29 отравленных принцев - Татьяна Степанова

— Да вы с ума сошли, милочка! — опешил адвокат. — Это же полная капитуляция, отзыв иска. Что на вас такое нашло вдруг? Это глупость, ребячество. Закон полностью на нашей стороне, если договориться не удастся по-хорошему и дело дойдет до суда, мы выиграем процесс. Я в этом не сомневаюсь.

Адвокат был настырный и деловой. Он взялся за это склочное дело в надежде на приличные проценты. Он умел убеждать клиентов. И Аврора быстро сдалась: да, все это глупость. Конечно, конечно, глупость…

Утром ее разбудил ранний телефонный звонок. Она с ужасом поняла, что снова боится… поднять трубку и услышать тот голос — голос Гусарова. И этот необъяснимый с точки зрения здравого смысла страх разговора с человеком, с которым она прожила под одной крышей восемь лет, все нарастал и нарастал. Наконец она решилась. Звонили, как оказалось, с телевидения, из рекламной фирмы «Восток-Запад». Голос был мужской, вкрадчивый, въедливый. Аврора никак не могла понять, что от нее хотят, какие пробы? Выяснилось, что дело касается проб на видеоролик рекламы нового дезодоранта. «Мы сделаем съемки на концертной площадке. Очень живенько так, реалистично, — вещал звонивший, — вы, наверное, видели ролик фигуристов? Ну вот и у нас такой же будет. Крупные планы, ваше лицо. Потом, наша компания прилично платит за каждый съемочный час».

Аврора согласилась. Деньги на дороге не валяются. Предлагают рекламировать средства от нота, что ж… По крайней мере она знает, что это такое — пот. На концерте, бывало, между номерами она заскакивала в свою гримерку. Все было хоть выжми — джинсы, майка, белье. Приходилось всюду возить с собой несколько совершенно одинаковых сценических костюмов, чтобы переодеваться в сухое. В концертных залах — мощные кондиционеры, на стадионах и провинциальных открытых площадках — такой ветродуй всегда, что мигом просквозит. Заболеешь, охрипнешь, потеряешь голос, и все. Но случалось, что пауз между песнями не было, программа шла сплошняком. Пот заливал глаза — как только грим выдерживал…

Этот едкий кислый запах — его не вытравишь, не уничтожишь никакими дезодорантами. Аврора вспомнила, как однажды репетировала в зале, где только-только закончилась репетиция кордебалета одного мюзикла. Было совершенно нечем дышать, точно она попала в годами не чищенное конское стойло. Аврора не смогла тогда петь — першило, в горле, щипало глаза от едкой вони мастики, талька, нагретых софитов и самое ужасное — от густого, бьющего прямо в нос запаха человеческого пота.

Господи, подумала Аврора с тоской, что они знают обо всем этом? Эти, которые звонят? Или они точно все знают и поэтому предлагают эту рекламу именно ей? Или они просто прослышали, что ей позарез нужны деньги и она ни от чего не откажется, даже от кадров с голыми подмышками, испытывающими новую «Рексону»?

Позвонила Потехина. Под вечер и уже не такая задерганная и несчастная. Сказала, что, возможно, все еще наладится, что они напишут бумаги, пойдут по инстанциям, что «Аль-Магриб» отстоят и он будет работать по-старому.

— Я тебя до смерти напугала вчера. Ты уж прости меня, — сказала Потехина, — я какая-то ненормальная вчера была, на всех бросалась. А сегодня мы тут с Ваней Поляковым поговорили. Ты же знаешь, он умеет успокаивать лучше валерьянки. Я что тебе звоню: тут Сичкин объявился, Марк Наумыч, ну ты его знаешь… Нет? Не знаешь? Как не знаешь? Я разве тебе про него не говорила? Он же агент по недвижимости, очень известный… У него есть на примете одна квартира. Тебе ведь нужна квартира именно в центре? Так вот, он мне позвонил и сказан: квартира очень приличная. И владельцы особенно цену не заламывают. Им надо поскорее развязаться, они в Канаду уезжают, на ПМЖ, так что можно будет сторговаться. Мы могли бы завтра к Сичкину подъехать — он на даче в Малаховке от жары спасается. Все обговорим, потом куда-нибудь съездим пообедать вместе. Как видишь, «Аль-Магриб» наш пока для гостей дверей не открывает, зато…

— Спасибо тебе, Марьяша, — сказала Аврора.

— Ну, согласна? Да или нет?

— Нет, ты извини, но я не могу ехать. Кирюшка сильно болен. Ангина.

— Но Сичкин — он такой деловой. Понимаешь, он ждать не будет…

— Я понимаю. Пусть. Я сейчас не могу с квартирой… Я просто не знаю, не могу. — Аврора сама себя не узнавала. Раньше она никогда бы не упустила такое предложение. Потехина ей плохих советов никогда не давала. — Я просто сейчас не в силах решать что-то с квартирой. Кирюшка болеет, высокая температура…

— А врача вызывали? — Потехина поняла, и сразу же ее голос смягчился: — Ангина, сказал? Надо и насчет воспаления легких обязательно проверить. Ладно, попытаюсь уговорить Сичкина, чтобы подождал немного, попридержал продавцов. Дело, конечно, делом, но я и так просто видеть тебя очень хотела, детка. Хоть одно родное лицо в этих передрягах…

— Я тоже хочу тебя видеть, Марьяша. Приезжай ко мне, как только Кирюшке легче станет.

— Ладно, там увидим. Спасибо. Да… а лекарства-то какие-нибудь нужны?

— Нет, я все купила, спасибо, — ответила Аврора и неожиданно всхлипнула.

— Ну, ну, перестань. Ничего, все обойдется! Мои тоже болели, хилые маленькие были. А сейчас вон какие вымахали. — Потехина говорила грубовато и нежно. — Такая наша доли, детка. Ничего не попишешь.

Этот разговор немного подбодрил Аврору. И хотя она отказалась ехать смотреть квартиру, в душе она была благодарна Потехиной за заботу. Даже в самые трудные минуты жизни Марьяша была верна себе: больше думала о других. Аврора решила сразу же позвонить ей, как только поправится сын, пригласить к себе домой, познакомить с матерью. Ничего, что обстановка в квартире бедная и облезлая. Это временные неудобства. Аврора подумала: скоро у детей и у мамы будет новый дом.

Зазвонил телефон, и Аврора уже без колебаний подняла трубку. Кто бы это ни был — ничего. Ничего страшного.

— Ало, это вы, Аврора? Нам нужна госпожа Аврора Ветлугина! — затрещал в трубке бойкий писклявый голосишко.

— Я слушаю, добрый вечер.

— Это из редакции «Столичного сплетника», отдел светской хроники. Как вы можете прокомментировать обстоятельства смерти некоего Максима Студнева? По нашим данным, он был вашим бойфрендом. В последнее время вас часто видели вместе. Не связано ли это убийство с обстоятельствами скандального развода с вашим мужем, Дмитрием Гусаровым?

— Откуда у вас такие сведения? — спросила Аврора. — Вообще, кто вы такой? С кем я говорю?

— Корреспондент Ангелина Лягушкина. Скажите, а вы были на похоронах вашего друга?

— Нет! Не была и я не знаю никакого друга! Не смейте мне больше звонить, слышите? Я ничего не знаю и не желаю отвечать на разные идиотские вопросы!

Аврора швырнула трубку на диван. Сердце бешено колотилось. Откуда они все знают? Уже разнюхали… Нет, так нельзя, что она себе, позволяет? С прессой так нельзя обращаться, они этого не прощают. Съедят!

— Мамочка, иди сюда, мне страшно! — послышался из другой комнаты голос сына.

Аврора пошла к нему. Кирюша сидел на постели. . Горло его было обвязано шарфом. Сам он прятался за яркой диванной подушкой, выглядывал из-за нее, как перепуганный мышонок.

— Ну, что еще такое? — Аврора почувствовала, как при взгляде на бледное испуганное личико сына в сердце ее снова ржавой иглой впилась острая тревога. Чувство опасности…

— Скажи ему… скажи, чтобы ушел, — прошептал Кирюша, указывая в сторону шкафа.

Аврора посмотрела туда — заходящее солнце, бившее прямо в незашторенное окно, слепило, и сначала она ничего не увидела. А потом, когда глаза привыкли и она поняла, что это, ахнула, подбежала, вытащила из-за шкафа старшего сына — Димку. На нем была резиновая маска вампира: фиолетово-черная, жутковатая, привезенная давным-давно кем-то из знакомых Гусарова. Аврора не помнила, чтобы брала ее вместе со своими вещами и вещами детей из дома мужа в Немчиновке. Скорее всего, маску прихватил с собой вездесущий Димка.

— Никогда больше такого не делай! — Аврора отняла у сына маску. — Не пугай братика, он же болеет!

— Да, болеет… Все вы только с ним, с ним. — Димка снизу вверх хмуро смотрел на мать. — Бабушка его чуть ли не с ложки кормит…

— Да ведь, когда ты болел, я все время с тобой была. Помнишь?'

— Ничего я не помню, и вообще, чего мы сюда приехали? — Димка капризничал. — Тут мрак какой-то, в туалете из толчка воняет. И где папа? Почему он к нам так давно не приезжает? Когда мы домой поедем, к папе?

— Мы не поедем к папе, — отрезала Аврора, но тут же смягчилась: — Мы переедем отсюда на новую квартиру. Очень скоро. Все вчетвером — вы, я и бабушка. У вас с Кирюшей будет большая солнечная комната, детская. Такая же, как дома, даже еще лучше. И много-много новых игрушек.

Маленький Кирюшка завороженно слушал, забыв про испуг. Затем потянулся к маске, которую Аврора все еще держала в руках.

— Мама, дай, дай мне!

— Нет, эту гадость я сейчас же выброшу, — Аврора решительно двинулась на кухню. Вслед захныкали оба — и старший, и младший. С кухни прибежала мать Авроры.