Нептун: Похитители тел - Юрий Бахорин

Аксель машинально сделал еще один круг вокруг стола, остановился перед встроенным в шкаф зеркалом и вгляделся в собственное отражение. Пару минут он смотрел на себя самого со стороны, одновременно пытаясь ответить на не дающий покоя вопрос: кто ты, Лысый? И ведь самое странное то, что не только комплекция, но и лицо его показалось Солу удивительно знакомым. Словно они не увиделись как-то раз случайно, а встречались долго и систематически, быть может, каждый день… но где?!! Он поймал отраженный зеркалом собственный яростный взгляд и вдруг… И вдруг его прошибло холодным потом, потому что он вспомнил. Где, когда и как — вспомнил все до мельчайших подробностей.

Он действительно видел этого парня, видел каждый день и видел именно в зеркале, когда брился по утрам… Еще не совсем поверив в догадку, он лихорадочно вглядывался в собственное отражение. Ошибки быть не могло. Нос, рот, глаза, уши, лоб и подбородок, цвет кожи, каждая морщинка — буквально все соответствовало тому, что он видел сейчас в зеркале, с той лишь разницей, что на незнакомце не росли волосы. То есть ни бороды, ни усов, ни длинной, до плеч, шевелюры он не носил. Все те места, что на голове Хука покрывала благородная густая растительность, на башке Лысого оставались девственно чистыми, гладкими и нежными, словно им еще только предстояло заколоситься.

Аксель вновь почувствовал настоятельное желание выпить. Нет, никогда и никуда он больше не отправится, не прихватив с собой хотя бы бутылочку чего-нибудь крепкого. Он бухнулся в кресло и принялся думать, хотя, если вникнуть в суть проблемы, думать-то не о чем. Как там говорится в Библии? Время собирать камни и время их разбрасывать. «Главное, бросать метко, чтобы ни один не пролетел мимо цели», — добавил он от себя. И что-то подсказывало Акселю, что сделать это нужно как можно скорее, в особенности теперь, когда он обменялся взглядом с Лысым, и тот понял, что он, Аксель, либо тоже все понял, либо в самом скором времени поймет.

Пулей вылетев из кресла, Соломон выдрал из шкафа чемодан, откинул крышку и одним махом вывалил его содержимое на кровать. Затем коснулся внутренней поверхности в нужных точках, освобождая крышку двойного дна. Так, что тут у нас? Скинув на кресло ненавистную пижаму, он облачился в роскошную уплаволовую тройку, нацепил на себя портупею, проверил бластер и сунул его в кобуру под мышкой, после чего надел пиджак, положил в правый боковой карман фонарь, привел в действие компьютер-компенсатор и сунул его в левый — вроде бы все. Теперь главное. Он бережно достал из гнезда в поролоновой подушке аварийный маячок, сигнал которого должны мгновенно засечь, определить пеленг и в течение часа вытащить его из любой задницы, в какую он умудрится угодить, если, конечно, останется к моменту прибытия спасателей жив. Включив его, Аксель на секунду задумался. Что с ним случится, неизвестно. Разумнее оставить маячок в комнате. С другой стороны, за ним могут следить, и тогда, едва он уйдет, устройство выключат. Конечно, его зов уже услышали, но кто знает… Поколебавшись, он сунул радиомаяк в карман, но тут же вытащил его и непроизвольно выругался. Умник, мать твою! В одном кармане компьютер-компенсатор, в другом — радиомаяк. Прекрасно! Никто тебя, придурка, не услышал и вовек не услышит! Недолго думая, он уложил включенный маячок на прежнее место, закрыл крышку, набил чемодан бельем, заблокировал замки и убрал чемодан в шкаф. Если за ним кто-то и наблюдал, он вряд ли догадался о смысле манипуляций Акселя, а значит, о том, что аварийный маяк работает, узнает не раньше, чем Аксель спустится вниз, тем самым выведя радиомаяк из зоны действия компьютера-компенсатора, но узнает одновременно с дежурными оперативниками Мтомбы. Говоря по правде, большего ему и не нужно. Аксель уже начал ощущать боевой задор, как обыкновенно случалось с ним перед дракой. Последние ступени лестницы он преодолел едва ли не бегом и, словно вихрь, ворвался в потайную комнату.

Лысый встретил его прямым взглядом, и Аксель понял, что может не тратить времени на объяснения. Резко с разворота он нанес противнику мощный удар ногой. Пятка припечаталась к челюсти его двойника, отбросив того к дальней стене. Почему он ударил противника ногой? Вопрос праздный. В драке побеждает тот, кто не думая — инстинктивно — наносит нужный удар в нужное время. Удар потряс не только противника, но и самого Акселя. Он с ужасом понял, что, ударь кулаком — и остался бы со сломанной кистью. Вот черт! Он выхватил из кобуры бластер как раз в тот момент, когда Лысый, мгновенно вскочив, кинулся на него, выставив, словно таран, перед собой обе руки, сцепленные в замок и нацеленные в грудь обидчика, словно всерьез намеревался протаранить ими противника. Никогда прежде Аксель не сталкивался с врагом, применяющим столь странные приемы. Люди так не дерутся! Он поймал устремленный на себя неживой какой-то взгляд немигающих глаз Лысого и понял, что это не неумение и не акт отчаяния. Этот парень прекрасно ЗНАЕТ, ЧТО ДЕЛАЕТ!

Аксель почувствовал, как волосы у него на голове зашевелились от ужаса — он понял, что уготованного ему удара не выдержит, тем более, что его ребра и без того слишком часто напоминают о своем существовании. Он инстинктивно начал падать навзничь, одновременно нацеливая бластер в голову нападающего. Глаза Лысого расширились от ужаса, когда огненная вспышка с подобным вздоху филина уханьем вырвалась из укороченного ствола нестандартного армейского оружия. Ослепленный выстрелом, Хук больно ударился затылком о стену, а когда глаза его вновь обрели способность видеть, он первым делом посмотрел на лежавшего у его ног Лысого. МЕРТВОГО ЛЫСОГО, С ЛИЦОМ, ОПЛАВЛЕННЫМ, СЛОВНО ПЛАСТИКОВАЯ МАСКА!

Соломон переложил бластер в левую руку, а правой осторожно коснулся сонной артерии собственного двойника, но пульса не обнаружил. Тогда он быстро обыскал карманы покойника, но ничего в них не нашел. Опять ничего! Ладно, с этим он разберется после. Главное сейчас — исследовать завоеванное пространство. Вряд ли Лысый успел перед смертью подать сигнал бедствия, а это значит, что время у него есть. Медлить, конечно, все равно не стоит, но и пороть горячку особой причины нет.

Не выпуская из рук оружия, Аксель осторожно поднялся с пола и осмотрелся. Небольшой письменный стол у левой стены, рядом с ним — диван и зеркало над диваном, стена напротив представляла собой сплошную портьеру, неизвестно что скрывающую за собой. Больше он ничего не заметил, кроме валявшегося на полу трупа Лысого и двери в дальней, торцевой стене и… не отпускающего его чувства страха. Он помнил, что компьютер-компенсатор лежит в кармане, а значит, и испытываемый им страх — родной, свой собственный. Аксель не знал, чего именно боится, но буквально кожей ощущал опасность, а от того, что не видел даже ее возможного источника, его охватывала жуть. То ли ждал, что сейчас парень с оплавленным лицом поднимется с пола и повторит нападение, то ли того, что задняя дверь откроется, и оттуда выскочит чертова дюжина родных братьев Лысого, и с веселым гиканьем попрут на него, всесокрушающим тараном сцепив перед собой кисти.

Усилием воли Аксель взял себя в руки. Первым делом он подошел к письменному столу и принялся один за другим выдвигать ящики, быстрым, внимательным взглядом просматривая содержимое каждого, но ничего, могущего заинтересовать его, не обнаружил. Медицинские карты, истории болезней, досье на пациентов — быть может, среди вороха найденной информации и отыскалась бы нужная ему, но времени на поиски у него сейчас нет. Соломона так и подмывало проверить, что находится за следующей дверью, но он заставил себя обратиться к занавесу. Занавес оказался сшит из темной плотной ткани и держался на вдетых в стальную штангу кольцах. Аксель пошарил возле одного края, возле другого, обнаружил толстый шнур и, не раздумывая, потянул за него. Штора послушно отъехала в сторону, открыв перед Акселем длинную низкую тумбу с многочисленными дверцами и ящичками, над ними — ряд вешалок с резвешанной на них одеждой, а еще выше — длинную, как и тумба, полку.

Соломон уставился на непонятного назначения гардероб. Здесь хватило бы одежды для труппы небольшого провинциального театра. Он увидел мужские костюмы и пальто, три стопки аккуратно сложенных на тумбе рубашек, еще не освобожденных от целлофановой упаковки, вешалку с несколькими дюжинами галстуков. С нависшей над гардеробом полки на него недобро косились шляпы. Здесь же висели женские деловые костюмы, вечерние платья, домашние халаты и множество одежды повседневного назначения. Рядом с пачками рубашек Аксель увидел стопы мужского и женского нижнего белья, также не освобожденного от фабричной упаковки. В многочисленных ящичках он обнаружил несметное количество носков, чулок, перчаток, наручных часов, запонок, заколок для галстуков и прочих ювелирных украшений. Отомкнув дверцы, он уже знал, что увидит за ними, и не ошибся. Обуви в тумбе хватило бы на небольшой отряд национальной гвардии.