Люфтваффе во Второй мировой войне. Победы и поражения германских военно-воздушных сил, 1939–1945 гг. - Карл Барц

и на большое преимущество в тактике беспокойства англичан на их собственных базах, но, хотя Геринг, возможно, и был согласен с ним, у него недоставало смелости возразить Гитлеру, так что дальние ночные истребители Каммхубера и их к этому времени хорошо тренированные и опытные пилоты были растрачены на Средиземноморье. Кессельринг, тамошний командующий, имел большее влияние, чем Каммхубер. Но Каммхубер был прав. По крайней мере, это оценил противник, указав в официальных отчетах, что тот факт, что Королевские ВВС могли беспрепятственно действовать со своих основных баз с осени 1941-го до весны 1945 года, внес огромный вклад в конечное поражение Германии.

Малопонятное решение Гитлера было следствием — как и многие другие — соображений престижа. Он считал, что, поскольку дальние ночные истребители добивались успехов над вражеской территорией, они ничего не делали для того, чтобы поддержать моральный дух немецкого народа у себя дома: «Граждане Германии хотят видеть, как бомбардировщик, разрушивший их дома, упал и сгорел около них». В будущем приоритет был отдан действиям ночных истребителей над Германией.

Первоначально люфтваффе не имели практически никакого опыта ночного боя. Последний расценивался как невозможный, но прежде всего как ненужный. Любой упоминавший о его необходимости выглядел почти пораженцем или, по крайней мере, пессимистом. Но был один человек, который думал по-иному, и это был Удет. Он занимал высокий пост, поэтому имел возможность перейти от мыслей к действиям.

Еще перед войной он провел учения по ночному бою в координации с прожекторными частями генерала Вейзе[181], но было сделано еще очень мало, и, когда началась война, единственным опытом ночного боя в люфтваффе были «забавы и игры Удета». Но теперь в тех районах, которые больше всего страдали от английских бомбежек, идеи Удета претворялись на практике, пусть и с переменным успехом. Вскоре стало ясно, что необходима реформа системы центрального управления, и Каммхубер оказался самым подходящим человеком для этой работы.

Он тогда расположил свой штаб в замке XVII века в Зейсте[182], около Утрехта, где тот оставался до осени 1943 года, когда его система распалась.

Первоначально он имел в своем распоряжении две группы ночных истребителей, бригаду зенитных прожекторов и подразделение связи, и первым районом его действий стал Мюнстер и его окрестности, через которые пролетало большинство британских ночных бомбардировщиков. Позднее он создал цепочку таких зон ночных истребителей от Кильской бухты через Гамбург, Бремен, Мюнстер, Арнем, Венло и Льеж до Намюра. Они стали основой для созданной позднее линии Каммхубера. Позднее она простиралась в одном направлении до Туниса и в другом — до Плоешти в Румынии. Прежде всего Каммхубер хотел не дать бомбардировщикам возможности достигнуть своих целей. Их следовало обнаружить, перехватить и уничтожить прежде, чем они смогут сбросить бомбы.

Было необходимо разместить на побережье радиолокаторы, чтобы обеспечить предупреждение о приближавшихся бомбардировщиках, но в этом отношении Германия была не очень хорошо оснащена в первые годы войны. Немецкий военно-морской флот имел некоторое число станций «Фрейя», которые имели дальность приблизительно 150 километров. Они могли определить курс и местоположение, но эта система раннего предупреждения все еще была не способна измерить высоту полета цели. К большому удовлетворению Каммхубера, генерал Мартини проинформировал его, что устройство, известное как «Вюрцбург-А», готово к производству. Этот новый радар мог определять курс, положение и высоту цели, но имел дальность действия всего 35 километров. Однако для начала этого было достаточно, и 16 октября 1940 года Каммхубер установил первый из них около Зютфена[183]. Результаты сначала были неутешительными, но, когда операторы приобрели навык и особенно когда их обеспечили первыми примитивными моделями вычислительных машин, дело пошло лучше, и это стало рождением действий ночных истребителей, управляемых при помощи радара.

Один радар «Вюрцбург» засекал приближавшийся вражеский самолет или самолеты, а второй отслеживал положение ночных истребителей. Затем их взаимное расположение рассчитывалось и фиксировалось вручную. Офицер связи люфтваффе был в контакте с ночными истребителями, находившимися в воздухе, и мог наводить их на врага, благодаря цифрам, которые постепенно изменялись на схеме перед ним. Скоро стало ясно, что успех или неудача почти полностью зависели от точности измерений, дальности действия радара «Вюрцбург» и скорости передачи данных. Требовался дальнейший технический прогресс.

Однако большим препятствием стала общая нехватка радаров и неспособность промышленности достаточно быстро реагировать на новые требования. Ситуация еще больше ухудшилась из-за возраставших потребностей. Теперь все хотели иметь радары — не только Каммхубер, но и служба воздушного наблюдения, зенитные батареи и т. д. Сначала было так мало доступных радаров, что их распределение, чтобы избежать конфликтов, был вынужден контролировать сам Геринг.

Каммхубер, конечно, был чрезвычайно заинтересован в создании более точных радаров и осенью 1940 года выдвинул собственные требования и предложения. Но только следующей весной, посетив научно-исследовательские лаборатории в Вернойхене[184], он смог лично увидеть, какой реально достигнут прогресс. Ему показали новое вычислительное устройство, которое получало данные от нового радара, названное «Вюрцбург-Ризе»[185]. Этот радар имел дальность действия приблизительно 80 километров и намного большую степень точности[186], чем старый радар «Вюрцбург», который он должен был заменить.

Два этих новых радара, использовавшихся совместно, передавали свою информацию относительно положения, курса и высоты цели на новый стол-планшет, называвшийся «Seeburgtisch», на котором она отражалась визуально в виде красных и зеленых огней на непрозрачном стеклянном экране. Сведения о ситуации, полученные таким образом, передавались на радар, достаточно маленький, чтобы его можно было разместить на ночном истребителе Ju-88. Как только ночной истребитель оказывался в пределах досягаемости цели, ему больше не требовались команды с земли, и он мог приблизиться к противнику при помощи собственного радара. Это было идеальное решение проблемы.

Каммхуберу также показали другой, более совершенный радар, достаточно маленький, чтобы его можно было установить на ночном истребителе. Позднее он стал известен как «Лихтенштейн» B/C. Радар позволял ночному истребителю обнаружить цель и выйти к ней на дистанцию открытия огня. Специалисты предупредили Каммхубера о том, что этот улучшенный радар находится еще на ранней стадии разработки и что с ним необходимо много работать прежде, чем можно будет начать его производство. Например, в тот момент его дальность действия была только 4 километра, а сектор поиска — лишь 15 градусов[187]. Однако Каммхубер вернулся в свой штаб в полной уверенности, что все необходимое для действительно эффективного ночного боя теперь у него будет.

Фактически он считал цыплят прежде, чем они вылупились. Хотя вражеские налеты на Германию становились все более мощными, несшие за нее ответственность не видели никаких причин для спешки, и все запросы