Черный бушлат-2. Первозакрыватель. - Александр Конторович

  Тем временем, капитан заканчивал свой монолог.

  - Так что светит вам, добрые молодцы, на сей момент, однозначный и бесповоротный расстрел… Даже и суда проводить не потребуется. Имею на это полное право. Обстановка у нас, самая что ни на есть боевая до линии фронта три километра. Так что, по уставу можно вас всех поставить к стенке!

  Мы все подавленно молчали. Атас, какая перспектива! Может прямо к капитану и подойти со своими рассказами? Ага, щас! Сочтет он все это последствием большой доли спирта. И будет, по-своему, прав…

  - Значит, так, соколики вы мои ясные. Те, кто в о в р е м я и своевременно очухался и, хотя бы частично, осознал свою вину, получают от меня последний и окончательный шанс. Шанс реабилитировать себя, для начала — в моих глазах. А дальше я посмотрю… А что же касается тех, кто в себя приходить так и не собрался…

  Лежащий на земле солдат вдруг приподнял голову. Встал на четвереньки и огляделся. В себя пришел? Или все время ваньку валял? Черт его знает, не лезть же к нему теперь с расспросами. Это не осталось незамеченным капитаном.

  - Ага! Очнулся, милок? Ну-ка поднимите его на ноги!

  - Гогоберидзе! — гаркнул старший лейтенант. — Организовать!

  Из строя выдвинулся здоровенный черноволосый мужик, кивнул головой, и из-за его плеча выскочили двое бойцов. Те самые, что и тащили Громова во двор. Подскочили к нему и привели в вертикальное положение. Так, надо понимать, это актив роты. Те, что на подхвате у старлея состоят. Надо будет их запомнить и держать с ними ухо востро.

  - Смирно! — это снова капитан.

  Строй замер.

  - За нападение на командира (ага, так это он военврачу в лоб засветил), хищение государственного имущества (это за спирт, что ли?), самовольное оставление части в боевой обстановке, приказываю! Рядового Громова Павла Николаевича — расстрелять! Старший лейтенант Городня!

  - Я, товарищ капитан!

  - Привести приговор в исполнение!

  Старший лейтенант вытащил из кобуры 'ТТ' и вскинул руку. Сухо треснули два выстрела и Громов обвис на руках, державших его, бойцов.

  - Все видели? — обвел глазами строй капитан. — Все поняли? Шутки кончились. Рекомендую это крепко запомнить и зарубить себе на носу! Вольно! Разойдись!

  И вот мы снова в сарае. Двери не заперты и можно выходить во двор. Но, прежде всего, надо хоть немного осмотреться.

  - Слышь, — толкнул я в бок одного из своих 'соратников' по самоходу. — Сидор мой где? Что-то не вижу его?

  - Да вон он, у столба лежит.

  - Где?

  - Да вот же! — боец пнул его ногой. — Ослеп, что ли?

  - Да, башка гудит, толком и не соображаю.

  - И не говори… у меня тоже…

  Так, теперь выберем уголок и присядем. Что там у нас в сидоре? Да и в карманах порыть надобно. Так… Красноармейская книжка. Рядовой Леонов Александр Павлович. Хм, и тут тезка попался. 1901 года рождения. Гражданскую войну, значит, застал. Интересно, что он, то есть, теперь уже я, там делал? Руки у меня крепкие, мозолей нет. Телосложением бог не обидел. Не Геракл, но и не хиляк. Что там у нас еще? Спички, нитки, иголка. Всякая солдатская мелочовка, понятно, еще что? Бумаги? Хм… Ага, копия приговора! Так, за что ж меня сюда? Невыполнение приказа командира в боевой обстановке. М-м-да… Исчерпывающе, но непонятно. Какой приказ, в какой обстановке? Чего я там рогом упирался? Консервы, две банки. Фляга с водой, котелок, все. Оружия нет, патронов тоже.

  Шум у ворот отвлек меня от размышлений. Что там? Кухня приехала. Ну, пожрать сейчас явно не помешает.

  Стоя в очереди к кухне, я продолжал размышлять. Ладно, перенос удался. Хоть и криво, не в ту степь, но вышло. Что мы имеем с гуся? Факт вторичного переноса? Есть. Еще бы теперь и факт вторичного возвращения — было бы самое то. Попадание в нужного человека? А вот тут — облом. Полный и окончательный. Так что, теорию академика можно закрывать. Не обеспечивает она нужной точности попадания. Как там меня называли — первооткрывателем? Ну, вот, буду я вам теперь первозакрывателем, дайте только назад возвратиться. А вот как это сделать? Лезть под пули? А, что там Травников говорил? Перед возвращением у меня изменился сердечный ритм? То есть, в любой момент я вернуться назад не сумею? Должны совпасть какие-то там условия? Какие же? И каков будет вывод? Один он будет — надо выжить. Когда там будет возвращение, да и будет ли оно вовсе, еще неизвестно. Так что — будем жить! Желательно здоровым и не больным.

  Получив свою порцию, я уселся на лежащие в углу двора бревна и принялся за обед. Судя по времени, завтрак я благополучно проспал. Или, вернее провалялся в беспамятстве. Поэтому жрать хотелось весьма неслабо.

  - Не помешаю, Палыч? — ко мне подсел долговязый светловолосый боец. Один из 'соратников'? Похоже… Был он весь какой-то помятый, что ли. Или от природы неуклюжий.

  - Садись, место не купленное.

  - Спасибо тебе сказать хочу.

  - Хочешь — говори. За что?

  - Ну, если бы не ты, со своей готовностью к исполнению приказа, то Шумила нас бы еще в сарае пострелять мог. Запросто, с него станет.

  - Старлей-то? Этот могет.

  - Пацаны говорили, за ним такое уже водилось.

  - Сам кто видел, или сплетни?

  - Из старого состава роты есть пяток пацанов. Они и рассказали. В атаку ребята вставать стремались, он и завалил двоих. И потом, на отходе уже, один ранен был, идти не мог, так он и его тоже… того…

  - С какого бы хрена-то? С первыми двумя — понятно. А этого за что?

  - Крикнул, что, мол немца тут дожидаться будешь?

  - Да… Надо от него подальше держаться, а то, неровен час, ему еще чего в башку прилетит.

  - Да уж скорее бы…

  - Ты о чем это?

  - А ты?

  - Ты головой-то думай иногда, ладно? Ушей и тут хватает и опомниться не успеешь.

  - Ладно тебе, дядя Саша, чего ты к словам прицепился? Ты лучше скажи, что делать будем дальше?

  - А у тебя что, вариантов до хрена? Куда ты отсюда денешься? Вон, за воротами вертухаи со стволами стоят, а мы тут сидим, за забором. Вот на фронт попадем, там и посмотрим. Глядишь, и повернется к нам Фортуна передом.

  - Кто повернется?

  - Фортуна. Это богиня счастья такая была у древних греков. На кого посмотрит — тому и подфартит.

  - И-и-и сказал! Где те греки и где мы?

  - Ты, короче, давай по делу. Зря не баклань. Если есть что сказать — говори. Нет, так я жрать дальше буду.

  - Слушок прошел, — светловолосый оглянулся по сторонам, и понизил голос. — Будто капитан для нас что-то особенное измыслил. Такое, что точняк, на тот свет и отвалимся все разом.

  - Так ить фронт, голуба! Тут каждый миг на бошку что-нибудь брякнуться может. И все — амбец! И придумывать специально ничего не надо.

  - Доты помнишь?

  - Какие такие доты?

  - Здрасьте, приехали! Пять дней как там весь первый взвод лег!

  - Вот когда тебе прикладом в лоб закатают, я тебя опосля этого и порасспрашиваю про что-нибудь эдакое. Память у меня отшибло чуток, понял? Что-то помню, а что-то нет.

  - Ну, так бы и сказал…

  Со слов белобрысого солдата выходило, что первый взвод нашей роты совсем недавно осуществлял разведку боем одной неприятной высотки. Высотка эта стояла на редкость удачно для немцев и крайне неприятно для нас. Немцы просматривали с нее всю нашу оборону и вглубь и по ширине — сколько глаз хватало. Судя по точному артиллерийскому огню, там сидели еще и артнаводчики. Вот командование и отправило первый взвод выбить оттуда немцев. Небывалое дело! Им даже обеспечили артподдержку! Правда, легче им от этого не стало. Немцы успели оборудовать на горке дот. И похоже, что не один. Короче, назад никто не вернулся… Вот теперь, на эту высотку хотят направить и нас.

  - Хренасе… Надо будет с капитаном потолковать на эту тему.

  - Да у тебя похоже, не только память отшибло, но и соображаловку! Ты с кем говорить-то решил?! С этим?! Да ему на нас плюнуть и растереть. Нас положат, так новых пришлют!

  - А за невыполнение приказа с него спросят! Это ты понимаешь?

  - Ну, это тебе со своей старшинской кухни виднее, мы с начальством не общались, где уж тут?!

  Так, похоже, что этот болтун кое-что про меня знает. Ну, держись…

  Через полчаса я отпустил его за чаем, а сам остался сидеть, прикидывая и сопоставляя услышанное. Персонаж мой в прошлом был ротным старшиной. Судя по всему, мужик он был опытный и авторитетный. Воевать умел, и делал это уже не первый год. Вот на почве целесообразности некоторых поступков, он и столкнулся с вновь назначенным командиром роты. Иными словами — помешал (непонятно, как) поднять роту в самоубийственную атаку на прорвавшиеся немецкие танки. Танки эти в итоге сожгли ПТОшники, а Леонов за это угодил в штрафную роту. Ходили слухи, что командир роты временно окривел на один глаз, но так это или нет, никто тут, естественно, не знал. Отчасти из-за этого, меня и невзлюбил наш старший лейтенант.