Пощёчина генерал-полковнику Готу - Сергей Дмитриевич Трифонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В конец измотанные, изголодавшие бойцы полка 3 июля вышли к железнодорожной станции Елизово, с налёту выбили из неё немцев и соединились с частями Красной армии, державшими оборону на западном берегу Березины. В боевом рапорте командиру стрелковой дивизии командовавший полком майор отметил особые заслуги старшего сержанта-связиста, представив его к ордену Красной Звезды и присвоению звания младший лейтенант. Но в суматохе боёв за Могилёв документы где-то затерялись. В боях на подступах к Смоленску Николай вновь командовал отделением телефонистов, обеспечивая связь между частями оперативной группы войск генерала К.К. Рокосовского.
5
Немцы вошли в Смоленск 16 июля 1941 года и в течение всего дня, преодолевая сопротивление советских войск, неся большие потери, с боями прорывались к центру города. Все попытки подразделений немецкой 29-й моторизованной дивизии форсировать Днепр были отбиты советскими частями. По приказу коменданта города полковника П.Ф. Малышева 17 июля саперы подорвали мосты через Днепр. 17–18 июля шли ожесточенные уличные бои, в ходе которых некоторые правобережные районы города по нескольку раз переходили из рук в руки.
Натолкнувшись на упорное сопротивление, немецкое командование решило нарастить силы в районе Смоленска, перебросив сюда из-под Орши 17-ю танковую дивизию 2-й танковой группы генерал-полковника Гудериана. К утру 19 июля немцам удалось захватить правобережную часть Смоленска. Они также заняли Лиозно, а 20 июля после ожесточенного сражения – Рудню.
Танковым ударом немцы разрезали части 152-й стрелковой дивизии, в которой воевал Николай. В эту дивизию он попал недавно. Дело в том, что остатки 42-й стрелковой дивизии, в том числе и стрелковый полк, с которым Николай выходил из окружения, в непрерывных боях отступали из-под Бреста, пока не были собраны и включены генералом Рокосовским в состав 152-й и 129-й стрелковых дивизий уже перед Смоленском. Основные подразделения 152-й дивизии удачно переправились на левый берег и продолжали бои за Смоленск. Но часть дивизионной артиллерии, тыловые и вспомогательные подразделения немцами были отрезаны от берега и окружены. Рассыпавшись по перелескам и прибрежным зарослям кустарника, мелкие группы красноармейцев, часто без командиров, продолжали оказывать сопротивление немцам. Одной из таких групп в составе пятнадцати бойцов командовал Николай.
Немецкая пехота при поддержке миномётов всё дальше теснила бойцов к югу от Смоленска, не подпуская их к берегу Днепра. Николай в бинокль, снятый с погибшего капитана-артиллериста, видел как наши части дрались на левом берегу города, понимал, что его бойцам во что бы то ни стало надо прорваться к Днепру и переправиться к своим, иначе, если выживут, плен. А это никак не входило в его планы.
Он обулся, огляделся и скатился в овражек, где отдыхала его группа. Ребята все были тёртые, дисциплину знали, понимали, Николай – кадровый сержант, толковый, грамотный, рассудительный, на рожон не лезет, людей бережёт, подчинялись ему бесприкословно.
– Вот что, бойцы, – обратился к ним Николай, – потихоньку будем просачиваться к берегу. Поднимите руки, кто плавать не умеет. – Таких оказалось трое. – Плохо, очень плохо. Ищите подручные средства, доски, толстые ветки, что хотите, но форсировать Днепр будем сегодня между семью и восемью вечера, когда у немцев ужин. А вы знаете, ребята они педантичные, у них всё строго по расписанию.
Бойцы безрадостно ухмыльнулись. Сами они уже сутки маковой росинки во рту не имели.
– К берегу пойдём этим овражком. Чуть южнее он сужается и выходит к воде. Видимо, ериком был, протокой между рекой и вон тем озерцом. – Он показал в сторону небольшого водоёма, маленьким блестящим пятном выделявшемся на фоне прибрежной равнины, сплошь заросшей кустами ивняка. – Оставить всё лишнее, что гремит или будет мешать плыть. Только оружие и боеприпасы. Ты, Савелий, – Николай указал на высокого худого бойца, – со своим ручным пулемётом будешь замыкать и прикрывать нас, если потребуется. С собой «дегтяря» не тащи, утопи его, иначе не доплывёшь, а винтовку возьми.
– Есть, – ответил пулемётчик и смущённо добавил: – Я, товарищ старший сержант, и плавать-то толком не умею.
– Ничего, Савелий, ты нас прикроешь, мы тебе поможем переправиться. Главное, не отставай. Всем разбиться на три пятёрки со старшими. При подходе к берегу дистанцию между пятёрками держать в десять метров. Плыть группами. Такую же дистанцию держать между пятёрками в воде. При выходе на левый берег собраться вон у того сарая. – Николай указал в сторону еле видневшегося на противоположном берегу покосившегося сарая у старого раскидистого дуба.
И тут по ним ударили миномёты. Николай распределил бойцов полукругом, оставив боевое охранение на южной стороне овражка, обеспечивая таким образом выход к воде. В бинокль он увидел, как по низине в их сторону пошла цепью немецкая пехота, прикрываемая пятью полугусенечными бронетранспортёрами, поливавшими из пулемётов всё открытое до берега пространство. Одна из машин двигалась по самому берегу, отрезая красноармейцев от Днепра.
Вдруг вся прибрежная низина ожила. Из зарослей кустов, оврагов, лощин, ям, – из всех щелей по немцам ударил ружейно-пулемётный огонь красноармейцев, пробивавшихся к берегу Днепра. Немецкая пехота залегла и перестала отвечать на огонь, из-за сплошных зарослей ивняка она не видела огневых позиций противника. С разных сторон загрохотали противотанковые ружья. Один за одним вспыхнули три немецких бронетранспортёра, четвёртый задним ходом стал уходить к северу, поливая пулемётным огнём кусты и прикрывая побежавшую назад пехоту немцев, но вскоре и он задымил. Пятая машина, отрезавшая группу Николая от берега, развернулась и тоже медленно поползла назад. До неё было не более тридцати метров. Николай приказал своим бойцам огнём отсечь пехоту от бронемашины, а её саму забросать гранатами. Через пять минут бронетранспортёр горел, отравляя округу чёрным и страшно вонючим дымом. Вокруг него валялось около десятка трупов немецких пехотинцев.
Николай собрал и пересчитал своих бойцов, потерь не было. Он приказал пятёркам начинать движение к реке, но на берег пока не выходить, отдыхать, ждать семи часов. Немцы, похоже, сегодня больше не полезут, а ночью они не воевали. Бойцы стали искать и подбирать всё, что годилось для форсирования реки, укладывали в вещмешки самые необходимые вещи, в первую очередь обувь, пропитывали оружейным маслом тряпицы и заворачивали в них документы, чистили и смазывали оружие.
В четверть восьмого первая пятёрка вошла в воду и почти бесшумно поплыла к левому берегу. За ней, спустив в воду огромный сук старой ивы, срезанный осколком немецкой мины, держась за него и маскируясь густой листвой, пошла вторая пятёрка. Немцы молчали. Только отзвуки ожесточённого боя в левобережье Смоленска разносились по Днепру. Николай выждал, пока первые две пятёрки не пересекли середину реки, затем велел
