Плохие парни - Энтони Бруно

Тоцци закрыл глаза. Поспать бы минут десять. Это было бы просто здорово.

– Великолепно, – сказала Джоанна по телефону. – Убеждена в том, что, пойдя на покупку всего пакета, вы не пожалеете. Нашего системного аналитика, занимающегося медицинскими проблемами, зовут Алан Лури. Сегодня же я попрошу его связаться с вами, чтобы вы подробно объяснили ему, что вам нужно, договорились, какое стандартное программное обеспечение включить в пакет, и подобрали технику применительно к вашим нуждам. Договорились?.. Вот и чудесно. Если у вас возникнут вопросы, звоните. Я непременно поговорю с вами, Дэйл. Ладно. Всего доброго.

Джоанна развернулась в кресле, чтобы оказаться лицом к телефонному аппарату. Она положила трубку, затем набрала четырехзначный номер.

– Алан? Это Джоанна. Медицинский центр «Царство покоя» наконец-то дозрел. Покупают весь пакет программ.

В ее голосе слышалось торжество. Но совсем немного. Не больше, чем имеет право себе позволить деловая женщина, подумал Тоцци.

– Вице-президента, который всем этим занимается, зовут Дэйл Макинти. Я сказала ему, что ты позвонишь сегодня и начнешь заниматься его делом вплотную. Веди его за руку и все время внушай ему уверенность в правильно сделанном выборе. Мне кажется, цена его все еще несколько беспокоит. Ну да ты сам знаешь, как себя вести.

Минуту она прислушивалась к тому, что говорил собеседник а затем, откинув голову, рассмеялась. Она походила сейчас на девицу из телерекламы компании «Белл телефон», прозвонившуюся наконец на деревню дедушке. Ее «служебный» смех был столь же искренним, как рекламный.

– Что верно, то верно, – сказала она, внезапно погасив приступ веселья. – Зайди ко мне после встречи с ним.

Она повесила трубку и откинулась в кресле. На лице у нее была довольная улыбка. Казалось, она и не замечает того, что Тоцци разлегся на диване у нее в кабинете и вот-вот заснет.

– Крупная сделка? – поинтересовался он.

– Очень крупная.

Сейчас она уже не выглядела такой сердитой. Должно быть, на кон в этой сделке и впрямь было поставлено многое. Да и комиссионные ей наверняка причитались недурные.

– Думаю, мне лучше уйти, – сказал Тоцци.

Но он не сдвинулся с места. Здесь ему было слишком уютно. Она встала и, обойдя стол, подошла к дивану. Садясь на краешек, куда он протянул ноги, она задела 9-миллиметровую «беретту», укрепленную у него пониже колена.

– У тебя действительно неприятности с Ричи?

– Не с ним одним.

– Если ты растолкуешь мне, в чем дело, я сделаю все, что в моих силах.

Сейчас в ее голосе слышалась подлинная тревога. Ничего общего с голосом женщины, только что разговаривавшей по телефону в его присутствии.

– Я специальный агент ФБР, – сказал Тоцци. – Вернее, был таковым. Мою независимую активность Бюро не санкционировало.

Джоанна кивнула.

– Что-то в таком роде я и предчувствовала, – пробормотала она. – Но почему? Почему ты преследуешь Ричи? И почему решил заняться этим в одиночку?

– Это длинная история. Если говорить начистоту, то Ричи – ублюдок. Бюро не всегда распознает ублюдков сразу же. А иногда нарочно старается их не замечать. Моя беда в том, что я-то все вижу. И ничего не могу с собой поделать.

– Что я могу сделать, чтобы помочь тебе?

Он покачал головой.

– Собственно говоря, ничего. Мне просто необходимо быть уверенным в том, что ты ждешь меня здесь, это вроде как сетка для воздушного гимнаста, знаешь ли. Я балансирую над пропастью. Мне необходимо знать, что мне будет куда упасть, если я сорвусь.

Она нежно провела ему по щеке тыльной стороной ладони. Ему показалось, что она сделала это непроизвольно.

– Тебе нужна квартира? Ты мог бы поехать ко мне. Он на секунду задумался: и вдруг переменил решение.

– Нет. Это будет слишком рискованно для нас обоих. Не сомневаюсь, что Ричи известно, где ты живешь.

– А ты думаешь, он знает о нас?

– Ничто не исключено.

Она сочувственно улыбнулась.

– Ну он же не Господь Бог. Он не может знать обо всем на свете.

Тоцци поглядел ей прямо в глаза. Он высвободил руку из-под головы и притянул Джоанну к себе, принялся покрывать ее нежными поцелуями. Ее волосы рассыпались у него по лицу, закрывая его, как шатер. Его язык проник ей в рот, и она забыла о том, где находится, дав волю собственным чувствам. Ему не хотелось ее отпускать. Под ее разметавшимися волосами ему было так тепло, так спокойно и хорошо, он чувствовал себя в такой безопасности. Ему начало казаться, будто им с Гиббон-сом, возможно, удастся все-таки взять верх в этом деле. Ему сейчас было хорошо, он чувствовал, что все сделал правильно, и испытывал теплое чувство к Джоанне. Ему было сейчас куда лучше, чем прошлой ночью, когда он захлопнул за собой дверь тетушкиной квартиры, пропахшей нафталином и мятным печеньем, квартиры, стены которой были увешаны фотографиями людей, которых он знал куда лучше, чем эту молодую особу. Прошлой ночью ему было совсем паршиво. Но сейчас ему начало казаться, будто все вновь сможет пойти на лад.

Она гладила его по бедрам, размышляя о том, сколько времени пройдет, прежде чем люди Ричи убьют его. Держа его за мошонку и слившись с ним губами, она втайне позволила себе помечтать о том, чтобы этого не случилось подольше.

Глава 22

В тире было пусто, если не считать их двоих; были освещены только две мишени. Кинни надел на уши звукозащитное устройство, положил на ленту конвейера бумажную мишень и отправил ее на половинную дистанцию. Он достал свой двенадцатизарядный карабин «Ремингтон-870» полицейского образца и, держа его в левой руке, начал заряжать. Специальные агенты ФБР обязаны показывать высокие результаты в стрельбе из трех типов оружия: из револьвера «Магнум-357», из автоматической штурмовой винтовки и из помпового ружья. Кроме того, им полагалось уметь стрелять с обеих рук. Но Кинни пришел сюда вовсе не для того, чтобы отрабатывать стрельбу левой.

Он посмотрел на Гиббонса, находящегося в следующей секции. Тот практиковался в стрельбе из допотопного кольта. Стрелял он метко, аккуратно дырявя самый центр стандартной бумажной мишени. Покончив с ней. Гиббонс послал следующую на длинную дистанцию.

Умелый сукин сын, ничего не скажешь, подумал Кинни. Я его явно недооценивал.

Он поднял карабин, прицелился и нажал на спуск. Отдача была довольно сильной. Рваная дыра размером с тарелку отделила голову на бумажной мишени от туловища.

А о Гиббонсе и впрямь стоило серьезно подумать. С виду он мог показаться простаком, но внешность обманчива. Он вызывал у Кинни чуть ли не восхищение. В конце концов, не многие сумели бы, оказавшись на месте Гиббонса и зная то, что он знал, сохранять подобное хладнокровие. Кто другой посмел бы пригласить его в полицейский стрелковый тир «Пелхэм-Бэй» под тем предлогом, что они смогут обсудить «свое дело» по дороге туда в машине, зная о том, что ему придется иметь дело с Гунном? Да, как минимум, в мужестве Гиббонсу не откажешь.

Он посмотрел, как Гиббонс перезаряжает свой кольт, затем взглянул на собственную мишень. Мгновенно прицелился, выстрелил, разнес руки бумажного силуэта и выбил у него револьвер... Неплохо.

Всю дорогу сюда Гиббонс без умолку твердил о Тоцци, о его привычках и слабостях и о том, как он надеется на то, что тот скоро станет настолько беспечным, что его местонахождение можно будет выявить. Просто невероятно. Ведь Гиббонсу известно о том, что Кинни и Стив Пагано одно и то же лицо. Но, правда, это было все, что ему известно. Гиббонс никак не мог узнать о роли, сыгранной им в деле Ландо, Блэни и Новика. Этого не было ни в одном досье. Да и не знал Гиббонс о том, что он, Кинни, палач, иначе не вел бы себя сейчас так. Нет, не знал и никогда не узнает.

Кинни прицелился и выстрелил. У бумажного силуэта отлетело плечо.

Он уязвим, потому что очень давно связан с Тоцци, подумал Кинни. Я мог бы обвинить его в этом прямо сейчас. Он, разумеется, выдвинет контробвинения, но это все, на что он способен. Пустые обвинения. У него нет никаких улик.

Гиббонс поставил мишень на ближнюю дистанцию и практиковался сейчас в молниеносной стрельбе, опустошая барабан менее чем за три секунды. Когда он закончил, в голове его мишени зияло пять дыр.

Кинни оглянулся на Барни, работника тира, который сейчас опять вышел из своей кабинки. У Барни был простатит – он не переставая жаловался на это каждому встречному и поперечному и без конца бегал в уборную. Элементарно просто избавиться от Гиббонса прямо сейчас. Кинни мог бы сказать, что Гиббонс внезапно взбесился и принялся угрожать ему оружием. Он мог бы сказать, что его пришлось пристрелить в порядке самообороны.

Но тут как раз вернулся и прошел в свою кабинку Барни. Нет, впрочем, по здравому размышлению убивать здесь Гиббонса было нельзя. Необходимо время, необходима подготовка, чтобы все выглядело как можно естественней. А здесь это было бы чересчур рискованно.