Боевая машина любви - Александр Зорич

– Чего вам? – поинтересовались из-за ворот на харренском.

– Нам нужен Ямер, жрец.

– У нас тут два Ямера. Ямер Бородатый и Ямер Тугодум. Вам какой нужен?

Эгин задумался. Никаких уточнений в письма Лагхи не содержалось. Вот так всегда с этим гнорром – оговорит самые незначительные детали, а одну важную обязательно пропустит. Орел, как обычно, мух не ловит. На мух ему с высоты наплевать.

– Мне нужен Ямер Бородатый, – брякнул наугад Эгин. Не то, чтобы бородачи внушали ему доверие, но они были явно предпочтительней тугодумов.

Их впустили. Через полчаса появился и сам Ямер Бородатый.

«Вот будет номер, если это не тот!» – подумал Эгин, которому не слишком понравилось упитанное и какое-то евнуховидное лицо Ямера.

– Чего вам? – равнодушно поинтересовался бородач в длиннополом овечьем тулупе.

– Письмоноша принесла мне письмо, которое было написано вашей рукой. Меня зовут Эгин, а это мой слуга Есмар.

– Так вот оно что! – радостно вспыхнул Ямер. – Я представлял вас себе совсем иначе! Пройдемте-пройдемте, гости дорогие!

Наконец-то они сидели в тепле. Наконец-то их кровь пили не голодные клопы постоялых дворов, а набожные клопы Храма Кальта Лозоходца.

Ямер, выказавший неожиданное радушие, заставил стол яствами так плотно, что между блюдами нельзя было воткнуть палец. «Все это хорошо, но где же Лагха?» – недоумевал Эгин.

– Гиазир Лагха сейчас не может вас принять, – отвечал жрец, отводя глаза.

«Ну и дрянь этот гнорр!» – в сердцах выругался Эгин. «Мы тащились к нему через метель, замерзли, исхудали, поиздержались наконец, а он, видите ли, не может нас принять! Вы подумайте, какая цаца!»

– А когда же гиазир Лагха сможет нас принять? – мрачно двигая челюстями, поинтересовался Эгин.

– Не сердитесь, пожалуйста, не сердитесь, – со свойственной евнухам уступчивостью начал Ямер. – Лагха не может с вами говорить по независящим от него обстоятельствам.

«Наконец-то появились обстоятельства, которые в состоянии крутить гнорром как им вздумается. Не вечно же гнорру крутить обстоятельствами!» – злорадно подумал Эгин.

– Лагха сможет принять вас, когда взойдет луна.

Эгин посмотрел в окно трапезной – снежные тучи заволокли все небо и никакой луны видно не было. Но, по расчетам Эгина, если бы туч не было, луна взошла бы где-то через час-два.

– Сейчас я покажу вам вашу комнату. А когда придет время, я зайду за вами, Эгин, и провожу к месту встречи. Если есть желание, можете пока осмотреть храм.

– Такого желания у меня нет, – довольно невежливо ответил Эгин.

– Куда это мы идем? – не удержался Эгин. Спуск под землю казался ему почти бесконечным.

Жрец шел впереди, освещая дорогу пятисвечником. Ямер был тучен и неповоротлив. Чувствовалось, что спуск дается ему непросто.

В подземелье было тяжело дышать, ступени были скользкими.

– Мы спускаемся в склеп Кальта Лозоходца, покровителя Нелеота.

– Если мне не изменяет память, там стоит его посмертная статуя… как там она называется?

– Элтер, – напомнил жрец.

– Ах ну да… элтер.

– Только сейчас мы идем в другой зал. Он расположен на два уровня ниже. Там ничего нет, никаких статуй. Кстати, не забудьте, Эгин, там есть колодец, в нем – вода. Эту воду пить нельзя. Даже если будете умирать от жажды – не надо. И еще: когда вы захотите уйти, дважды позвоните в колокол. Я буду поблизости. Я спущусь за вами.

– А если не спуститесь?

– Спущусь, не беспокойтесь. В противном случае вы можете заблудиться. Вы, конечно, рано или поздно найдете выход. Но проблудите по подземельям до самого утра.

Эгин кивнул. Все, что говорил ему Ямер, он слышал словно бы через слой ваты.

Не говоря уже о том, что из подземелья так смердело северными магиями, что у Эгина начало сосать под ложечкой. В Варане он успел отвыкнуть от такой плотности измененной материи. «Хорошо, что не поддался на уговоры Есмара и не взял его с собой!»

– Вы можете мне объяснить, Ямер, почему Лагха выбрал столь странное место для встречи?

– Дорогой Эгин! У Лагхи не было выбора. И вы сейчас в этом убедитесь. Наберитесь терпения!

– Да оно у меня скоро из ушей закапает, это терпение, – буркнул Эгин, послушно следуя за Ямером.

– Вот мы и на месте, – тяжело дыша, подытожил жрец.

Они стояли перед дверью высотой в два человеческих роста. Дверь была чугунной. Ямеру потребовалась помощь Эгина, чтобы открыть ее.

В какой-то момент в голову Эгину закралась странная мысль – а вдруг Ямер специально заманил его сюда, чтобы закрыть в этом подвале? Может быть, в Капище Доблестей практикуются человеческие жертвоприношения?

Но Эгин отогнал эту мысль прочь – уж больно просто было бы все в этом случае. Да и на златокудрую девственницу, которые предпочтительны для таких целей, он был вовсе не похож.

– Ну, в общем я пошел! – и Ямер двинулся по лестнице вверх вместе со своим пятисвечником.

Эгин заглянул в сводчатый зал – там было совершенно темно.

– Э-э! Ямер! А свет?

– Свет вам совершенно не нужен. Садитесь на пол там, где нарисован кувшин, и ждите.

Помедлив с минуту, Эгин скользнул внутрь комнаты и притворил тяжелую дверь.

Дверь закрылась бесшумно – петли были смазаны маслом.

«Если сюда часто ходят – значит, знают зачем». Это несколько успокоило Эгина.

Он вперился в темноту Взором Аррума. Довольно скоро он смог определить размеры зала – он был не очень-то велик, но своды его были непомерно высоки для помещения, расположенного так низко под землей.

В дальнем конце зала он увидел колодец, сложенный из обтесанных серых плит. На потолке, прямо над колодцем, сияло изумрудно-зеленое пятно. «Это отражается вода», – догадался Эгин. Измененную воду он видел впервые. В Своде вода считалась неизменяемой стихией. «Выходит, мы все ошибались.»

Довольно скоро он смог видеть и обычным зрением – того слабого свечения, которое исходило от воды, как ни странно, было достаточно.

В зале не было ни одной живой души, ни одной мошки, ни одного червячка. Довольно долго Эгин искал дверь, через которую в зале мог бы появиться Лагха, но второй двери в зале не было. Только на крюке под потолком висел массивный колокол, веревка от язычка которого спускалась до самого пола.

Ему ничего не оставалось, как разыскать на полу то самое место, где был изображен кувшин. И сесть на него, обхватив ноги руками. Лагхи все не было.

– И долго еще ждать? – спросил Эгин у пустоты.

Но ему никто не ответил.

Эгин не мог точно сказать, сколько времени прошло с тех пор, как он зашел в комнату. Его чувство реальности в абсолютно безмолвном подземелье несколько притупилось.

Но он помнил, что когда в трех шагах от него из бархатной пустоты появился (или проявился?) Лагха Коалара, он был уже близок к тому, чтобы позвонить в колокол.

– Любезный Эгин! Вы все-таки пришли! – улыбнулся Лагха своей плотоядной, звездной улыбочкой.

– Здравствуйте, гнорр, – буднично поприветствовал его Эгин.

Варанские правила требовали от Эгина чтобы он подошел к Лагхе и поцеловал перстень на его руке. Или его руку. Но только то, что видел перед собой Эгин не слишком располагало к следованию правилам.

Лагха, который стоял перед Эгином, не был человеком из плоти и крови.

«Скорее уж человеком из плотного воздуха и густого лунного света», – подумал Эгин.

Лагха словно бы не касался пола, но при этом не был прозрачен. Его грудная клетка послушно вздымалась дыханием, кудри Лагхи колыхались в такт движениям его головы. И тем не менее, даже в таком обличье Лагха был поразительно привлекателен – его кожа стала еще белей, глаза еще пронзительней, профиль еще правильней, а линия скул – еще более точеной. Само совершенство, о Шилол! «Так все-таки – призрак?»

– Ну что же вы, Эгин? – хитро осведомился Лагха, протягивая Эгину руку для поцелуя. – Неужели вы в состоянии испугаться того, чего не испугался даже Ямер?

Сравнение было явно не в пользу Эгина. Он вскочил с пола, подошел к Лагхе и, наклонившись, поцеловал призрачно-материальную руку своего гнорра.

Рука Лагхи имела некоторую плотность, но не имела температуры. Эгину показалось, что он поцеловал холодный воздух.

– Как вы понимаете, в таком виде меня не пропустят в мой кабинет мои собственные подчиненные, – насладившись замешательством Эгина заключил Лагха. – Поэтому будем разговаривать тут.

Эгин криво улыбнулся. Если даже призрак гнорра не покидает чувство юмора, значит, еще не все потеряно.

И еще Эгин подумал о том, что если бы при нем был Зрак Истины, он, верно, разорвался бы сейчас на четыре тысячи частей.

– Спрашивайте, Эгин, – разрешил гнорр после весьма продолжительной паузы. – У нас не очень много времени. Когда луна зайдет, вы не сможете меня видеть.

Эгин набрал в легкие воздуха. Вопросов было так много, что выбрать из них самый животрепещущий было непросто. Иначе дело обстояло с глупыми вопросами. Эгин выбрал самый глупый.