно пьян в день сражения, и всю его тактику определяли две бутылки шнапса.

Для начала он приказал линейным крейсерам идти в самоубийственную атаку, приказав им чуть ли не таранить британские линкоры, во всяком случае, его сигнал допускал подобное толкование. Одновременно в атаку пошли минные флотилии. Этот выпад немцев был отбит, причем ни один из британских линкоров попаданий не получил. Однако они отвернули прочь от торпед, и стройная кильватерная колонна развалилась на кусочки, каждая дивизия линкоров теперь следовала самостоятельно. Восстановить строй Джеллико удалось только утром следующего дня, здесь сказались гипертрофированные размеры конструкции под названием «Гранд Флит», которые не позволяли командиру полностью контролировать каждую его составляющую. Мы уже не говорим о крейсерских эскадрах или флотилиях эсминцев, нет, выяснилось, что Джеллико не может держать под надежным контролем даже эскадры линкоров.

Ютландское сражение. 31 мая — 1 июня 1916 г.

Впрочем, положение немцев было ничуть не лучше. Если первый «боевой отворот» удалось выполнить более или менее организованно, то во второй раз он получился гораздо хуже. Немецкий флот не выдержал сосредоточенного огня англичан и в панике бросился спасаться. Немецкие историки пытаются представить это как блестяще выполненный маневр, но бортовые журналы дают совсем иную картину. На самом деле флот просто рассыпался, и корабли отворачивали каждый сам по себе. Если у англичан еще сохранились хотя бы крупные осколки в виде дивизий линкоров, у немцев не осталось даже этого. Прошло достаточно много времени, прежде чем Шееру удалось частично восстановить порядок и выстроить колонну, в которой, однако, сохранились далеко не все корабли. Во всяком случае, те же самые броненосцы с этого момента странствовали самостоятельно, подвергая себя смертельному риску.

В общем, выяснилось, что противники построили много кораблей, какие-то из них были хорошими, какие-то не очень, но линейный флот оказался не просто механической суммой двух десятков линкоров. В полном соответствии с законами диалектики количество перешло в новое качество, однако это новое качество оказалось совсем не тем, к которому стремились адмиралы Фишер и Тирпиц. И Гранд Флит, и Флот открытого ооря больше всего походили на ископаемых бронтозавров, чье огромное тело длиной в несколько десятков метров и весом в десятки тонн, управлялось крошечным мозгом, уступавшим по размерам мозгу человека. Флоты оказались такими же неуклюжими и неповоротливыми, как бронтозавры. Но не стоит обвинять в этом только адмиралов, прежде всего в начале века штабная служба находилась еще в зародышевом состоянии. Весь штаб того же адмирала Битти состоял то ли из шести, то ли из семи человек, в число которых входил писарь. Так что мозг флота действительно был крошечным. Нервные волокна, связывавшие этот мозг с мышцами, — системы связи тоже были совершенно неадекватными и не обеспечивали надежной и оперативной связи и управления отдельными эскадрами. Самым блестящим примером этого являются откровенно беспомощные действия минных флотилий в ночь после артиллерийского боя. Если у англичан хотя бы одна флотилия еще сумела атаковать противника, то немецкие миноносцы в ночных столкновениях вообще не участвовали, хотя сам Шеер возлагал на них очень большие надежды. Ютландский бой с полным основанием можно назвать кризисом управления, и, как следствие, его можно считать кризисом линейного флота. Не линкора как класса кораблей, а именно линейного флота.

Анализ действий линейных кораблей во время Ютландского боя тоже дает нам несколько противоречивые выводы. С одной стороны, немецкие корабли продемонстрировали неплохую живучесть, выдержав большое количество попаданий. Но с другой — британские линейные крейсера, если они не становились жертвами роковой «золотой пули», попавшей в самое уязвимое место, тоже неплохо держали удар. Вдобавок после окончания боя они находились в явно лучшем состоянии, чем их немецкие противники, что можно объяснить относительно небольшим весом немецких снарядов. Во всяком случае, более тяжелые английские снаряды, особенно 381-мм, наносили серьезные повреждения даже при всех своих недостатках. От сильнейшего сотрясения выходили из строя корабельные системы и оборудование. Например, линейный крейсер «Фон дер Танн» в какой-то момент лишился всех своих башен главного калибра, хотя ни одна из них не была разбита прямым попаданием. То есть линейные корабли образца 1916 года оказались несбалансированными, хотя этот дисбаланс шел в прямо противоположные стороны. У немцев преобладали защитные качества в ущерб наступательным, у англичан все было наоборот. Принято ругать англичан за недостаточную защиту их кораблей, но ничуть не меньшего осуждения заслуживают и немецкие корабли, так как они оказались неспособны нанести решающие повреждения противнику. Нельзя же всерьез ставить в основу кораблестроительной политики расчет на «золотую пулю»!