Конец пути - Евгения Грановская

Он дернул щекой:

– Захлопни рот, свинка ты пегая! А то…

– А то что?

Широков вскинул руку и хотел схватить Нику за воротник кофточки, но тут в «рубку» въехал на своем кресле Максим. Он молниеносно перехватил лапу бурильщика, посмотрел ему в глаза и спокойно спросил:

– Ты ведь не будешь вымещать зло на женщине, полярник?

Несколько секунд мужчины смотрели друг другу в глаза. Наконец Широков усмехнулся:

– Я бы выместил его на тебе, но ты калека.

Максим тоже усмехнулся:

– Пусть тебя это не заботит.

– Может, хватит?! – выкрикнула Аня. – У нас тут люди умирают, а вы отношения выясняете! Типичные мужчины, блин!

Максим выпустил запястье бугая из своих крепких пальцев. Широков хотел отвернуться, но вдруг пристально вгляделся в лицо Максима.

– Погоди, – пробасил он. – Слушай… а ты, случайно, не тот храбрый мент, про которого писали в газетах?

– Ты читаешь газеты? – приподнял брови Максим.

– Случается. Постой… когда же это было… В прошлом году? Ты кого-то спас, и тебя чем-то наградили. Ты правда герой?

– Не верь всему, что читаешь в газетах, мой мальчик. Ладно. – Теперь Максим обратился ко всем: – Прежде всего нужно выяснить, сколько сюда въехало жильцов.

– Вот тут есть кнопка – система оповещения, – пробасил Широков. – Если мы на нее нажмем, раздастся что-то вроде сигнала тревоги. Думаю, все, кто его услышит, сообразят, что в доме что-то не так.

– Так нажимай, – сказал Максим.

Широков так и сделал. Ничего не произошло. Бурильщик нажал на кнопку еще несколько раз, а затем констатировал:

– Не работает. Если в доме еще кто-то есть, мы никак не сможем их предупредить. Можно, конечно, побегать по квартирам, но на это уйдет вся ночь. Предлагаю перво-наперво позаботиться о собственных шкурах. Как только выберемся из дома, пойдем в полицию и все расскажем.

– Я с самого начала это предлагала! – сказала Илона, насупившись.

– А как же мои родители? – подал голос Филипп.

Широков пожал плечами, Максим промолчал, а Валентин положил мальчику руку на плечо:

– Пойдем сходим за ними!

– Плохая идея, – сказал Максим. – Нам сейчас следует держаться вместе.

– Я с ним согласен, – пробасил Широков. – Мент дело говорит. Сначала выберемся, а потом уже все остальное. А ты, самурай, давай без самодеятельности.

Пак посмотрел на Широкова суровыми узкими глазами и хмуро произнес:

– Самураи в Японии. А я кореец.

– Какая на хрен разница? Все равно ведь одна раса.

– Вы что-то имеете против моей расы?

Широков нагло усмехнулся:

– Когда вы метете улицы и убираете снег, то нет. Каждый должен знать свое место.

– И кто мне это место укажет? Вы?

– Надо будет – укажу. – Широков снисходительно хлопнул Валентина по плечу. – Ты не обижайся, паренек. Просто пойми: Россия – страна, где живут русские. Поэтому она и называется Россия. Ясна моя мысль?

Пак несколько секунд смотрел на Широкова, а потом, видимо, поняв, что спорить тут бесполезно, пожал плечами и отошел.

– Попробую прошерстить систему, – сказал бурильщик, вновь склонившись над панелью управления. – Может, нарою что-нибудь полезное.

Ника встретилась взглядом с Максимом, отвернулась и вышла из «рубки». Он выкатился вслед за ней.

– Я… наговорила вам много лишнего, – тихо сказала Ника, не глядя Максиму в глаза. – Про свое прошлое и вообще… Я вас прошу – не пересказывайте никому наш разговор.

– Могила! – клятвенно заверил он с улыбкой.

– Я была на взводе, – сказала Ника. – И слишком много выпила.

– Я понял, – кивнул Максим. – Значит, то, что между нами произошло…

– Вы еще в состоянии об этом думать? – удивленно проговорила она.

Он прищурился:

– А что мне может помешать?

– Но ведь люди погибли.

– И что? Я бывал в местах, где люди гибли каждый день, и это никого не удивляло.

Ника нахмурилась:

– Знаете… мне кажется, нам с вами не стоит больше разговаривать.

– Но нам придется это делать, – сказал Максим. – Пока мы оба здесь.

Она пожала плечами и вернулась в «рубку». Максим проводил ее задумчивым взглядом. Он с удивлением понял, что известие о гибели людей и впрямь не так сильно взволновало его, как изменившееся настроение Ники.

«А ты думал, что все изменилось? Черта с два! Молодая женщина «на грани нервного срыва» захотела приключений, и тут подвернулся ты – безногий старый пират с разбитым сердцем. Экзотический фрукт, который хочется попробовать на вкус. К тому же… вызывающий жалость».

Максим почувствовал, как к горлу подкатил ком. Он явственно ощутил, что возвращается в свое обычное состояние – остервенелой злобы и ненависти ко всему миру. По крайней мере, к двуногим существам, которые его населяют.

Он тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли, и тоже вернулся в «рубку».

– Ну и что мы теперь будем делать? – спросила Илона у Широкова.

– Выбираться отсюда, – пророкотал тот.

Он уже полностью овладел собой и, к удивлению Илоны, выглядел совершенно спокойным. Или это была лишь видимость? Она знала, что сильные мужчины умеют скрывать свои чувства от посторонних глаз, а этот медведь производил впечатление настоящего супермена, из тех, кого рельсой не перешибешь.

– Дельное замечание, – сказал Максим. – И как же мы это сделаем?

Широков кивнул квадратным подбородком на мерцающий экран.

– Это план подвальных помещений. Если ему верить, из подвала есть выход наружу. Вот он! – Он ткнул в экран толстым пальцем. – И еще. Один из коридоров проходит впритык к канализационному туннелю. Вот тут! Судя по плану, здесь параллельно коридору проходит канализационная труба-двушка. Она ведет в коллекторный лоток.

– Но ведь по ней плывут нечистоты, – неуверенно проговорила Роза Муратовна.

– Может, и плывут, – усмехнулся Широков. – И мы поплывем, если жизнь заставит. Дерьмом больше, дерьмом меньше.

Роза Муратовна поморщилась:

– Какой же вы… грубый.

– Не человек, а животное, – язвительно проговорила Аня.

Широков посмотрел на нее хмурым взглядом и парировал:

– Человек – тоже животное, если ты не знала. Кожаный мешок, наполненный дерьмом. Только что без шерсти, так ведь и свинья без шерсти.

– Исчерпывающая самохарактеристика, – заметила Аня.

– Так идемте скорей! – воскликнула Ника. – Я не намерена оставаться в этом доме ни одной лишней секунды!

– Девчонка права, – прогудел Широков. – Надо уносить отсюда ноги.

– Я не полезу в подвал, – капризным голосом сказала Илона.

– Почему? – повернулась к ней Ника.

– На дворе двадцать первый век! – яростно воскликнула та. – Мобильные телефоны, Интернет, спутники, вай-фай! Это не необитаемый остров, это Москва!