Простые желания (СИ) - Предгорная Арина

Магические школы принимали одарённых детей, начиная с шестнадцати лет, до этого времени отец нанял дочке наставника, который понемногу, бережно, учил её управлять просыпающимся даром. К двенадцати годам девочка вполне сносно исцеляла простые заболевания у домашних животных, а так же пробовала себя в простой помощи людям — порезы, ссадины, ушибы она уже умела убирать качественно и безболезненно.

Мать радовалась, когда у Виррис стала просыпаться хорошая, ровная сила к бытовой магии. Отец посматривал с долей жалости и пожимал плечами: ну, какая-никакая, а всё лучше, чем вовсе без дара. Старшая сестрёнка играючи справлялась с различными бытовыми мелочами, в то время как маленькая Элге не владела даже простым действием включения/выключения света, зажигания огня и прочими. Ещё у старшей, с детства питавшей тягу к рукоделию, великолепно выходили как вышивки, сначала простые, но год от года всё сложнее и искуснее, так и портновское искусство.

С маленькой Элге, получившей свой дар очень рано, раньше, чем большинство одарённых детей, носились в доме все. Гордость за талантливую девочку, родившуюся именно в их семье, восхищение её силой, мягкий, бережный контроль, лучшие педагоги и наставники, несмотря на угрожающее банкротство — все это малышке обеспечили с искренней заботой и любовью. Виррис наблюдала и…помимо радости за девчушку испытывала острое чувство зависти. Старшей сестре гордости и восхищения досталось гораздо меньше.

А через год с небольшим случилась трагедия, навсегда изменившая жизнь девочек.

Глубокое потрясение от утраты родителей, огромное горе повлияло на Элге самым суровым образом: её магия в один момент уснула, и уснула память, вычеркнув многое, оставив лишь обрывки воспоминаний, добрые и светлые. Вымотанной организацией погребения любимых родителей, не самым приятным общением с кредиторами, не меньше младшей сестры горюющей Виррис пришлось сражаться с ещё одной проблемой. Приглашённый целитель после тщательного сканирования вынес вердикт: нужно время. Девочка сможет оправиться от пережитого и в спокойной, доброжелательной обстановке, чувствуя себя в безопасности, да при грамотном наставнике, сумеет пробудить свой источник снова. Виррис в то время предстояло разобраться, как именно, и мягко, аккуратно, не навредив, помочь развернуть заблокированный потенциал.

Но на первое время, хотя бы на несколько месяцев, во избежание спонтанных проявлений магии — её лучше взять под дополнительный контроль, наложив соответствующие заклинания. Виррис подумала — и согласилась. Им с Элге предстояла новая жизнь, переезд в незнакомый город, налаживание непривычного быта с нуля, и лишние проблемы с проблесками силы ей были ни к чему. Маг провел необходимые процедуры, предупредил, что не запечатал дар навсегда, а лишь временно приглушил.

В Леаворе Элге как умела, оказывала старшей сестре посильную помощь во всём. Память не возвращалась, да и воспоминания стёрлись избирательно: девочка забыла, как именно умерли родители, собственные действия после смерти мамы и папы, а об уснувшей магии целительства Виррис не напоминала, сначала рассчитывая, что Элге начнёт вспоминать сама. Когда же срок действия заклинаний подходил к концу, Вир…вмешалась. Для девчонки нужно было нанять мага — учителя соответствующей квалификации, а это деньги, и свободной суммы в тот момент у сестёр не было. О благотворительной помощи, предоставляемой некоторыми школами для семей, не имеющих возможности пригласить частного наставника, Вир не подумала. У неё самой собственный дар набирал обороты, и пусть в то время, до поступления в Школу, старшая не умела составлять и использовать заклинания, зато она прекрасно составляла узоры из стежков и строчек. Охранительные, усиливающие желаемые заказчиком свойства, очищающие, приносящие красоту… запирающие. Рукоделие стало её спасением в тот период, что дар развивался без присмотра опытного наставника: типичные действия вроде подчинения различных бытовых предметов девушка удачно перенаправляла на иголку с ниткой. Рукодельница-умелица наносила на одежду сестрёнки магическую вышивку, совсем небольшую, но достаточную для того, чтобы целительский дар продолжал спать.

Через пару лет к старшей сестре потянулись первые постоянные заказчики — ведь и вышивала, и шила она всё лучше и занятие это начало приносить стабильный доход. И можно было подумать о возвращении магии Элге, но… опять же — деньги на оплату уроков, которые старшая научилась как зарабатывать, так и очень хорошо считать. И Виррис продолжила контролировать спящий дар. Вот только он уже не спал, а готовился в любой момент выплеснуться и развернуться во всю силу, искал выход, бродил по каналам, требовал жизни. Жизнь проявилась в растениях и травах.

Виррис приняла его за отдельный дар. Проконсультировалась с директором Высшей Школы Магии, в которой в тот период училась. Директор заинтересовался случаем сестры — травоведение в Леаворе встречалось редко, и он предложил максимальное содействие. Бесплатные тесты. Скидку на дальнейшее обучение Элге: итоговая сумма оказалась им в тот момент по карману. Виррис успела пожалеть, что так необдуманно проболталась господину Зоратту, ведь начни он контактировать с Элге, проверять уровень её тогда ещё совсем слабенькой силы — кто знает, что ещё выявил бы определитель. Раскрытия, возвращения целительского дара для своей сестры старшая уже не хотела. Вернее, не хотела для себя. За несколько лет жизни в Леаворе она успела привыкнуть к главенствующей роли, к тому, что она сильная, талантливая, способная — пусть не среди злословящих учеников, но в глазах преподавателей, заказчиков и соседей. А дружба… что ж, они были очень дружны с Элге.

И она уверила господина Бьорда, что магия младшей сестрёнки крошечная, вреда не причиняет, разрушений не несёт. Сестрёнка же с каждый месяцем чувствовала себя всё увереннее, с любопытством первооткрывателя изучала свою силу, радовалась отклику растений, влиянию на рост и цветение. На фоне более способной и сильной Виррис её возня с травками выглядела скромнее, но в течение нескольких лет, экспериментируя и совершенствуя свой дар, и Элге нашла себя. К ней пошли первые покупатели, с ней начали сотрудничать чайные лавки и косметические магазины, пока немногие, но за кусок хлеба можно было перестать беспокоиться. И, если бы не знакомство с ярким и обаятельным аристократом, в которого Элге влюбилась по уши, кто знает, чем закончилась её личная история с родной магией.

Едва Виррис умолкла, Элге поднялась и взволнованно заходила по комнате. Мужчины тоже не спешили заговаривать: Бьорд Зоратт хмурил брови и, очевидно, по въевшейся привычке крутил на пальце диковинный перстень, да покусывал тонкую губу, Мадвик же сидел с крайне сердитым выражением лица. Возможно, жалел о просьбе не сдавать родственницу жены Службе Контроля за магическими преступлениями. Трудности леди Адорейн, оставшейся за старшую, его мало тронули, тогда как Элге испытала острое чувство вины. И ещё её переполняла горечь. Шок тоже, но горечи больше; интуиция оказалась удручающе права: её мир уже не будет прежним. Предательство одного из самых близких и родных существ оставляет шрам, такой, что не исцелить самой сильной целительной силой.

— Я хочу знать, как именно умерли мама и папа, — твёрдо сказала она, глядя мимо сестры.

Встречаться с ней глазами не было сил.

…Они возвращались из театра.

Отпустив нанятый экипаж на соседней улице, Адорейны решили прогуляться до особняка пешком. Их район считался благополучным, фешенебельным, улицы патрулировались и хорошо освещались. Ничто не предвещало беды.

Просто двое в тёмных неприметных одеждах и головных уборах позарились на бриллианты леди Адорейн. Да, в их благополучном, охраняемом и безопасном районе. И патруля не оказалось поблизости, несмотря на крики Ареллы. Так не бывает, но так — было. И никакой магии не применялось к родителям — только внезапность, наглость, физическая сила и нож в руке одного из преступников. Отец до последнего пытался защитить маму и пострадал первым, раны, нанесённые ему, оказались смертельными. Ареллу ударили ножом в живот и под рёбра, сняли с шеи колье, выдернули из ушей серьги и скрылись.