Все продается - Майкл Ридпат

Одиннадцатая глава

Покинув Великобританию, я почувствовал облегчение. Прошлые два дня я испуганно оглядывался на каждом шагу. Оттого, что я не знал, насколько оправданы мои страхи, мне было не легче. Стоило мне оказаться на борту самолета, как с моих плеч будто свалился тяжкий груз. Почему-то я не думал, что Джо может найти меня и в Нью-Йорке. Я был рад, что Кэш и Кэти летят другим рейсом. У них были примерно те же планы, что и у меня. Два первых дня они собирались провести в Нью-Йорке, в главной конторе их банка. Потом они полетят в Финикс на конференцию, после которой вместе со своими клиентами отправятся смотреть «Таити». Особенно мне не хотелось видеть Кэша. Достаточно и того, что он, как я был почти уверен, был одним из авторов аферы с облигациями «Тремонт-капитала». Еще больше меня беспокоило, не причастен ли он к смерти Дебби. В своих поисках убийцы я не продвинулся ни на шаг. Я даже не представлял себе, что было причиной убийства.

Разговаривать с Кэшем во время этой поездки мне будет нелегко, но я понимал, что это неизбежно. У меня к нему было много вопросов, и задавать их нужно будет очень осторожно. Кроме того, мне предстояло узнать как можно больше о Дике Вайгеле и поискать следы «Тремонт-капитала» в нью-йоркской конторе «Блумфилд Вайс». Там я должен буду провести весь первый день, Кэш уже договорился о множестве встреч, и я надеялся во время этих встреч узнать хотя бы что-нибудь. Правда, пока я не представлял, как буду это делать.

И все же я охотно брался за решение этой неразрешимой на первый взгляд загадки. На ставке было двадцать миллионов долларов и репутация «Де Джонг энд компани». С Хамилтоном мы договорились встретиться в Нью-Йорке, где он остановится на обратном пути с нидерландских Антильских островов. Я должен сделать так, чтобы мне было что рассказать ему.

Как обычно, первые часы в Нью-Йорке были сущим кошмаром. Когда я вышел из здания аэровокзала, было половина восьмого по местному времени, но мои биологические часы подсказывали, что только что миновала полночь. Не самое лучшее время для борьбы со стрессом, без которого не обходится нью-йоркское гостеприимство.

Не успел я сделать и двух шагов, как ко мне привязался шофер, предложивший довезти до города в лимузине его босса за сто долларов. Я предпочел обычное желтое такси. Водитель, которого, судя по укрепленной на приборной доске табличке, звали Диран Грегорян, похоже, вообще не говорил по-английски. Он даже не знал, где находится отель «Уэстбери», но тем не менее включил двигатель и на полной скорости ринулся к городу.

К счастью, его безудержному полету помешали автомобильные пробки на Лонг-Айленде. Мы проехали по мосту Триборо, и с левой стороны передо мной открылась панорама огромного города. Я пытался сориентироваться по возможно большему числу известных мне зданий. Самым заметным из них был «Эмпайр стейт билдинг», который без фигуры взбирающегося по нему Кинг Конга казался несколько незавершенным. Прямо передо мной высился более элегантный небоскреб корпорации «Крайслер»; шпиль этого небоскреба напоминал минарет, который каждое утро призывал тысячи верных адептов культа денег к своим рабочим местам. Потом я узнал здание «Ситикорп» с аккуратно срезанным правым углом, а еще дальше – прямоугольную громаду штаб-квартиры ООН, чуть не падавшую в Ист-ривер. В центре Манхэттена вокруг этих монстров сгрудились не такие большие и не такие знаменитые строения. Слева протянулась равнина низких коричневых жилых кварталов Сохо, Ист-вилидж и Бауэри, а еще дальше два гигантских здания-близнеца Всемирного торгового центра возвышались над теснившимися под ними офисами и конторами Уолл-стрита. Я почувствовал, как, несмотря на усталость, меня охватывает возбуждение. В этих знаменитых зданиях и между ними были свет, шум, автомобильные пробки и люди. Миллионы работающих и отдыхающих людей. Они влекли присоединиться к ним даже самого усталого из гостей.

Наконец мы добрались до отеля. Я бросил свою сумку, не потрудившись даже открыть ее, упал на кровать и мгновенно заснул.

Первые встречи в «Блумфилд Вайс» были назначены на десять часов, поэтому я, не торопясь, наслаждался отличным завтраком в ресторане «Уэстбери». Одно из преимуществ подобных поездок заключается в том, что здесь нет необходимости заставлять себя проглатывать черствую булочку в половине седьмого утра и можно неторопливо позавтракать. «Уэстбери» – это один из манхэттенских отелей в «английском» стиле. Мне заказали номер именно в нем, потому что тут в своих поездках в Нью-Йорк обычно останавливался Хамилтон. Обстановка в отеле была неброской, но изящной. Гобелены в фойе, мебель в стиле Регентства и пейзажи на гравюрах девятнадцатого века почти убеждали посетителя в том, что он находится в английском загородном отеле, а не в восьмиэтажной каменной коробке в центре Манхэттена.

Наконец насытившись, я взял такси, на этот раз с водителем-гаитянцем, и поехал на Уолл-стрит. В ушах у меня звенело от громкой музыки – водитель наслаждался программой местной радиостанции, которая вела передачи на французском языке.

Я приехал на несколько минут раньше назначенного времени, поэтому попросил высадить меня в начале улицы, решив пройти несколько кварталов до штаб-квартиры «Блумфилд Вайс» пешком. Идти по Уолл-стрит – это все равно что пробираться по дну глубокого ущелья. По обеим сторонам к небесам возносятся высоченные здания. Несмотря на безоблачное небо, гигантские коробки затеняли улицу, и в этот утренний час было еще прохладно. Примерно в середине Уолл-стрит я повернул налево, потом направо и оказался в лабиринте еще более узких улочек, где тени были еще мрачней. Наконец я подошел к пятидесятиэтажной черной башне, казавшейся почему-то более зловещей, чем соседние здания. Над входом небольшие золотые буквы провозглашали, что здесь находится «Блумфилд Вайс».

Еще в Лондоне мне сказали, чтобы я поднялся на сорок пятый этаж и обратился к Ллойду Харбину, руководителю отдела по операциям с высокодоходными облигациями. В приемной мне пришлось ждать не больше двух минут. Харбин оказался широкоплечим крепышом среднего роста с толстой мускулистой шеей; Он пошел мне навстречу, протянул руку и загремел:

– Привет, Пол, как ваши дела? Ллойд Харбин.

К железному рукопожатию я был готов. Еще в школе меня научили: если ты сунешь ладонь глубоко между большим и указательным пальцами противника, то он не сможет сильно сжать твою руку. Я отработал этот прием до совершенства, так что со стороны могло показаться, будто я ничего специально не делал. Против людей типа бывших американских десантников прием действовал безотказно. Ллойд Харбин на мгновение растерялся.

Но лишь на мгновение. Мой хозяин не собирался сдаваться какому-то британскому юнцу и тут же обрел прежнюю уверенность.

– Вы никогда не были в уолл-стритовском операционном зале? – спросил он.

Я покачал головой.

– Тогда пойдемте, посмотрите наш.

Вслед за Харбином я прошел через серые двустворчатые двери. Операционный зал «Блумфилд Вайс» был не самым большим на Уолл-стрите и тем более не самым современным, но определенно самым активным. Здесь были сотни рабочих мест. На больших электронных табло демонстрировались последние новости, курсы акций и время в различных часовых поясах. За столами сидела целая армия агентов, все в почти форменных белых рубашках от «Брукс бразерс». Изредка попадались и женщины, как правило, в узких юбках, с замысловатыми прическами и с обилием косметики на лицах. Во всех операционных залах по-прежнему работают в основном мужчины, а женщины выполняют обязанности помощников и секретарей.

В зале стоял неумолчный гул сотен голосов – сотрудники банка делились информацией, спорили, отдавали приказы, уговаривали. У меня было такое ощущение, словно я попал в самое сердце капиталистической Америки, в то место, откуда потоки денег выталкиваются во всю кровеносную систему мира.

– Пойдемте к моему столу, я покажу, как мы работаем, – предложил Ллойд.

Пробираясь через джунгли поставленных где попало кресел, корзин для мусора и разбросанных бумаг, я последовал за Ллойдом через весь зал. Его рабочее место было в центре обособленной кучки столов, за которыми сидели мужчины в белых рубашках. В своем пиджаке я определенно бросался в глаза и чувствовал себя неуютно. Я сбросил пиджак, но и теперь все же отличался от сотрудников банка, потому что только на мне оказалась сорочка в полоску, но с ней я уже ничего не мог поделать.

Ллойд показал мне на две группы сотрудников банка, занимавшихся высокодоходными облигациям, – сейлсменов и трейдеров. Задача сейлсменов заключается в том, чтобы говорил ь с клиентами и убеждать их покупать или продавать те или иные облигации. Трейдеры должны определять, по какой цене следует пускать эти облигации в оборот. Они отвечают и за управление облигациями, являющимися собственностью банка. Трейдеры покупают облигации и продают их или клиентам банка, или трейдерам других брокерских контор; сообщество трейдеров называют «стритом». Обычно намного выгоднее совершать сделки непосредственно с клиентами; к тому же только в переговорах с ними трейдеры узнают о ситуации на рынке, а без знания этой ситуации выгодную сделку не совершишь. Итак, сейлсменам нужны трейдеры, а трейдерам – сейлсмены. К сожалению, это симбиотическое сосуществование иногда тоже нарушают конфликты.