Мильтон в Америке - Питер Акройд

- А говорят, Гус, что паписты все содомиты.

- Нет. Ерунда. У них есть жены. Некоторые приехали с индейскими женщинами. - Внезапно он понизил голос. - Я сдуру сболтнул об этом мистеру Мильтону и, сдается, он ни о чем другом теперь думать не может.

- Правда?

- И у них видимо-невидимо детей. Как голубей у собора святого Павла. Вот почему им так требуются умелые руки, чтобы отделать и обставить мебелью дома. Добрые бристольцы придутся им очень кстати.

- Если все так и есть…

- Бог и Пресвятая Дева Уиллзденская мне свидетели.

Гарбранд переглянулся с остальными.

- Ну что, попросить Гуса за нас похлопотать? Пусть поговорит с папистами?

- Да-да. - Это произнес Джон Петик, но было заметно, что и остальные обрадовались возможности поскорее покинуть Нью-Мильтон.

И вот Гусперо на следующий же день отправился в Мэри-Маунт; мистеру Мильтону он, разумеется, ни словом об этом не обмолвился, и брис- тольцам тоже посоветовал держать язык за зубами. Ралфа Кемписа он застал под сенью кленов за обедом из домашней птицы.

- А я как раз закусываю вами! - воскликнул Кемпис. - Вкусно - пальчики оближешь!

- Всегда рад служить вам обедом, мистер Кемпис.

- Раз так, дайте мне эту бутыль. И присаживайтесь.

- Прежде чем начать, не призвать ли мне благословение?

- Но только по секрету от хозяина. Он желал бы, чтобы благословение доставалось ему одному.

Они были достаточно хорошо знакомы, чтобы не таиться друг от друга, и Гусперо рассказал без обиняков, в какое незавидное положение попали бристольские плотники.

- Вы говорите, он был пьян? - прервал его Кемпис. - Ну так давайте его сюда немедленно!

- Они спят и видят, как бы убраться, Ралф, но разрешите я закончу? - Он объяснил, что поселенцам Мэри-Маунт придется уладить дело с шестимесячным контрактом бристольцев в Нью- Мильтоне, дабы те могли с чистой совестью приступить к работе на новых заказчиков. Не исключено, что они решат тут обосноваться и, будучи искусными плотниками и столярами, принесут новой колонии большую пользу. Они могут построить не только дома, но и семьи.

Едва Гус замолчал, как Кемпис одобрил его план.

- Однако, - сказал он, - едва ли я смогу договориться с мистером Мильтоном. Вы его знаете. И вам известно, что он ответит.

- Ах ты тупоголовое ничтожество! - Гусперо прекрасно удавалась имитация. - Самонадеянный червь!

- Ох, а вы не преувеличиваете, Гус?

- Медный лоб!

- Вот поэтому я не стану с ним ни говорить, ни вступать в переписку. Не могу терпеть его наглость.

- Тогда что же делать?

- Пошлю-ка я Бартоломью Гидни. Любой сумасшедший найдет в нем родственную душу.

Два дня спустя в Нью-Мильтон прибыл верхом молодой англичанин. На нем была синяя шелковая рубашка, зеленые бархатные панталоны и большая шляпа с плюмажем из перьев.

- Что это? - вопросил Храним Коттон, первым его увидевший. - Что это за ходячий майский шест?

Гидни осадил лошадь.

- Простите, дорогой сэр. Не могли бы вы показать мне дом почтенного и многоученого мистера Мильтона? Полагаю, он проживает здесь? - Храним был настолько ошеломлен, что смог только махнуть рукой в нужном направлении. - Весьма вам признателен. Навеки ваш должник. - Он спешился, привязал лошадь к столбу и направился к дверям Мильтона. - Мистер Мильтон? Дорогой сэр?

- Войдите.

Бартоломью Гидни вошел и увидел Джона Мильтона, сидевшего у окна на простом деревянном стуле.

- Весьма дорожу честью…

- Ваш голос мне незнаком.

- Увы, это не является для меня неожиданностью. Я…

- Откуда вы прибыли, сэр?

- Мой прежний адрес - Уэстминстер-сквер, но в настоящее время я проживаю в живописном городке Мэри-Маунт.

- Вот как.

- Быть может, вы случайно о нем слышали? Окрестность самая восхитительная. Сельская идиллия. Временами она напоминает мне Челси в летнюю пору - место, где берег петляет вот эдаким манером. - Он изобразил рукой волно- ообразное движение и слегка подпрыгнул.

- Замечаю, сэр, что язык у вас без костей.

- Да, это общепризнанно. - Он приосанился. - Однако по своей природе я человек в высшей степени дружелюбный и искренний. Такова же была и моя дорогая матушка. Стоило ей взять в руки шитье, и речь начинала литься из нее потоком. О, как она повествовала о пережитом! Ничто не могло ее остановить.

- Чего же вы хотите от меня?

- Не уверен, дорогой сэр, что чего-то от вас хочу. Речь может идти о желаниях других людей. Это ужасно деликатный предмет.

- Мне недостает ловкости, чтобы поймать вашу мысль. Выскажитесь яснее, мистер…

- Гидни. Бартоломью Гидни. Происхожу, разумеется, от кембриджских Гидни. Обойден в завещании. Если я начну рассказывать, какие обширные земли…

- В таком случае не начинайте. Лучше скажите ясно, что вас сюда привело. Или уходите.

- Вы натура волевая, сэр, но мне такие нравятся. Говорю ясно: я приехал сюда по поручению мистера Ралфа Кемписа. Вам он знаком? Эдакий жизнерадостный. Чудо что за человек. - Увидев, как вытянулось лицо Мильтона, он поспешил продолжить. - У вас находятся несколько брис- тольцев, которые - как бы это сказать? - не вполне здесь прижились.

- Эти дуралеи. И какого рожна им нужно? Амброзии и райских плодов?

- Не уверен, мистер Мильтон, что они предъявляли именно такие запросы, но убежден, что вы бы им не отказали.

- Они бесстыдные мерзавцы. Понимаю, мистер Гидни, куда вы клоните со всеми вашими словесными выкрутасами. Они желают получить освобождение от обязательств и переселиться в Вавилон.

- Боюсь, сэр, вы слишком размахнулись. Они имели в виду Мэри-Маунт.

- По мне все едино. Рог римского зверя - вот что у них на уме. Подлые перебежчики.

Бартоломью, задетый подобным отзывом о своей вере, разом сменил тон на официальный.

- Они намерены работать, а не молиться.

- При всем том не сомневаюсь, вам известны все подходы к простачкам вроде этих. Ослабите немного поводья, да, мистер Гидни? Пусть порезвятся и поклюют приманку?

- Уверяю вас, ни о какой приманке речь не идет.

- Бедняги. Оказаться рабами папистской тирании и суеверий!

- Не думаю. У нас нет рабства. И тирании. Лишь вечные блага свободы.

- Скажите лучше распущенности. Ну, ну, катитесь по собственной дорожке в ад и бристоль- цев этих прихватите с собой. Безмозглые птахи, угодившие в силки. Пусть их ощиплют и сожрут.

- Как это великодушно. И благородно.

- Цена договоров установлена. По десять фунтов за каждого.

- Знаю. О плате я договорился с мистером Гусперо. Если я предвосхитил ваше решение - что ж, вы вправе высказать недовольство.

- Гусперо? А он тут при чем?

Гидни понял, что сболтнул лишнее.

- Очаровательный молодой человек, вы согласны? Локоны - просто загляденье. И прелюбопытно шутит, наподобие того, как принято в Кобельрове. - Ему не хотелось впутывать Гусперо в историю. - Я встретил его у вашей прелестной церкви. Мне сказали, что он ваш секретарь. Это верно? Разве он не заменяет вам глаза - если позволено мне будет затронуть данный печальный предмет?

- У меня имеется внутреннее зрение, сэр, проницающее все хитрости и уловки.

- Рад это слышать. Такому дару здесь нет цены. - Он заколебался. - Итак, если я вас правильно понял, вы даете…

- Я даю вам их. Забирайте и больше не возвращайтесь. Нельзя быть врагом общины и оставаться при этом ее членом. Они нам не нужны.

Таким образом бристольцы покинули Нью- Мильтон и, не переставая петь и прикладываться к бутылке, в компании Бартоломью Гидни отправились верхом на другой берег. Гусперо проводил их глазами и опечаленный вернулся к Кэтрин.

- Знаешь, - сказал он, когда они вдвоем сидели в небольшой, увитой зеленью беседке за домом, - мне хотелось взять всю семью и к ним присоединиться. - Он похлопал ее по округлившемуся животу. - Малышу там было бы куда как привольно.

- Даже не думай об этом, Гус. - Племянница Кэтрин, она же ее приемная дочь, играла невдалеке. - Я обещала Морероду преданно заботиться о Джейн. Он никогда не допустит, чтобы она жила среди папистов. - Наклонившись, Кэтрин шепнула: - Скорее он ее убьет.

- Не сомневаюсь. И непременно подыщет в свое оправдание какую-нибудь библейскую мудрость. - Гусперо оглядел бревенчатые хижины и дома, разбросанные по сторонам пыльных троп. - Как ты думаешь, Кейт, удастся нам когда-нибудь пожить в мире?

- Морерод говорит, свет и тьма всегда будут противостоять друг другу.

- О, Морерод большой праведник. Никто так много не толкует о праведности, как он. Но вот что я скажу тебе, Кэтрин. Морерод - надутый лживый лицемер. - Он понизил голос, чтобы не услышала девочка. - Я с удовольствием поменял бы тысячу мореродов на одного-единственного Ралфа Кемписа.

Кэтрин подняла глаза и улыбнулась.

За делом бристольцев последовало, тремя неделями позже, гораздо более серьезное происшествие. В Нью-Мильтоне был обнаружен католический молитвенник. Его нашли в доме, где жило семейство из самых недавних поселенцев, - Джон Венн был скотовод из северного Девона, и явился он через год после основания городка. Этот тихоня ради «отдохновения» (как он сам выражался) собирал на досуге образцы минералов; жена его, Сара, была несколькими годами старше мужа, но совместная жизнь их протекала вполне счастливо. По рождению и воспитанию Сара была католичка, и супруги (а их венчание состоялось во времена республики) решили между собой, что она, для успокоения совести, станет совершать молитвенный ритуал дома. Сам Венн принадлежал к братьям и посещал с ними часовню в Барнстейпле, однако ревностностью отнюдь не отличался. Потому-то он и не возражал против намерений жены как вначале, так и после переезда в Нью-Мильтон.