Под глифом "Бесконечность" (СИ) - Морох Ольга

— Это спекул-ляции, господин Вислоф. Обыкновенные спекуляции, — холодно улыбнулся Линц, — мы-то с вами знаем, что эти разработки под контролем правительства. Всё, что происходит с такими людьми известно специальной службе. Мне таких сведений не поступало.

— Что ж, раз глава корпорации, занимающейся разработками в области бессмертия не в курсе, — рассмеялась женщина справа, — пресса по-прежнему любит острое…

— Обыватель любит поостр-рее, а пресса лишь удовлетвор-ряет спрос, — замети Линц.

— Но вы же не стали бы скрывать столь ценный продукт? Уверен для генетиков и фармацевтов это был бы лакомый кусок

— Раз-зумеется, нет, советник….

— Каков процент стабильности?

— Пятьдесят девять процентов.

Галицкий помолчал.

— Слишком медленно. Почему так медленно? Он получает препарат?

— Да.

— Мне нужен результат. Надавите, чтобы сломалось!

— Результат может быть непредсказуемым.

— Работайте! — рявкнул Галицкий

Из реанимационного блока Вика выселили и выделили новую комнату без окна с одной единственной кроватью. Наплевать, лишь бы не надоедали со своими порядками.

…Вздох, гладкий ствол под ладонью. Голова в перекрестье прицела. Короткий глухой выстрел. Вот и всё. Миссия выполнена. Программа отработана. Город лишился одной из своих ключевых фигур, теперь его история изменится и пойдёт в новом русле. Возможно, к лучшему, но это не точно.

«Выгрузка памяти завершена. Виктор. Блок ноль восемь укомплектован. Для активизации необходимо несколько часов покоя».

Значит, скоро память снова станет, как чистый лист за исключением базовых функций. Бессмертие имеет свои плюсы, но минусов неизмеримо больше. Мозг буквально закипает от обилия информации, и, чтобы не потерять данные, пришлось доверить воспоминания архиву. Сначала бумажному, потом по мере развития технологий цифровому.

От неловкого движения потянуло в груди. Ещё болит после ранения.

— Благодарю, — он разобрал винтовку, спрятал её части в спортивный рюкзак. Далеко внизу, в соседнем здании начался переполох. Убит выстрелом в голову один из лидеров доминирующей партии, стремящейся добыть Аркануму больше свободы. Теперь всё будет по-другому. В очередной раз. Вик накинул лямку на плечо. Сколько таких случаев в его архиве? Наверняка много. Небольшое изменение в расстановке сил — и история идёт в новом ключе. Иногда кажется, что Арканум стал тренировочной площадкой для очень-очень крупных игроков. Это как шахматы, только в масштабе города. И фигурами на этой доске становятся живые люди, добровольно приехавшие сюда и подписавшие соглашение об отказе от претензий. А Вик…, кажется, он всего лишь чьё-то орудие, и эта установка сидит где-то внутри. Понять бы, что заставляет его подчиняться…

… — Ты же не обвиняешь оружие в руках, что оно убивает само, правда?

— Нет. Это всего лишь железка. Правда смертоносная. Нужна рука, чтобы нажать на спусковой крючок.

— Вот и с нами так же. Просто железки. Относись к этому так.

— А как же свобода воли?

— Её нет, это иллюзия. Тебе ли не знать, — она отворачивается, чтобы взять себе ещё пива. — Каждый твой шаг продуман кем-то. Всегда за спиной чья-то рука, давит на тебя, чтобы исполнялись чьи-то желания. Бах-бах. — Палец изобразил пистолет. Кажется, она пьяна.

— Нет, я могу решить сам… — Вик вытянул ноги, сложив их на небольшую спортивную сумку у стола.

— Сам? — она смеётся, — ты дурак! Современные технологии никому не позволяют решать самому. Все механизмы давно отработаны, риски просчитаны, потери незначительны.

— Дерьмовая философия…

— Какая есть…

— А ты?

— Что я? — в её восхитительных глазах загораются озорные искры.

— Кто ты в этом уравнении?

— И я тоже дура…

Глава 20

… — Что видишь?

— А? — он устал от бесконечной череды тестов. Послать их на хер? Не выйдет. Они начнут всё с начала. Заставят, уговорят, выдавят.

— Что видишь? — на долбаном экране перед глазами какие-то кляксы. Что тут можно увидеть? Что-то похожее на современное искусство, бездарность возведённая в абсолют.

— Мазня…

— А точнее?

— Две мазни….

Перед глазами возникает другая картинка. Эта не лучше.

— А здесь?

— Послушайте, может хватит? Я могу уйти? — это бесконечно, надоедливо и вызывает раздражение.

— Нет! Не можешь! — отсекает ледяной голос всякие попытки встать, по телу пробегает разряд. Что-то похожее на судорогу. Сознание становится немного сонным, но желание уйти не пропадает. Он уже забыл когда смотрел на мир не через очки дополненной реальности, а просто так глазами. Хотя один глаз ещё плохо функционирует

— Отвечай на вопрос.

— Какой?

— Здесь что видишь? — на экране теперь женское лицо. Высокие скулы, большие лиловые глаза, пухлые губы. Где-то внутри всё сжимается в тугой комок, а потом прорывается всепоглощающей ненавистью.

— Тварь… — шипят губы.

В памяти всплывает снова и снова проигрываемая запись. Она, эта тварь, с методичностью робота выламывает кости лежащему на манипуляционном столе человеку с простреленными ногами. И продолжает кромсать избитое тело кривым ножом. Лезвие втискивается меж зубов и тянет щёку к низу, распуская новую рану. Всё это дополняется звуками, запахами и вкусом крови.

Это он там лежит, это его тело. Каждую рану он чувствовал агонизирующим сознанием. С каждым ударом в теле вспыхивает забытая боль. Зачем они каждый раз это показывают? Не дают забыть? Запах крови и дерьма пропитал всё вокруг, грохочет выламываемая створка двери, а за ней — ненавистный коридор. Туда нельзя возвращаться…

Она… умрёт…

… Вик проснулся словно от удара. Проклятые кошмары. Словно ил со дна, они теперь поднимались, мутили сознание, и где-то в этих водах билась, искала выхода лютая ненависть. «Убей»

Вокруг — темнота.

— Свет, — каркнул Вик, но светильник не отозвался на команду. Что за чёрт? Пришлось встать и искать переключатель, чтобы включить вручную.

Дверь неожиданно отошла в сторону, открывая вид на полутёмное безжизненное фойе. Найти её? Спросить? Что она ответит? Скорее всего ничего. Вик вытер пот с висков.

Из дальнего угла фойе его поманила неясная фигура. Тори? Тоже не спит? Какого хрена ей надо? Вик сделал шаг из комнаты, и сразу потерял возможность видеть — кто-то накинул на голову плотную ткань. С обеих сторон в плечи впились чужие пальцы. Ну, нет, не теперь. Он развернулся, стаскивая невидимых нападающих с места. Он даже слышал скрежет подошв по полу. Дёрнулся в сторону, потом в другую, но чужие руки только крепче впились в тело, почти выдавливая кровь из-под кожи.

— А-а… — заревел Вик. Под ребро впился шип станера. Пару секунд колотило разрядом. А потом всё исчезло, как не было. Только слабость в теле напоминала об агонии пару секунд назад.

— Что? — Вик, пошатываясь, поднялся с пола. Покрывало сползло под ноги, — Что за хрень?

А там, в конце пути снова стоит она и манит. Чего ты хочешь? Зачем?

Он огляделся. Пустота. Никого рядом. Они по-прежнему с Тори единственные живые в этом механическом царстве. Но что произошло?

— Я… — Вик снова сделал пару нетвёрдых шагов. Споткнулся, неловко завалился на бок и упал в кресло со стальными подлокотниками и подставкой для ног. Как у дантиста, только хуже.

— Что…

Удар по скуле запрокинул голову на бок. Вик упрямо взглянул перед собой. Коб, сучка.

— Ну, что, малыш, покажешь, на что способен? — ухмыльнулась девка, размахнулась, чтобы ударить снова. Вик дёрнул рукой, чтобы заблокировать удар, но кисть не поднялась, стала, словно чужая. И снова тяжёлая оплеуха, от которой голова дёрнулась в сторону.

— Давай ещё, сучка, и посмотрим, — ухмыльнулся Вик. На это Коб вытащила короткий нож и приставила к горлу.

— Обещаешь не плакать, малыш?

— Смотри, свои сопли не разбрызгай, — огрызнулся Вик, и руки снова стали ему подвластны. Вик вскочил, приготовившись к бою. Что это за место? Не похоже на чистые залы клиники. Скорее, какой-то сарай, старый, заброшенный сарай. Коб ухмыльнулась и заняла свою позицию, едва слышно жужжа пневмо-суставами. Она в экзо-скелете. Какая-то хреновая ситуация.