Вор и любовь - Барбара Картленд

– Фотография герцога, – через минуту сказала миссис Деранж. – Должно быть, ее сделали вчера днем по его возвращении из Баден-Бадена.

– Ты его видишь? – спросила Лью. – Ты видишь, на кого он похож? Ты говорила мне, что он привлекательный, красивый. Ты мне все наврала про него. Теперь ты видишь правду?

– Он был болен, – сказала миссис Деранж, но в ее голосе не чувствовалось уверенности.

Лью выхватила газету из ее рук.

– Ты знала, – обвиняющим голосом произнесла она. – Ты все это время знала.

– Ну же, Лью, не волнуйся… – начала было миссис Деранж.

– Скажи мне правду, – перебила Лью. – Ты знала, что он калека, да?

Вид у миссис Деранж был несчастный.

– Мать, как ты могла со мной так поступить? – спросила Лью, слегка повысив голос. – Я думала, что ты души во мне не чаешь, я думала, что ты меня любишь, а ты так меня обманула. Ты считаешь, что мне достаточно полмужчины в качестве мужа? Ты считаешь, что я проведу остаток жизни, толкая перед собой инвалидное кресло с этим маленьким созданием?

Миссис Деранж побледнела, однако Элоэ отметила, что держалась она с достоинством.

– Тебе незачем так говорить, Лью. И незачем выходить замуж за герцога, если ты не хочешь.

– Не хочешь! – воскликнула Лью. – Ты считаешь, я могу захотеть такого мужа?

– Ты же еще его не видела, – урезонивала ее миссис Деранж. – Газетные снимки печально известны тем, что они из кого угодно сделают карикатуру. Я видела некоторые твои снимки, и, безусловно, там нечем было гордиться.

– Ты знала, что он калека, – упорно повторяла Лью.

– Я не знаю, что он калека, и не вижу смысла подозревать это только лишь потому, что мы увидели его в инвалидном кресле. Возможно, это временно.

– Ты пытаешься убедить меня в том, что он попал в аварию?

– Я не знала. Единственное, что мне сказала герцогиня, это то, что он был болен. Она однажды упомянула в своих письмах, что он не может вести очень активный образ жизни и что у него очень слабое здоровье с детства. Тот факт, что он изображен на этой фотографии в кресле на колесах, для меня явился таким же откровением, как и для тебя.

– Ты никогда не говорила мне, что у него слабое здоровье, – сказала Лью.

– У людей возникают очень разные представления, когда им описывают подобным образом здоровье другого человека. Матери, обожающие своих детей, часто склонны считать, что у их детей слабое здоровье и поэтому с ними нужно носиться и баловать их. Я планировала встретиться с герцогом прежде, чем я составлю свое собственное мнение о его здоровье. Советую тебе поступить так же.

– Я не собираюсь выходить замуж за человека, который так выглядит, – упорствовала Лью.

– А как он выглядит? – спросила миссис Деранж. – Дай мне газету.

– Я не хочу на него больше смотреть, – в раздражении произнесла Лью.

Она швырнула газету на пол и подошла к окну. Секунду Элоэ колебалась, затем подошла, подняла газету, разгладила ее и протянула миссис Деранж.

– Спасибо, Элоэ.

Когда миссис Деранж брала газету, Элоэ заметила, что рука у нее дрожала. «Для нее это очень многое значит», – подумала она.

Элоэ неожиданно преисполнилась сочувствием к ним обеим – к матери, которая хотела дочери только хорошего, и к дочери, которая все еще не знала, чего же она хочет от жизни и металась из стороны в сторону.

Миссис Деранж уставилась на фотографию.

– Ты знаешь, Лью, – медленно произнесла она. – Пожалуй, ты была поспешна в своих выводах. У него лицо аристократа. Конечно, из-за плохого качества газетной печати, которая может исказить черты, трудно рассмотреть его, и все же, я чувствую, почти уверена, что герцог – мужчина приятной наружности. Как ты думаешь, Элоэ?

Элоэ посмотрела на газету, которую ей протянула миссис Деранж. Фотография была сделана при ярком солнечном свете. Поэтому было трудно различить что-либо отчетливо. Герцог, без сомнения, выглядел хрупким. Было совершенно очевидно, что как мужчина он не обладал большой физической силой. И все же, как она могла видеть, миссис Деранж была права, когда говорила, что у него, возможно, приятные черты лица. По крайней мере, у него было приятное лицо, обращенное с улыбкой к служащим, опускавшим его с самолета.

Миссис Деранж явно ждала, когда Элоэ что-нибудь скажет, и через секунду она неуверенно произнесла:

– Здесь… трудно… разобрать, но вполне возможно, что он может оказаться… симпатичным.

– Не имеет значения, даже если бы он был Адонисом, он все равно навечно прикован к инвалидному креслу, – отрывисто сказала Лью.

– Но зачем так спешить с выводами? – возразила миссис Деранж. – Герцогиня ничего не говорила мне о кресле на колесах. Она сказала, что ее сын болен и уехал в Баден-Баден, чтобы поправить здоровье, а сейчас возвращается домой, так как доктора нашли, что ему стало намного лучше.

– Мама, ты рукоплещешь всему, – сказала Лью, пожав плечами. – Но я со всей определенностью могу сказать, что «дук» не вписывается в мои представления о том, как он должен выглядеть.

– Люди редко выглядят так, как от них этого ожидают, – сказала миссис Деранж убежденно. – Ну же, Лью, будь разумной. Ты можешь оставить свое мнение при себе до встречи с герцогом завтра вечером. Когда ты увидишь его в его собственном окружении в этом восхитительном «Шато», я уверена, он покажется тебе совсем другим.

– Ему бы не помешало, – отрывисто произнесла Лью. – Давай проясним этот вопрос раз и навсегда. Я не выйду замуж за того, кому нужна сиделка. Мне нужен молодой и веселый мужчина, который бы вместе со мной мог заниматься спортом – плаванием, теннисом, который умел бы танцевать и ходить на лыжах, которому бы нравилось управлять лодкой, водить автомашину и летать на аэроплане. Ты думаешь, этот несчастный все это может делать?

– Лью! Лью! – увещевала миссис Деранж.

– О, я знаю, что ты думаешь, – сказала Лью с неожиданной страстью в голосе. – Ты думаешь, быть коронованной особой стоит всего этого. А я так не считаю. Только лишь из-за того, что я смогу называть себя герцогиней, я не собираюсь всю свою оставшуюся жизнь тащиться за человеком, который действительно является клиническим случаем – и ты ничего не сможешь мне сказать, ничто не заставит меня думать по-другому.

Она вышла из комнаты, хлопнув дверью. Стены все еще дрожали, когда Элоэ и миссис Деранж взглянули друг на друга.

– Она расстроена, – сказала миссис Деранж. – Она будет думать по-другому, когда встретится с герцогом у него в замке.

– А что с ним? – спросила Элоэ. Миссис Деранж покачала головой.

– Я правда не знаю. Герцогиня была очень уклончива. Для меня это удар – узнать, что он настолько плох, что вынужден находиться в инвалидной коляске.