Увидеть Париж – и жить - Дарья Кузнецова

– Зачем чем-то заниматься? Почему человек обязательно должен искать какое-то оправдание своему существованию?

Он привлек меня к себе и начал целовать, и на мгновение я подумала, что все-таки люблю его по-настоящему.

На следующее утро Пьер опять рано исчез. Ушел в свою жизнь, в большой бизнес. А мне позвонила Ирен.

– Что вчера произошло?

– Ничего особенного, рабочие моменты, – кисло ответила я. – Твой друг был пьян и не хотел останавливать катер, мне пришлось добираться до берега вплавь.

– Он приставал к тебе? Если он тебе нравится, можешь переспать с ним, я не против, все равно Эндрю любит только меня. Многие люди придают сексу слишком большое значение, а ведь на самом деле это обычная физиологическая потребность, все равно, что принять душ.

– Твой приятель мне совсем не нравится, мне кажется, женщины для него как вещи.

– В философском смысле мы все вещи, сущности, субстанции. Слушай, я ужасно себя чувствую, мы сегодня вечером поедем в закрытый загородный клуб «Революция». Поедешь с нами?

– Да, а можно взять с собой Родриго?

– Ну, разумеется, я скажу ему адрес.

День прошел в бесплодных опасениях и вязких, мутных мыслях.

Ко мне заехала медсестра и сделала новый гормональный укол, комбинированного препарата, содержавшего эстрогены и прогестерон.

А вечером я была уже в гриме и парике, а Родриго в джинсах и черной рубашке вел машину на большой скорости. Мы уже проехали Версаль. Аккуратные поля и домики, вращающиеся солнечные мельницы, экономичные источники энергии.

– Дорогой братик, что-то мне нехорошо на душе, плохие предчувствия.

– Это просто расстроенные нервы, не верь снам, не верь рассудку, не верь пасмурному небу, верь только своему влюбленному сердцу, как говорила моя бабушка. Ты отважная женщина, Лариса, страх, как паук, опутывает нас паутиной. Что бы ни было, не бойся.

– Во мне больше нет страха. – И я рассказала ему вчерашний эпизод с ботинками. Родриго засмеялся.

– Не знаю. Мужчина часто хочет, чтобы женщина, которая ему нравится, пошла бы на нечто необычное ради него, это совсем не обязательно значит, что он извращенец.

Я подозрительно посмотрела на Родриго, и мы оба рассмеялись.

– Каково это – охотиться за преступниками, быть тайным агентом? Все время чувствовать себя под прицелом, на волосок от смерти?

– Непередаваемое чувство, столько адреналина, это как наркотик. Иногда я думаю, что делаю нечто очень важное для общества. А порой меня охватывает отчаяние. Они сильнее нас, люди, переступившие черту, они готовы на все, не останавливаются ни перед чем. И в конечном итоге им достаются яхты, клубы, торговые центры, миллионная прибыль, роскошные женщины. И они умирают с усмешкой, зная, что попробовали в жизни все и играли по своим правилам, – вздохнул Родриго.

– Мне кажется, душевный покой им недоступен.

– Не знаю, эти люди устроены по-другому, их сердца перерождаются, становятся жесткими и твердыми, как пережаренное мясо. Но вот, мы уже подъезжаем, старайся вести себя естественно, ты справишься, в тебе много внутренней силы, – мой названый брат одобрительно похлопал меня по плечу.

Мы подъехали по длинной тенистой аллее к какому-то старинному замку с башенками в готическом стиле. Он немного напоминал родовое поместье моего возлюбленного.

– Это не похоже на клуб, – сказала я.

– Здесь живет Николя, богатый наследник, любитель театров и борделей. Он проворачивает какие-то дела с серьезными ребятами, в обществе на него косо смотрят. Думаю, сегодня будет весело. – Слова Родриго подтвердил выстрел из ракетницы, произведенный недалеко от замка.

– Послушай, Лариса, у этих людей странные правила: на вечеринку нужно входить с завязанными глазами.

– Да? Это что-то новенькое.

– Не удивляйся, французы вообще очень эксцентричные люди.

Родриго завязал мне глаза черной повязкой и помог выйти из машины. Почему-то на душе было очень тревожно.

– Ничего не бойся, это просто вечеринка, я все время буду рядом в качестве твоего телохранителя.

– Хорошо, если так.

– Мы прорвемся, моя амазонка, – Родриго слегка погладил меня по спине, и я немного успокоилась. Я чувствовала, что мы поднимаемся по ступенькам.

Как только я вошла в помещение, чьи-то сильные руки толкнули меня на стул и привязали.

– Не волнуйся, это часть ритуала, – услышала я голос агента. Но все равно у меня зуб на зуб не попадал.

«Больше никогда не буду собирать информацию о людях, употребляющих наркотики», – мысленно пообещала я.

Тут с моих глаз сорвали повязку. Я огляделась и увидела себя в большой зале. Там стоял старинный дубовый комод, в углу камин с двумя креслами-качалками, на окнах тяжелые бархатные портьеры. В другом конце залы большой стол, на котором стояли бутылки и несколько стульев с резными спинками. Лестница в центре вела, наверно, на второй этаж. Но вокруг никого не было. Где же сексуальные, уверенные в себе прожигатели жизни, презирающие условности и предрассудки? Я знала, что это закрытая вечеринка, но не настолько же.

И тут из-за моей спины вышли Родриго и еще один мужчина лет сорока, высокий и полный, с накачанными мышцами и почти квадратной непроницаемой физиономией, в спортивном костюме «Адидас».

– Где все гости, что происходит? – испуганно спросила я. – И развяжите меня поскорее.

– Мы развяжем тебя, как только ты скажешь ПИН-код от своей банковской карты, нам нужны твои денежки, детка, – усмехнулся Родриго. – Не волнуйся, твой дружок сможет тебя прокормить.

Мои похитители громко расхохотались.

У меня похолодело в груди, сердце упало и полетело в пропасть. И все, больше ничего не будет, ни захватывающих восхождений, ни самой высокой точки мира, ни головокружительной панорамы под ногами, ни радости, ни печали, ни холодного ветра в лицо. Даже если я сообщу им пин-код, они все равно убьют меня как свидетеля.

Тут толстяк подошел ко мне, в его руке сверкнул нож, он молниеносно перерезал ремешок моей сумочки от Армани. Я невольно вскрикнула. Злодей вытряхнул ее и стал топтать ногами мой айфон последней модели.

– Сначала вынь симку, придурок, – крикнул Родриго.

– Итак, детка, начнем, – сказал толстяк, взяв стул и усаживаясь напротив меня. Родриго последовал его примеру.

– Лариса, просто сообщи нам ПИН-код, и мы тебя спокойно отпустим, – сказал агент по борьбе с наркотиками.

– Вы же все равно убьете меня как свидетеля. Где мои гарантии? – я старалась говорить как можно спокойнее. – К тому же лимит получения наличных по карте ограничен, вы сможете завладеть только небольшой суммой. И где гарантии, что я останусь жива? – мой голос предательски дрогнул.

– Это наше честное слово, – расхохотался толстяк.

– Без гарантий я ничего не скажу.

– Послушай, ну какой нам смысл тебя убивать – ведь Пьер поднимет на уши полицию. В конце концов твое исчезновение, безусловно, свяжут со мной. Ведь он знает, что я сопровождал тебя. Я собираюсь уехать в Латинскую Америку, а если на мне будет висеть убийство, меня будет искать Интерпол. И с деньгами твоего дружка, вполне возможно, привлекут к ответственности. Я хочу спокойно спать и наслаждаться деньгами в оставшееся время моей жизни, – улыбаясь, объяснил защитник закона.

– Понимаешь, Родриго, все, что ты говоришь, это просто набор слов, чертовых французских слов. Ты можешь наговорить какую угодно фигню, но все равно я знаю, что ты убьешь меня, – крикнула я на грани истерики.

– Прекрати орать, – вдруг проревел толстяк и ударил меня в челюсть, – ты здесь не на обеде.

Я разрыдалась. Вот как бесславно закончилась моя карьера французской миллионерши. Большие деньги не спасли меня от больших неприятностей. Но каким подлецом оказался агент по борьбе с наркотиками! Надо было это предвидеть. Но как?

– Прекрати рыдать, – крикнул Родриго, – просто мой друг немного резковат, не обращай на него внимания. Чем скорее ты скажешь нам ПИН-код, тем скорее избавишься от его общества.

– Я обманывала Пьера, пускала всем пыль в глаза, у меня и близко нет той суммы, о которой все думают, – простонала я.

– Хватит врать, – заорал Родриго, – я не верю ни одному твоему слову!

Его друг снова ударил меня по лицу.

– Мы будем тебя пытать, пока ты не скажешь нам чертов код, – сказал толстяк мерзким голосом, держа меня за подбородок, – мы будем засовывать тебе под ногти иголки и прижигать раскаленным утюгом.

– Во-первых, у меня нет при себе карты, я на всякий случай оставила ее дома.

Родриго быстро, профессионально обыскал меня во всех местах.

– Хорошо, я сейчас съезжу за ней.

Он вытряхнул ключи из моей сумочки.

– Нет! Не оставляй меня с ним! – крикнула я.

Но испанец молча захлопнул дверь. Возможно, последнюю часть фразы он просто не услышал.

– Итак, назови мне скорее гребаный код, и я тебя отпущу, – потребовал толстяк, снова взяв меня за подборок.

Я не могла назвать ПИН-код – это значило бы похоронить все мои мечты, мою независимость, снова стать никчемной бедной девочкой, нет, я не могла этого допустить, ни за что. Я должна быть уверена, что у меня есть деньги на лечение, что даже если наши отношения с Пьером расстроятся, мне не придется искать работу за копейки. Нет! Я никогда не предам свою жизнь, свою мечту, свой счастливый случай. Расстаться с деньгами – все равно, что лишиться своей кожи. Нет! Они стали частью меня. И их у меня заберут только вместе с мозгом и сердцем.