Любитель историй - kostik

абсолютно безполезных вопросов. Проносясь вихрем в ее

голове, лишь один из них задержался, пугая своей

откровенностью.

"Может быть, именно этот пушистый любимец отца и есть

истинный хозяин дома?"

Перестав гипнотизировать девушку, мистер Тит лизнул

лапу и, повернувшись к ней спиной, устремился вверх по

лестнице.

Повинуясь кошачьему чутью, Клер решила последовать за

ним. Но как только ее нога встала на первую ступень, все

вокруг изменилось. Яркая вспышка ударила в глаза, словно

тысячи свечей зажглись одновременно, ослепив все вокруг.

Покачнувшись на месте, девушка потеряла равновесие. А

когда открыла глаза, вниз по лестнице, прямо на нее, бежал

Лиджебай Джейсон. Ее отец!

Все произошло так стремительно, что Клер едва успела

отпрыгнуть в сторону и прижаться к стене. Зал, как и в

прежние годы, сиял чистотой. Недавнее белое облачение

комнаты исчезло без следа, вернув девушку на пару лет

назад.

Закружившись по гостиной, мистер Лиджебай радостно

потирал ладоши, явно находясь в предвкушении. Бросив в

сторону дочери короткий взгляд, он внезапно устремился в

противоположную сторону.

Вечно запертый кабинет, на этот раз, будто по мановению

волшебной палочки распахнул дверь, любезно пустив

хозяина внутрь.

Обогнув письменный стол, Лиджебай склонился над

бумагами, бормоча себе под нос какую-то веселую песенку.

Его рука совершила незаметное движение. Что-то внутри

щелкнуло, и в его руке оказалась та самая злосчастная

книга, с красной тесьмой в переплете. Водрузив ее на

середину стола, отец внезапно изменился в лице. Недавнее

воодушевление сменила нерешительность, а в следующий

миг и вовсе обратилось страхом. Взирая на кожаную

обложку, он долго не мог найти в себе силы открыть ее, а

когда переборол себя, Клер заметила, как сильно дрожат его

пальцы.

Присев, Лиджебай нахмурил лоб и стал пристально

разглядывать первую страницу. В его глазах читалось

многое. Он был удивлен и напуган одновременно. Резко

перелистнув лист, мистер Лиджебай вскочил будто

ошпаренный.

Заметавшись по комнате, он долго не мог найти себе

места, нервно покусывая нижнюю губу.

Клер тут же вспомнился последний день отца, когда его

спокойствие, впервые как ей показалось, расползлось по

швам. Тогда она считала, что мистер Лиджебай случайно

угадил в узы панического страха. Но теперь все встало на

свои места.

Его губы продолжали что-то шептать, но девушка не могла

разобрать ни слова. Она все еще пребывала в царстве

коварной тишины лишившей ее слуха. Наконец,

остановившись у окна, Лиджебай схватился за голову,

усиленно потер лоб, а потом схватил книгу и стал нервно ее

листать. И даже лишенная слуха, Клер слышала этот резкий

шелест.

Приблизившись, она осторожно заглянула отцу через

плечо. И мгновенно отпрянула. Страницы были пусты.

Отшвырнув книгу в сторону, Лиджебай застыл на месте,

покачиваясь, словно умалишенный с улицы Отчаянья.

Затем он откинул голову назад. Судя по его движению - из

груди родителя вырвался истошный вопль.

Едва сохраняя спокойствие, Клер испуганно продолжала

наблюдать за отцом. Развернувшись на месте, он оказался в

полушаге от дочери. Мутный взгляд пронзил девушку в

самое сердце. Только смотрел отец не на свое дитя, а сквозь

нее. Лицо Лиджебая стало меняться, медленно наполняясь

ужасом: глаза округлились, а скулы вытянувшись стали еще

уже.

Едва удержавшись на месте, чтобы не броситься к нему на

шею и успокоить, Клер ощутила прямо за спиной тяжелое

прерывистое дыхание. Звук исходил из самых недр груди.

Обернувшись, девушка взвыла, словно ранений зверь. В

дверном проеме мило улыбаясь, стоял мистер Сквидли.

Колючие глаза, будто две крысы хищно шарили по комнате;

остановившись на книге, гость замер. Клер напряглась - а

губы Сквидли расползлись в благодарной улыбке.

- Нет, не может этого быть! Я же уничтожил тебя!

Уничтожил! – прорвался сквозь непроницаемый кокон

голос отца.

Это было волнительно и жутко одновременно. Девушка

так часто вспоминала голос родителя, что когда он вновь

стал реальным, то показался ей чужим.

Растворившаяся в пустоте тишина едва не оглушила

девушку. Небольшой кабинет в одночасье наполнился

миллионом странных, непонятных звуков. Из-за спины

донеслись протяжные стоны отца. Мебель заходила

ходуном: полки зачавкали, комод застучал, дверцы шкафа

забарабанили. Вся комната откликнулась на приподнятое

настроение гостя.

Не отрывая взгляда от книги, мистер Сквидли походил

сейчас на счастливчика нашедшего клад. Дрожащей рукой

он указал на книгу и произнес:

- Она все-таки у тебя, вор.

- Нет, уйди прочь! Ты не существуешь! – прикрыв уши

руками, мистер Лиджебай зажался в углу.

Клер взирала на происходящее не в силах унять

бушующий внутри ужас. И пускай мистер Сквидли не

замечал или не желал замечать ее - сцена поражала своим

откровением. А главным являлся тот факт, что отец

действительно знал грузного моряка в широкополой шляпе.

Более того – он испытывал перед визитером невообразимый

страх, словно тот являлся воплощением его самых жутких

кошмаров.

Остановившись в самом центре кабинета, Сквидли с

досадой покачал головой, всем видом не одобряя поведения

Лиджебая.

- Ты представлялся мне другим. Совсем другим, вор.

Застыв, хозяин кабинета, уставившись в одну точку,

обессилено опустил руки и посмотрел на моряка снизу

вверх.

Клер вскрикнула и отступила к стене. Прямо на ее глазах

отец превратился в безвольную куклу, лишенную воли и

подчиняющуюся

только

коротким

приказам

могущественного хозяина в широкополой шляпе.

Пустые глаза Лиджебая уставились на кукловода.

- Ты был прав. Прав во всем.

Скивдли кивнул.

- Хорошо что ты продолжаешь помнить нашу первую

встречу. Скажи, разве я не предупреждал тебя?

Лиджебай не стал возражать. Сквидли кивнул:

- И ты не прибегнул к доброму совету?

Вновь согласие.

- Тогда, скажи, какого исхода ты ождал?

Тяжело вздохнув, Лиджебай не ответил. Опустив голову,

он просто заплакал.

Прижав руки к груди, Клер, наверное, впервые в жизни

искренне жалела отца. Жестокий и властный, он предстал

перед ней в истинном обличии.

Спрятавшись за маской надменности, он всю жизнь

оглядывался, боясь собственной тени. Но роковая ошибка

оказалась сильнее его бесчисленных приспособлений

защиты. Видимо страх уже давно загнал его в угол. Погубив

жену постоянными нравоучениями и подозрениями,

Лиджебай вырастил детей, сделав из них изгоев, которые

как не старались, а не смогли стать такими как все. Их мир

навсегда остался за гранью привычного, обратившись той

самой тенью, что пугала их грозного родителя.

Улыбка гостя вышла слишком зубастой:

- Подними книгу и никогда не смей бросать ее. Слышишь?!

Голос прозвучал твердо, не принимая никаких оправданий

или отговорок.

- Забери, прошу, забери ее, - прошептала безвольная кукла.

Сквидли покачал головой:

- Ни в коем случае. Твоя судьба, только твоя судьба. И не

перекладывай ее на плечи других.

- Но…

- Впрочем, ты прав. Слишком многие стали печальными

образами этой истории. Только виноват в этом ты и никто

другой!

Лиджебай не отреагировал на слова кукловода. Лишь

покосился на раскрытую книгу в кожаной обложке с

красной тесьмой.

- Забери ее. Заклинаю!

- Нет, - глаза Сквидли сверкнули алым. Клер отчетливо

различила в них вспыхнувшее пламя, отчего кровь застыла

в жилах.

Короткое слово стало для Лиджебая хуже смертельного

приговора. Повесив голову, он не проронил больше ни

звука, прекрасно понимая – их разговор окончен.

Развернувшись, гость направился к двери, победно бросив

через плечо:

- И запомни, делай свое дело хорошо и без перерыва. Иного

я от тебя не требую.

Сердце обожгло огнем. Клер была не в силах справиться с

вихрем эмоций. Она молила всех мыслимых и немыслимых

святых, чтобы этот кошмар поскорее закончился.

Короткий поворот головы: Сквидли посмотрел в ее

сторону, подав очевидный знак – легкий кивок. Движение

было таким стремительным, что позже Клер удалось