Конец пути - Евгения Грановская

Максим недоверчиво прищурился.

– И в чем секрет? – спросил он. – Боек спилен?

Коллега покрутил головой:

– Нет. Просто немного сточился. Этот «ПМ» часто дает осечки. Примерно один раз из десяти.

– Понял тебя, – кивнул Максим. – В жизни всегда есть место случайности, так?

– Я бы назвал это судьбой.

– Спасибо за подарок.

– Пожалуйста. Только это не подарок. Считай, что я дал тебе его напрокат. Как только станет не нужен – вернешь. А теперь убери волыну подальше и давай выпьем. У меня уже в горле пересохло от долгих разговоров.

И Волохов разлил по стаканам остатки коньяка.

2

Максим открыл глаза. Ему показалось, что он все еще чувствует тяжесть пистолета в руке. Это был сон или просто воспоминание?

«Интересно, может ли во сне присниться сцена из прошлого? – подумал Максим. – Во всей ее реалистичности, со всеми деталями, даже самыми мелкими? Или сон всегда связан с искажением реальности?»

В комнату вошел Валентин.

– Вы меня звали? – спросил он.

– Не знаю, – неуверенно ответил Максим. – Я… кажется, уснул.

– Да, я видел. Хотел перенести вас на кровать, но побоялся разбудить и просто подложил подушку.

Максим вытер потный лоб рукавом рубашки. Валентин внимательно посмотрел на него и сочувственно спросил:

– Приснился кошмарный сон?

– Да, – хрипло ответил тот.

– Бывает. Хотите, сделаю вам чаю?

– Чаю?.. – Максим усмехнулся бледными губами и покачал головой. – Нет, чаю не надо. Вот от чего-нибудь покрепче я бы не отказался. Слушай, корейская душа, может, сгоняешь в магазин? Дам штуку – сдача твоя!

Пак покачал черноволосой головой:

– Нет, Максим Петрович. Врачи вам запретили.

– Плевать я хотел на врачей.

– Плюйте сколько угодно, но за спиртным я не побегу. Если хотите, могу купить вам виноградный сок.

– Залей его себе в задницу, – проворчал Максим.

– Спасибо за совет, – вежливо сказал Валентин. – Но вряд ли я им воспользуюсь. Пойду сделаю вам кофе.

Пак вышел из комнаты.

– Чертов умник, – проворчал Максим ему вслед.

Он нащупал в сумке, пристегнутой к инвалидному креслу, пистолет, достал его и задумчиво повертел в руке. Тяжелый, холодный, бездушный – как сама смерть. Пожалуй, больше ему этот пистолет не понадобится.

А что, если он не прав? Пожалуй, стоит испытать судьбу в последний раз.

– Сейчас или никогда, – сказал Максим.

Он медленно поднял пистолет и уткнул ствол в правый висок. Ощущение было знакомое. Сколько раз за последние месяцы он проделывал эту «процедуру»? Не меньше десятка, наверное. И каждый раз, просидев с пистолетом у виска минуту, опускал его и снова прятал в сумку.

Но что, если пришло время нажать на спуск? Не затем, чтобы уйти из жизни, – испытать судьбу.

Внезапно Макс почувствовал страшную усталость. То ли сказались переживания сегодняшнего дня, то ли выпитое спиртное подействовало, но веки его отяжелели. Он опустил пистолет и, пару секунд помешкав, привычно запихал его в сумку.

– Валька! – позвал он.

Пак не отозвался.

Максим подкатил кресло к дивану, зафиксировал колеса, затем уперся руками в стальные подлокотники, примерился и одним движением перекинул свое погрузневшее тело на диван.

Ну, вот. Теперь можно поспать по-человечески.

Засыпая, Максим вспомнил лицо Ники и улыбнулся. Так вот почему он не нажал на спусковой крючок пистолета…

Ника!

Чертовски красивое имя.

Ника!

Вероника!

Как ни крути, а все равно получается красиво. Максим вспомнил ее глаза, руки, ее губы и голос.

«– Я должен забыть о том, что здесь произошло?

– А ты сам что думаешь?

– Я бы не хотел этого забывать.

– И я тоже».

«Все будет хорошо, – сказал себе Максим, представляя лицо Ники. – Теперь все будет хорошо. Будем жить!»

Он не догадывался, что одному из них не суждено дожить до утра.

Глава 14

Тревога

1

В девять часов тридцать минут несколько жильцов «Умного дома» сидели в кафе, расположенном на цокольном этаже. Зал был большой, но жильцы предпочли занять одну его часть, расположившись поближе друг к другу.

За первым столиком сидели Ника, Илона и Аня. За соседним – Валентин Пак.

– Надо же, – саркастически проговорила Аня, ковыряя вилкой бифштекс. – А жрачка не такая дерьмовая, как я предполагала.

– Как ты выражаешься? – поморщилась Ника.

– Как живой человек, – парировала младшая из сестер.

– Слово из трех букв тоже малюют на заборах «живые люди».

– Меня это слово не смущает, – заявила Аня и отправила в рот кусок бифштекса.

Ника вздохнула:

– Что ты будешь делать с этой маленькой нахалкой!

– Сломай ей ноги и посади на кресло-каталку, – невозмутимо проговорила Илона.

– Илона!

– Прости, само вырвалось.

Аня пристально посмотрела на старших сестер.

– А при чем тут кресло-каталка? – подозрительно спросила она.

– Ни при чем, – сухо произнесла Ника. – Ешь давай.

– Да я уже наелась. Сейчас бы чашку кофе и сигарету.

– Даже не думай. Никотин – яд, а от кофе ты не уснешь.

Аня вздохнула.

– На все у тебя есть готовый ответ. Просто не сестра, а дельфинский оракул.

– Какой оракул?

– Дельфинский. В какой-то книжке прочитала. У тебя много книг про всякую такую ерунду.

– Эта «ерунда» называется мифология, – сказала Ника.

– Угу. Шагу не могу без нее ступить. Приду в магазин за пивом, а на кассе мне скажут: «Обслуживаем только тех, кто знает, кто такой апостол Михаил». И все, останусь без пива.

– Не апостол, а архангел.

Аня пожала плечами:

– Да какая разница!

– Такая же, как между птицей и муравьем, – подал голос Валентин. – Архангел – главный ангел, а апостол – это ученик Иисуса Христа.

Аня посмотрела на него заносчивым взглядом:

– Спасибо, что просветили, товарищ слуга! Кстати, как там ваш барин?

– Барин спит, – невозмутимо отозвался Пак, грызя куриную косточку.

– Отлично. Ты не забыл сменить ему памперс перед сном?

– Нюра! – осадила ее Ника.

– А что тут такого? Дело-то житейское.

– Я не обижаюсь, – с улыбкой отозвался Пак.

– Ты, я вижу, вообще ни на что не обижаешься, – фыркнула Аня.

Валентин приподнял черные брови:

– А надо?

– Даже слуги иногда бунтуют.

– Нюра, перестань молоть ерунду! – осадила сестру Ника. – А вы ее не слушайте, Валентин. Она вечно болтает всякую чушь, чтобы привлечь к себе внимание.

– Эпатаж – мое главное жизненное кредо! – объявила Аня. Вздохнула и добавила: – Скучно с вами, взрослые.

В кафе вошли пожилая женщина и ее сын-аутист.

– О, Никуся, твой контингент! – оживилась Аня. – Вот с этими о своем архангеле поговори!