Куколка - Ирина Воробей

— Куколка! Ну, пойми же ты, что я не назло тебе все это делаю, а во благо! Ты меня сама потом отблагодаришь. Уж я-то знаю. Сколько примеров таких.

— Да, да, ты рассказывал уже много раз, — перебила его девушка, не желая слушать в очередной раз долгие истории его знакомых, которые живут в счастливом браке по расчету уже много лет.

— Ну, вот! Ты же все это сама прекрасно знаешь, Куколка! Ну, даже если ты влюбилась, это мимолетно. Быстро пройдет. У тебя просто возраст такой. Влюбилась в первого встречного лишь бы влюбиться. Встретишь другого, получше, тоже влюбишься.

Он вдруг смягчился, распустил руки и обнял ее крепко, поцеловав в макушку головы. Татьяна понемногу успокаивалась. Отец обнимал ее несколько минут, то сжимая, то разжимая объятия, немного потряхивал дочь за плечи, чтобы взбодрить, и приговаривал:

— Куколка, я же тебя люблю, я о тебе забочусь. Все только ради тебя. Ты просто пока не можешь этого понять, слишком юна и наивна.

Татьяна успокоилась, подумав, что, действительно, обладает слишком ограниченным опытом, чтобы смотреть в перспективе на собственное будущее.

Они обнялись еще раз. Отец сказал, что прощает ее и за непослушание, и за ложь, но без наказания обойтись нельзя в воспитательных целях, поэтому период без интернета был продлен.

Потом отец ушел на свидание, не сообщая дочери, что идет именно на свидание, но у нее больше не было предположений, куда еще он мог идти в воскресенье днем такой нарядный. Татьяна проводила его, закрыв дверь изнутри на задвижку, и отправилась в свою комнату. Она поставила проигрываться диск с мультфильмом, который взяла у Вадима, и плюхнулась на кровать лицом в подушку.

Раздался звонок. Пришла домработница и принесла письмо. Отец всегда просил ее проверять почтовый ящик и чистить его от рекламного мусора, а домой приносить только то, что было похоже на важные письма. Татьяна удивилась. Она приняла конверт и внимательно его рассмотрела.

— Я не смогла определить, спам это или нет, — сказала немолодая низкая женщина в спортивном костюме.

— Да, не похоже, спасибо, — быстро ответила девушка и ушла в комнату.

Конверт был стандартный, почтовый, со встроенной маркой по России. Ни имени, ни адреса отправителя указано не было. ФИО и адрес отца написали от руки. Татьяна недолго думала, вскрывать его или нет, ибо любопытство затмило разум. В конверте оказались вырванные из клеточной тетради листочки. Текст автор выводил вручную дрожащим почерком. Татьяна и не знала, что кто-то в век информационных технологий пишет рукописные письма. Это заинтриговало ее еще больше, и она, не мешкая прочитала его.

«Здравствуй, Николай!

Да, знаю, что ты обзовешь меня старым дураком, нелепым романтиком, надоедливым поклонником, но мне нравится писать тебе письма. Именно от руки. Так раскрывается душа. И мне становится легче.

Хочу поздравить с нашей юбилейной не сбывшейся годовщиной. Знаю, я опоздал на три месяца. Я слал тебе письма все эти годы, стараясь не опоздать ни на день, но в этом году я специально решил подождать. Если я правильно рассчитал, твоя дочь уже окончила академию. Мы ведь из-за этого расстались. Восемь лет и три месяца! А я все такой же авантюрист! Пытаю свое счастье, надеясь, на чудо, хотя жизнь, конечно, постепенно превращает меня в прагматика, каким всегда был ты.

Уверен, она выросла чудесной балериной, красивой женщиной, лучшей дочерью. Жаль, что я не видел, как она взрослеет. Я и по ней скучаю. Она, конечно, уже и не помнит меня».

На этом моменте Татьяна попыталась покопаться в чертогах памяти, но перед ней возникла только темная бездна. Она и понятия не имела, кто это мог быть. У отца всегда было много знакомых, часто приходили гости, каждый из них играл с ней в детстве. Нет, даже если она и помнила его внешне, не смогла бы сказать, кто это, и тем более определить, кто именно написал письмо. Потому продолжила читать.

«Если тебе вдруг станет интересно, то у меня все неплохо. Бизнес растет. Тьфу-тьфу-тьфу. Тук-тук-тук. Уже практически без моего участия. А ты в меня не верил. Здоровья пока хватает на основное. Остальное не стоит упоминания.

Я давно научился жить без тебя, да так привык, что теперь не представляю, как может быть иначе. Мне даже страшно, а что если... ты вдруг ответишь? За восемь лет, разумеется, надежда должна была иссякнуть до конца, но я такой оптимист... Моя душа всегда наполовину полна надеждой. Поэтому я и достаю тебя этими письмами-поздравлениями с праздником, которого никогда не было.

Мне каждый день хочется тебе столько всего рассказать, а как сажусь писать, так слова покидают меня, словно устаревшие ненужные воспоминания. Пожалуй, я для тебя тоже лишь устаревшее, ненужное, стертое воспоминание.

Прости. Пока.

С любовью, Д.”.

Татьяна перечитала это письмо несколько раз. Оно ее тронуло, задев самые голые участки души. Письмо было написано как в романе. Эта история легко сошла бы за сюжет современной мелодрамы. Она сжалилась и над этим несчастным поклонником, и над отцом. Наверняка, это не был просто фанат. Он говорил о воспоминаниях, о любви, той самой, которую все постоянно ищут и так часто теряют. Татьяна удивилась, что этот человек не смог забыть отца за восемь лет. И до сих пор писал такие романтические письма, от руки, старательно, искренне. Он указывал, что они расстались из-за нее, из-за ее поступления в академию, но она не понимала, почему. Она ведь им не мешала. Отец никогда даже не пытался ее познакомить со своим партнером. «С чего он решил, что я буду против? А как бы я отреагировала восемь лет назад?» — спрашивала себя девушка, махая письмом как веером.

Ей стало обидно за отца, что он даже не попытался сохранить свои отношения, даже не спрашивал ее об этом. Он был так нацелен на то, чтобы сделать из дочери балерину, что пожертвовал любовью всей своей жизни. Ей хотелось узнать, что он чувствовал, получая такие письма. Может, как раз после их прочтения и жаловался на одиночество, напиваясь. На все эти вопросы ответы дать мог только отец, который никогда об этом не говорил.

Сжалившись и чувствуя перед ним вину, Татьяна решила, что должна пойти хотя бы на такую маленькую жертву ради отца — хотя бы отказаться от Вадима. Она это твердо решила, но решение не принесло никакого удовлетворения.

Когда отец вернулся, она вручила ему письмо, виновато признавшись, что