Люди и атоллы - Януш Вольневич

Как воевали сто лет назад

Мы плыли курсом прямо на невысокий холм, громко названный горой Толоман. Это была высшая точка острова Нацусима, или Дублон. Билл и Родни сушились на солнышке, не переставая возбужденно обсуждать нашу экскурсию по затонувшей лодке. Как только Джо отвернулся, Билл лукаво подмигнул мне, и перед моими глазами промелькнуло маленькое фарфоровое блюдечко. Ценный трофей. Однако это был непорядок, потому что на этих подводных лодках ничего нельзя трогать, а тем более выносить. Но запретный плод сладок, и Билл не устоял перед искушением. Да и велика ли была его вина? Я по себе знал, что эта лодка-призрак дышала какими-то эманациями, вызывающими целый вихрь смешанных чувств, и хотелось иметь какое-то свидетельство этих переживаний. Я уверен, что любители сувениров, если было бы можно, растащили бы оттуда все вплоть до унитаза (я видел там совсем целый) и держали бы его в гостиной, убежденные в том, что он спокойно вписывается в элегантную обстановку помещения.

На всякий случай я погрозил Биллу пальцем, и на этом инцидент был бы исчерпан, если бы не тот факт, что через несколько дней после отъезда студентов в моей сумке не обнаружилось второе, точно такое же блюдечко. Позор! Однако на пути Микронезия — Европа эта «летающая» тарелочка разбилась на мелкие кусочки.

Мы причалили к острову Дублон у какого-то полуразвалившегося мола. Повсюду — растрескавшийся бетон. Может, наша скромная лодка причалила там, где (13 шлюпок выходили на берег матросы японской экспедиционной флотилии, которая 12 октября 1914 г. принимала здесь наследство, доставшееся ей от имперской Германии? Вскоре после этого японцы построили на острове фабрику, которая вырабатывала консервы из тунца, значительно повысили производство копры, а потом… начались безумства. Японцы стали строить здесь бункеры, убежища, склады, набережные, базу для подводных лодок, порт для гидропланов. На этот небольшой остров в 10–12 километров длиной ушло огромное количество цемента. На побережье под каждым кустом — бункеры, фундаменты разрушенных построек, гектары потрескавшегося бетона. Я возвращался к лодке расстроенный.

Природа на островах Трук, как и везде, удивительна. Но то, что натворили здесь люди, кажется жалким, бесцельным. Все заброшено, забыто, развалено, поросло скудной растительностью: остатки госпиталя, резервуаров. Людей здесь немного — 2500 человек, даже Джо не может точно сказать, чем они занимаются.

— В общем делают сувениры для туристов, ловят рыбу, но все-таки здесь есть школа.

— Я знаю, раньше тут жили замечательные мореходы.

— Это верно. Но сейчас лодок делают очень мало, редко кто выходит за рыбой из лагуны. Предпочитают покупать консервы из тунца. Это вкусно и дешево.

Вот так штука! Микронезийские воды считаются в мире одними из самых обильных тунцом. Американские и японские рыболовные суда выгребают отсюда тысячи тонн рыбы в год, а местные жители!..

— Скажи, Джо, ты ведь помнишь времена японцев: жители Трука выходили с ними в открытое море?

— Что вы, нет! Нет! Команды состояли из японцев или из рыбаков с Окинавы. Немного наших работало на производстве консервов. В основном были заняты обработкой копры.

— А чем занимались здешние жители в старое время?

— Тогда они очень часто воевали.

«…Война на островах Рук вспыхивала часто из-за ссоры. До тех пор пока не пролита кровь, ссоры выражались во взаимных оскорблениях и поклепах. Тяжелое Ранение или убийство не зависело от повода и справедливости происшедшего, требовало отмщения, и тогда война становилась Неизбежной, если племя чувствовало свою силу.

Как и на большей части островов Океании, война для местного жителя — увеселение, которое он любит и на которое является разряженным. Самые красивые пояса, узорчатые гребни, длинные серьги, новые, только что раскрашенные накидки — все вынимается из тайников. Тело они умащивают маслом и покрывают толстым слоем куркумы[18], а перья морских орлов наряду с петушиными высоко торчат из тщательно причесанных волос. Оружием служат обточенные камни, которые бросают с помощью петли, гладкие копья, сделанные из ствола кокосового дерева, и копья, снабженные ядовитыми зазубринами и шипами. Во время битвы накидку обвязывают вокруг пояса. Она защищает от камней живот — самое слабое место на теле. Если границы воюющих сторон проходят по суше, то бой происходит на границе. Почти все острова усеяны каменными валами, которые называются орор. За ними скрываются жители, бежавшие с побережья. Обычно нападающая сторона прибывает морем на многочисленных лодках, обороняющаяся сторона ожидает на берегу. Обе стороны стараются громкими криками запугать друг друга. Челны приближаются к берегу, вытянувшись в длинный ряд, чтобы пространство, на котором происходит высадка, было как можно более растянутым, и таким образом разделить силы обороняющихся. Эти последние ждут с петлями и запасом камней, чтобы принять нападающих градом снарядов. Они представляют собой базальтовые камни, отшлифованные в форме яиц, которые иногда весят около фунта и представляют собой оружие хотя и примитивное, но опасное, как убедили меня в том черепа, собранные во время моего пребывания на островах.

Нападающие, главной целью которых является высадка, слабо обороняются, так как изо всех сил гребут к берегу. По мере уменьшения расстояния между противниками праща уступает место гладкому копью, которое бросают с большой ловкостью и с не меньшей отбивают. Обычно сухопутный воин имеет запас из 5 копий, которые держит левой рукой, а бросает правой; когда запас их истощается, он собирает копья, брошенные врагами, и бьется дальше. В лодках, как правило, только один или двое воинов бросают копья с помоста, остальная команда гребет или разжигает сражающихся криками. Сторона, обороняющая берег, имеет большие преимущества, и поэтому прибывающий отряд должен быть силен числом и теряет в начале боя много, но обороняющиеся знают, что после высадки врага условия боя станут равными.

Женщины нападающей стороны принимают участие в начале сражения, поддерживая боевой дух воинов и разжигая врага оскорблениями и непристойными жестами. Как только лодки врагов причаливают к берегу, начинается собственно сражение. Женщин и движимое имущество переправляют тогда за холмы в глубину острова, а на берегу остаются лишь сражающиеся мужчины. Аборигены хотя и бьются с криками и со смехом, истинной храбростью не обладают; самая легкая рана делает воина неспособным к бою, и часто один или двое убитых решают исход сражения. Или нападающие возвращаются в лодки, которые охраняет часть воинов, или обороняющиеся отступают за песчаное побережье, к жилищам, увлекая за собой победителей. Последние обычно удовлетворяются полным уничтожением жилищ и плантаций покоренной деревни, не трогая ее воинов, засевших на укрепленных холмах.