Смерть и прочие неприятности. Opus 2 (СИ) - Сафонова Евгения

Некромант стоял на крыльце. Спокойный, бледный, в том же синем плаще, в котором немногим ранее наведался к брату.

— Я не буду лгать, что прощу вам содеянное, — очень тихо произнес Герберт, — но если отпустите ее, возымеете шансы остаться в живых.

Тим в очень естественном изумлении вскинул брови:

— Не имею ни малейшего понятия, о чем вы, тир Гербе…

— Я не собираюсь играть с вами в игры. — Голос Герберта не повысился ни на йоту, но интонации его способны были ужаснуть даже того, кто в принципе мало восприимчив к интонациям. — Я пришел за тем, что он забрал у меня. Я верну ее, хочет он этого или нет. Скажи ему впустить меня, или я сниму охранные чары и войду сам. Но когда я переступлю этот порог, ничего хорошего вам ждать не придется.

К несчастью, Тиммира Лейда это не убедило. Он был не робкого десятка, слишком верил в своего хозяина и слишком хорошо держал себя в руках.

— Вынужден сообщить, что любая подозрительная магическая активность в нашем доме, равно как и взлом защиты поместья, подаст сигнал в штаб городской стражи, расположенный в столице, — невзначай, почти равнодушно заметил он. — Если вам так хочется поднять напрасный шум, не сомневаюсь, что Ее Величеству будет крайне любопытно узнать, зачем вы взломали защиту имения вашего дяди.

— Сдадите меня — умрете сами.

— По-прежнему не понимаю, что вы имеете в виду. Но даже если господин Кейлус замешан в чем-либо противозаконном, полагаю, ему оправдаться будет проще, чем вам. — Юноша почти сочувственно воззрился на бесстрастное лицо наследника престола. — Магический почерк на мифической вещи, якобы отобранной у вас, укажет не на него. А плачевной судьбы предметы вашего спора, каким бы он ни был, это не отменит. Разрешите?

Когда, откланявшись, Тим вернулся к своему господину, тот стоял у окна, сложив за спиной перепачканные чернилами руки: наблюдая, как его племянник, выдавая свое бешенство разве что скоростью шага, почти бегом удаляется по заснеженной яблоневой аллее.

— Он вернется, — сказал Тим.

— Знаю.

— И попытается вызволить ее.

— Знаю.

— И не удивлюсь, если сможет.

— Посмотрим.

Поколебавшись, Тим подошел ближе:

— Если ты расскажешь королеве, кого он прятал в своем замке, он утянет тебя за собой. Ты правда этого не боишься?

— Нисколько. — Кейлус обернулся, явив веселую до легкой безуминки улыбку. — Доказать факт пребывания девчонки в моем доме будет куда сложнее, чем его причастность к ее созданию. А в самом крайнем случае… — не обращая никакого внимания на мрачное лицо своего секретаря, он вернулся к инструменту. — Что ж, иногда и погибнуть не жалко. Смотря, кому перед смертью ты успеешь здорово испортить жизнь и кого заберешь с собой.

Глава 9. Cantabile

(*прим.: Cantabile — певуче (муз.)

Служанка заглянула в комнату с алтарем, когда Ева напряженно размышляла над тем, что же ей делать теперь.

— Господин велел проводить вас в вашу спальню, лиоретта, — мелодично отрапортовала девушка в простеньком платье из зеленой шерсти.

Ева, готовившаяся к визиту лиэра Кейлуса, удивленно взглянула на пришелицу. Почему-то она была уверена, что хозяин дома сохранит ее прибытие в тайне даже от слуг.

Помедлив, все же прошла в любезно распахнутую дверь — неся за спиной ножны с Люче, видимые только ей.

Про полезные свойства волшебного клинка, полученного от гнома, она вспомнила еще в процессе разговора с милейшим лиэром Кейлусом. И, как только убедилась, что милейший лиэр не собирается возвращаться туда, где ее оставил, прикрыла глаза.

…«ты можешь призвать ее к себе, где бы ты ни была»…

— Люче, — прошептала Ева, вспоминая рапиру, оставленную в спальне замка Рейолей.

В следующий миг, еще не открыв глаз, она ощутила в пальцах теплую кожу ножен.

С облегчением воззрившись на материализовавшийся клинок, Ева перекинула ремень через плечо, разом почувствовав себя защищенной. Рапира казалась приветом из оставшегося вдали замка, приютившего ее в этом недружелюбном мире. Как будто ее прислал Герберт, велев держаться и скорее возвращаться к нему.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Что ж, теперь она вооружена и (Ева очень на это надеялась) опасна. Потому что колдунство гномов, неведомое и недоступное людям, вполне могло оказаться сильнее колдунства, державшего ее в плену.

Сразу обнажать клинок она не стала. В конце концов, она располагала ограниченным числом попыток им воспользоваться, и одну из двух попыток следовало оставить на большое представление, которое они так долго репетировали с Гербертом. При всем уважении к злодейским способностям лиэра Кейлуса на чудище из пророчества он никак не тянул; так что следующий час Ева провела в попытках освободиться мирным путем. Сперва попробовала вылезти в окно, за которым тремя этажами ниже расстилался заснеженный сад. Оконные створки охотно распахнулись, позволив ей выглянуть наружу и в неверном вечернем освещении кое-как обозреть старинный особняк с острыми башенками по углам, окруженный просторным садом с извилистым льдистым прудом, поросшим ивами по берегу, и стеной заснеженного хвойного леса.

К несчастью, выхода во двор Ева не заметила. Видно, окно открывало вид на задний двор, а вход располагался на другой стороне. Зато этажом ниже маняще белел перилами балкон — да только при попытке перелезть через подоконник Ева застыла истуканчиком перед ним, не в силах шевельнуть и пальцем. Повторив эксперимент трижды, неизменно получая один и тот же результат, Ева решила двинуться в противоположном направлении. Дверь комнаты спокойно открылась, выпустив ее в светлый, увешанный картинами коридор без всяких признаков не только охраны, но и кого-либо вообще. Так что Ева спокойно добежала до выхода на лестницу, располагавшегося в другом конце от вершившего коридор тупика; и следующее ограничение сработало, лишь когда она спустилась на первый этаж, чтобы пройти сквозь просторный зал с дверьми по обеим сторонам, и попыталась выйти в арку, соединявшую зал с чем-то вроде картинной галереи.

Кейлус не соврал. Проход в другое крыло ей был заказан. А выход из дома, похоже, располагался именно там. Рискнув ткнуться в незапертые комнаты, Ева обнаружила столовую и бальную залу — неизменно пустые, создававшие ощущение, что в доме кроме нее обитают разве что призраки. Впрочем, ее стремление вылезти из тамошних окон успехом снова не увенчалось, а кричать «помогите» на весь пустующий сад Ева не рискнула. Ей представлялось маловероятным, что ее призыв а) услышит кто-либо и б) услышит кто-то, кто захочет помочь, при этом не задавая лишних вопросов.

Посему Ева вернулась в комнату с алтарем, решив как следует поразмыслить над первоначальным планом. Там-то ее и застала служанка, за которой теперь девушка настороженно следовала. Даже постучавшаяся, прежде чем войти — та еще насмешка над Евиным положением.

— Как тебя зовут? — вышагивая по бежевой ковровой дорожке мимо ваз с цветами, пестревших на туалетных столиках, осторожно поинтересовалась Ева у шедшей впереди прислуги.

— Юми, лиоретта, — на удивление охотно откликнулась та, на миг оглянувшись.

Она была рыженькая, конопатая, с милым наивным личиком. Не старше двадцати. И поскольку личико это показалось Еве довольно добродушным, она решила прибегнуть к другому потенциально освободительному методу.

— А я Ева. Правда, мой… друг называл меня скорее Йевва, но иномирные имена непросто выговаривать. — Ева искренне понадеялась, что ее тяжелый вздох вышел не слишком театральным: особенно если учесть, что переживания, излияние которых он предварял, были совершенно искренними. — Он, наверное, сейчас с ума сходит. Во всяком случае, я потихоньку схожу. Как он все это переживет? Я бы, может, тоже не пережила, если б уже не была мертва…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Если служанка и заинтересовалась чужими любовными перипетиями и трагической историей разлученных влюбленных, должной тронуть нежное девичье сердце, то ничем этого не выдала.

— Если ты не знаешь, Юми, меня держат здесь силой, — решив рискнуть, продолжила Ева. Так мягко, как только была способна. — Меня похитили. Разлучили с тем, кого я люблю. Я ваша пленница. Не думаю, что тебе нравится помогать своему господину…