Сладкая месть - Роберта Джеллис

Не сообразив еще, что в случае с Сибель все обстояло иначе, он сказал:

– Вы боитесь заниматься любовью? Боитесь совокупления?

На этот раз в замешательство пришла Сибель.

– Не думаю, – ответила она. – Из того, что я слышала, это очень приятная штука... но какое это имеет отношение к ссорам?

Уолтер покраснел, порываясь сказать, что неправильно понял ее, но вместо этого искренне ответил:

– Любовные утехи являются причиной большинства ссор между мужчинами и женщинами.

– Но как они могут повлиять на вопросы отправления правосудия или назначения кастелянов, например?

– Что... – начал было Уолтер, но тут его рот сам собой захлопнулся. Он собирался спросить Сибель, при чем тут правосудие или назначения кастелянов, когда вдруг вспомнил, что ей на самом деле придется принимать такие решения. – Вы думаете, что мы можем ссориться из-за подобных вещей? – вместо этого спросил он. – Ваш отец убеждал меня, что ваши мать и бабка всегда готовы были внять голосу разума в отношении собственности. Разве вы менее сговорчивы?

– Это будет зависеть, сочту ли я разумным то, что будет являться разумным с вашей точки зрения, – парировала она с оттенком присущей ей дерзости. Но тут же продолжила серьезно: – Правила Роузлинда установлены давно, и, возможно, они не соответствуют тому, к чему привыкли вы. Поэтому существует вероятность того, что между нами возникнут разногласия.

– Но не ссоры, – сказал Уолтер, впервые выказав тень нетерпения. – Я ничуть не удивляюсь, что вы не решаетесь принять меня своим мужем, раз считаете, будто я настолько глуп, что стану ссориться из-за давних традиций земли, с которой не знаком.

Сибель снова потупила взгляд.

– Я не думаю, что вы настолько глупы, да вовсе не читаю вас глупцом. Я вижу в вас мужчину... настоящего мужчину. Вот причина моего страха.

– Я снова запутался, – признался Уолтер, но раздражение исчезло из его голоса. Едва уловимая лесть успокоила его.

Но это была не лесть, и Сибель, догадывавшаяся о нетерпении Уолтера, не заметила в нем перемены настроения.

– И вам не надоест жена, постоянно вмешивающаяся в дела мужчин, как вы изволите выражаться? – беспокойно просила она.

– С чего бы это? – Уолтер улыбнулся ей. – Я бы еще мог рассердиться, если бы ваши вмешательства были по-женски глупы, но ваш отец убедил меня, что это не тот случай. Я не замечал, чтобы лорду Джеффри хоть чуть-чуть надоела ваша мать. И должен сказать, что я заметил за время своего пребывания в Роузлинде, как совершенно ослеплен лорд Иэн леди Элинор. Они уже женаты более двадцати лет. Почему бы вам не удерживать меня так же крепко?

– Возможно, я не столь красива или умна...

Уолтер внезапно напряг руку, ослабленную во время разговора.

– Какой стыд! – громко рассмеялся он, перебив девушку. – Так открыто напрашиваться на комплимент. Вам отлично известно, что вы самая красивая из всех виданных мною женщин. Вот насчет ума я так не уверен. Безусловно, умная девушка могла подыскать и более утонченный способ заставить меня сказать ей то, что она желает услышать.

Сибель тоже не удержалась от смеха, но веселое настроем тс ее смешалось с предательским теплом в теле, настойчивым желанием оказаться в объятиях Уолтера, испробовать сладость его губ, растянувшихся сейчас в приятной улыбке. Его рука на ее плече уже не являлась обычным жестом утешения. В ней томилось страстное напряжение, а его голубые глаза горели беспокойным огнем. Дыхание Сибель стало чаще. Там, где его пальцы касались ее тела, возникло странное ощущение тепла, хотя она отлично знала, что тепло его руки не могло проникнуть через шерстяное верхнее платье, тупику и нижнюю рубашку.

– Я умнее, чем вы думаете, сэр Уолтер, – сказала она, выскользнув из его рук. – Вы приняли искренность за отсутствие утонченности. Но должна признаться, что если бы я жаждала комплимента, то могла бы проявить неловкость, напрашиваясь на него. Однако у меня никогда не возникало такой необходимости.

– Значит, вы подтверждаете мою точку зрения, – парировал Уолтер, не переставая смеяться. Он заметил, как отреагировала Сибель на его собственное плотское желание. Факт, что она высвободилась из его объятий, лишь подчеркивал сознание ею того, что природа этого желания изменилась. – Вы только что сами доказали, что никогда не опостылеете ни одному мужчине. Вы знаете, что вы красивы. Скажу вашими же словами – вы умны, но просто еще не умеете расставлять приманки для мужчин...

– Перестаньте дразнить меня, – перебила его Сибель, чувствуя, что его юмор был так же опасен для нее, как и его страсть. – Судя по всему, мы обсуждаем серьезную проблему. Или вы не считаете брак серьезным делом, сэр Уолтер?

– Конечно, считаю, но бессмысленно обсуждать путь, который вы хотите избрать, Сибель. Вы не рассудительны. Что бы я ни говорил, мне не удастся уверить вас в моих будущих чувствах. Словами ничего не докажешь, только делом. Ради доказательства своих чувств я готов пройти любое испытание временем. – Он протянул ей руку.

Сибель не только вложила свою руку в руку Уолтера, но и невольно сжала его пальцы.

– Я боюсь, – повторила она. – Неужели мы никак не можем узнать друг друга получше? Не буду лгать вам, сэр Уолтер. Я неравнодушна к вам. Я... я думаю, что хотела бы стать вашей женой, но... но я боюсь.

Уолтер взглянул на нее. Никак нельзя было предсказать будущее. Теперь он лучше понимал, что имела в виду Сибель. В отличие от большинства женщин, она не боялась физически. Он знал – она понимает, что физически не будет зависеть от него, что отец и дяди всегда защитят ее и ее собственность, прогонят его или даже убьют, если он будет жесток и бесчестен в отношениях с ней. Она явно не опасалась этого. Она боялась, что различия во взглядах: вызовут такие трения между ними, что их брак рухнет, а любовь перерастет в равнодушие или даже ненависть.

– Как я могу гарантировать будущее? – спросил Уолтер. – Как мне вселить в вас уверенность? Могу сказать лишь следующее: я чувствую, что ничто, никакие ссоры, не важно, сколько бы они ни длились и как бы часто ни возобновлялись, – ничто не изменит моей любви и страсти к вам. Дорогая, я не могу даже с уверенностью обещать, что выживу после очередного нападения на Пемброка или после очередного наступления, которое он предпримет...

Уолтер резко замолчал, поскольку при упоминании о том, что он может погибнуть, Сибель больно впилась ногтями в его руку. Уолтер прикусил губу. Он понял, что поступил опрометчиво, упомянув об этом, и принялся успокаивать девушку, объясняя ей, что с ним вряд ли произойдет несчастье, что он был лишь одним из многих... Он сказал, что битва под Монмутом была исключением.