Homo cinematographicus, modus visualis - Лев Александрович Наумов

Декомпозиция личности на двух таких противоречивых и странных персонажей создает смысловое пространство, охватывающее то ли все бытие, то ли ничто. И это обычное дело для Беккета. В романе «Уотт» автор пишет: «Единственный способ говорить ни о чем – говорить о нем так, как если бы оно было чем-то, равно как единственный способ говорить о Боге – говорить о нем так, как если бы он был человеком». Именно такая метаморфоза визуализируется в «Фильме» непосредственно. В этом смысле картина может быть отнесена к образцам литургического кино наряду с фильмами Тарковского или Дрейера. Она в той же степени обращается к таинству бытия, как такового, и также представляет жизнь в виде неразрешимой загадки. Пусть, в отличие от русского и датского режиссеров, устанавливавших основной фокус внимания на духовные аспекты, Беккет и Шнайдер лишили картину их начисто. Это делает «Фильм» тем более уникальным, как прецедент стерильно интеллектуальной литургической ленты. Амбициозность подобного замысла напоминает об античных философах, силившихся разом осмыслить бытие, как таковое.

Все предыдущее и последующее творчество Беккета, так или иначе, представляло собой практику подобного рода. Автор следовал фундаментальному принципу: «Выражать, когда нечего выражать, нечем выразить, нет средств выразить… но есть обязательство выразить». В своем беспрестанном поиске средств, драматург смотрел шире подавляющего большинства коллег. Разоблачая слова, отказываясь от них, пеняя, что они бесполезны, как безмолвие, автор в то же время пользовался молчанием, будто оно – слово. И «Фильм», его единственная в своем роде работа – двигающиеся в тишине картинки, – навсегда останется в истории кино, как одна из образцов лент, перед которыми бессильны слова.

«Ностальгия» Андрея Тарковского: загадки сцены «Мадонна дель Парто». Дополнительное семантическое измерение монтажа[86]

Итальянский городок Монтерки – место сказочное во всех отношениях. Появился он тоже будто бы из сказки – полное латинское название: «Mons Herculis Monterchi» – «Геркулесова гора Монтерки». По преданию, Геракл основал на этом месте поселение после того, как совершил свой второй подвиг – одолел лернейскую гидру. Это событие нашло отражение даже на гербе: алый щиток украшен неожиданно натуралистичной и детализированной картиной убийства чудовища. Чужеродность этого изображения в геральдическом контексте объясняется тем, что оно было привнесено будто бы извне – из контекста сугубо художественного, живописного. Не что иное, как картина Антонио дель Поллайоло «Сражение Геракла с лернейской гидрой» (1475), красуется теперь на гербе. И это одна из особенностей Италии: искусство проникает во все сферы жизни и имеет официальный, едва ли не законодательный статус.

Относительно того, как именно Геракл оказался здесь, в тысяче километров от озера Лерна, располагавшегося близ восточного побережья Пелопоннеса, споры не утихают до сих пор. Тем более, что после убийства гидры оракул, как известно, велел ему отправиться за целительным лотосом на восток, а вовсе не на запад… Вообще второй подвиг оказался одним из самых неблагополучных и «скандальных», ведь еще царь Эврисфей не соглашался «засчитывать» его, поскольку герой не справился бы с чудовищем самостоятельно без помощи Иолая.

Однако, в свете творчества Тарковского, нас интересует не столько сам городок Монтерки и не история его возникновения, а один конкретный объект – фреска «Мадонна-роженица», «Беременная Мадонна» или «Madonna del Parto» кисти Пьеро делла Франчески. Заметим, что художник элегантно называл эту работу «Мадонна без пояса».

Традиция изображения девы Марии берет свое начало с того, как ее впервые нарисовал евангелист Лука, хотя скульптурное изваяние, как известно, делал еще супруг Иосиф. За четырнадцать с лишним веков, прошедших с тех давних времен до того момента, когда за дело взялся делла Франческа, на данном поприще было сделано немало. Тем не менее живопись этого итальянского художника стала новым словом, в том числе и в иконографии. Будучи одним из множества выдающихся мастеров эпохи Возрождения, он отличался, помимо прочего, тем, что был еще и теоретиком искусства, сочетающим практику с наукой. Кстати сказать, его наследником в плане игры со светом через два века стал голландец Ян Вермеер. Особое удовольствие состоит в том, чтобы рассматривать живопись каждого из них, имея в виду это родство.

Включенная Тарковским в фильм история о местных жителях – лишь часть мифологии вокруг этой удивительной фрески. В середине XV века ее заказали дел-ла Франческе местные крестьянки, желающие, чтобы Богородица покровительствовала им в сфере продолжения рода. Живописец, привыкший выполнять заказы богачей, аристократов и пап, крайне скептически отреагировал. Однако как это ни удивительно, отчаявшиеся женщины смогли заплатить золотом, а потому художник все-таки оставил свое чудо, преисполненное гармонии и торжественной нежности на штукатурке в маленькой кладбищенской часовне Санта-Мария-ди-Моментана (chiesa Santa Maria di Momentana), расположенной даже не в самом Монтерки, а чуть поодаль.

Не сохранилось решительно никаких сведений о том, в каком именно году и как долго мастер работал над этим изображением. Но следует отметить, что техника написания фресок требует, чтобы рисунок наносился на еще влажную подложку. В ходе этого процесса краситель стремительно проникает в стену и становится ее частью, поскольку последняя не менее стремительно высыхает. Так что вторая попытка создать однородный фон или равномерно закрашенную область попросту невозможна. При этом, одна из ключевых граней мастерства художника состоит в том, чтобы предугадать, сколько он напишет за один день – какую часть поверхности покрыть влажной известкой. Иными словами, как правило, в конкретный день живописец работает только над одним небольшим участком будущего изображения.

Исходя из сказанного, можно заключить, что делла Франческа разделил картину на семь фрагментов. В один день он написал правую куртину, в другой – левую. Также по одному дню ушло на верхние части обоих ангелов. Платье Мадонны было написано в тот же день, что и нижняя половина правого ангела, а работа над нижней половиной левого происходила в другой. Седьмой день творенья пришелся на верхнюю часть Богородицы и фон за ее спиной.

Каковы были перерывы между этими сеансами, сказать почти невозможно. По всей видимости, иногда художник надолго уезжал из Монтерки. Исходя из жизнеописания[87] мастера, составленного Джорджо Вазари, примерно в это время в его семье случилась трагедия – умерла мать. Вполне вероятно, именно потому он и согласился написать фреску по заказу простых крестьянок, ведь часовня находилась всего в четырнадцати километрах от ее и его родного городка, ныне носящего имя Сансеполькро. Так что, возможно, делла Франческа сделал эту картину в память о своей матери.

Удивительно, но аналогично поступит и Тарковский с «Ностальгией», ведь режиссера постигнет такое же горе как