Блуждающие огни - Збигнев Домино

— А стрелял он или нет?

— Не знаю. Я от всего этого чуть было с ума не сошел, представлял все время свою дочурку мертвой, но бог смилостивился…

— Ну а те, на чердаке, что они делали дальше?

— Бросились вдогонку за начальником, стреляли. В дом вернулся потом только тот сержант и под страхом смерти пригрозил, чтобы мы полдня из избы носа не высовывали. «Мы сюда еще раз наведаемся, — сказал. — А за этим холуем, — и он пнул ногой убитого, — придут органы безопасности и заберут его. Тогда скажете им, что настоящее Войско Польское поступит так с каждым большевиком».

Пока не приехали солдаты и милиция, я из дому не выходил. Боялся. Велел жене того молодого милиционера накрыть простыней, а сам привязал Янку к спинке кровати, взял в руки вожжи… Вот и все. Вы спрашивали, что произошло? Большое несчастье: погиб человек, я потерял дочь, а меня самого ждет тюрьма; хозяйство пойдет прахом, а семья — с котомкой по миру… Беда надо мною стряслась.

9

Рейтар всегда был осторожен, но этот схрон он оберегал как зеницу ока. Кроме него о нем знали лишь Здисек и Угрюмый. Их он строго-настрого предупредил, что, если хоть кому-нибудь из отряда пикнут об этом, им несдобровать. Рейтар заглядывал сюда только по особым случаям: два, самое большое три раза в году. Но уж если приходил, то все знали, что пробудет там по меньшей мере несколько недель. Он никогда не добирался сюда прямиком, а кружил по запасным схронам в окрестностях, заметая за собой следы.

О выбранном им месте для схрона можно было только мечтать. Кто бы мог догадаться, что Рейтар скрывался в Лапах, в самом центре города, да еще по соседству с отделением госбезопасности и милицией?!

Ольга жила в небольшом одноэтажном доме. От любопытных взоров его закрывал со стороны улицы глухой, выкрашенный в коричневый цвет сплошной забор из досок. Вокруг дома — одичавший, заброшенный сад, заросший лебедой, покрытыми пылью крапивой и лопухами, с разросшимися кустами сирени, крыжовника и смородины. По обшитым досками стенам дома вился дикий виноград, сквозь который едва виднелись маленькие окошки. Картину дополняли старые раскидистые яблони, груши и одичавшие сливы.

Сзади к дому примыкала маленькая пристройка, служившая хозяевам кладовкой. Из кладовки вел скрытый ход в погреб, в котором имелся заставленный бочками потайной выход в сад. Отсюда в случае опасности можно было пробраться через бурьян на картофельные грядки, а далее — на поля, затеряться среди похожих друг на друга домиков железнодорожного поселка или уйти по болотам в лес.

Имелось и еще одно достоинство у этого дома — его хозяйка была портнихой. К ней часто приходили люди со всего городка, а это в определенной степени гарантировало безопасность убежища.

Рейтар любил контрасты и придерживался принципа, что там, где бывает много людей, легче надежнее укрыться. Кто бы мог предположить, что в доме, который часто посещают различные люди, может скрываться посторонний. Хозяйка и ее редкий, но оттого еще более желанный гость воспользовались этим обстоятельством, продумали все до мельчайших деталей, и до сих пор схрон действовал безотказно.

Рейтар наткнулся на эту квартиру, а вернее, на Ольгу случайно. Летом сорок шестого года он пришел сюда к портному. Кто-то порекомендовал ему его как единственного на всю округу мастера, который шьет бриджи. Однажды вечером он со Здисеком явился к портному.

Дверь отворила женщина. В сенях было темно. Узнав, по какому делу они пришли, сказала, что муж болен, но все же пригласила в комнату. Зажгла керосиновую лампу. Желтый свет осветил сначала лицо, а затем и всю фигуру хозяйки. У Рейтара перехватило дыхание, и на миг он лишился дара речи: такую красавицу он видел впервые. Особенно хороши были волосы: густые, цвета потемневшей меди, они были заплетены в длинную косу. Женщина была выше среднего роста. Атласный темно-голубой халат плотно облегал ее стройную фигуру, высокую пышную грудь, а поясок перехватывал тонкую талию. На ногах были шелковые тапочки, отделанные белым кроличьим мехом. Красавица держалась естественно и непринужденно. Она поставила лампу на стол и прошла в другую комнату.

Находясь под впечатлением необыкновенной красоты хозяйки, Рейтар, ожидая ее возвращения, даже фуражку снял, хотя он отвык от этих условностей за время своих скитаний по лесам, и пригладил рукой кудрявые непослушные волосы. Удивленный необычным поведением своего командира, Здисек, правда с большой неохотой, проделал то же самое.

Между тем время шло, а хозяйка не возвращалась. Ждали молча, невольно вслушиваясь в монотоннее тиканье больших настенных часов и назойливое жужжание огромной мухи, бьющейся о стекло лампы. Вдруг скрипнула дверь. Вместо хозяйки вышел портной. Ссутулившийся, с воспаленными, видимо от высокой температуры, глазами, очень худой, на первый взгляд он казался старцем. Однако, присмотревшись внимательнее, можно было заметить в этом больном человеке следы былой силы. Разница между мужем и женой была настолько очевидной, что Рейтар невольно привстал с табуретки. Хозяин, которого душил сухой кашель, извинился, что заставил себя ждать. Не проявляя интереса к тому, с кем имеет дело, мастер снял мерку с Рейтара, провел пальцами по габардину, похвалил материал и назначил примерку через неделю.

Хозяйка так и не появилась. Портной подошел к двери, ведущей в сени, как бы говоря, что все дела на сегодня закончены, и Рейтару ничего не оставалось, как попрощаться и уйти.

С того момента Рейтар думал, что сойдет с ума от нахлынувшей на него страсти. Его неудержимо тянуло к этой женщине. При малейшей возможности он умчался в Лапы. Оставлял коня в роще, привязав его к дереву, и незаметно подкрадывался к дому портного. Вначале он приходил, чтобы узнать, когда будут готовы бриджи. Потом уже не о чем не спрашивал. Приходил, тихонько стучал в окошко, и Ольга впускала его в дом. Он садился всегда на одно и то же место за столом, подпирал подбородок руками и молча наблюдал, как она хлопочет по хозяйству. Ольга почти не разговаривала с ним. В доме кроме больного мужа, ее маленькой дочки, жила еще какая-то старушка. Ольга почти не спала по ночам. Возвращаясь от метавшегося в бреду мужа, который все время звал ее, кормила грудью плачущую двухмесячную дочурку. И когда бледный, едва проступавший рассвет извещал о том, что ночь уже прошла, Рейтар вставал, поправлял ремень, брал в руки фуражку и говорил:

— Ну, мне пора…

Ольга обычно ничего не отвечала, выводила его в сени и стояла у порога до тех пор, пока он не уйдет. Рейтар на прощание целовал ей руку и не оглядываясь быстро скрывался за углом.

В ту ночь все было как обычно. К рассвету в доме все стихло. Уснула старушка, сморил сон и больного мужа, спала, насытившись материнским молоком, крохотная дочурка. В этот раз Рейтар засиделся дольше обычного.

— Ну, мне пора…

Ольга поправила волосы и пошла открывать дверь. Выпала обильная роса, было сыро и тепло. Пряный запах цветков левкоя одурманивал. Ольга, открыв дверь, встала на пороге, опершись спиной о дверной косяк. Рейтар взял ее руку и прикоснулся к ней губами. Нежная, белая кожа пахла детскими пеленками и молоком. У него закружилась голова. Он продолжал целовать ее руку, отодвигая все выше широкий мягкий рукав атласного халата. Почувствовал вдруг, как ее ногти вонзились ему в ладонь. Поднял глаза. Ольга стояла выпрямившись, с закрытыми глазами, слегка приоткрытые алые губы дрожали, словно жаждали поцелуя. Рейтар притянул Ольгу к себе, обнял и страстно поцеловал.

Спустя неделю портной умер. Ольга осталась с дочуркой и старушкой, дальней родственницей, которая помогала ей ухаживать за ребенком. Вдова занялась шитьем. Ока сторонилась людей, ни с кем не поддерживала близких отношений, не ходила к соседям. Ее считали чудачкой и перестали ею интересоваться. Шила она немного, но хорошо, в срок, поэтому клиенток у нее было достаточно. Заработанных денег вполне хватало, чтобы содержать дом. К тому же Рейтар завалил ее всем. О том, что Рейтар находится в банде, Ольга узнала уже в первую ночь их любви. Осуждала ли она его? Ровно на столько, на сколько боялась за его жизнь. Любила его страстно и искренне, поэтому все, что он ей ни говорил, принимала целиком и полностью на веру. Ольга принадлежала к тем женщинам, для которых ничего, кроме их любви, не существует. Никогда и ни о чем не расспрашивала и не просила она Рейтара — просто была счастлива, что он рядом. Когда он появлялся у нее дома, а в последнее время это случалось все реже, Ольга грела воду в большом чане, чтобы возлюбленный мог помыться. Устав от постоянного напряжения, Рейтар засыпал мертвецким сном и спал порой по двое суток подряд. Ольга прятала его в кладовке, где за побеленной дощатой перегородкой стояли кровать, небольшой стол, несколько стульев. Здесь Рейтар и проводил все время, когда бывал у Ольги. Старая тетка была настолько предана Ольге, что от нее ничего не скрывали.