Грязная буйная штучка (СИ) - Калитина София

– Ты осталась, – это не вопрос, и я чувствую, что она действительно проснулась и поняла, что я все еще здесь, с ней. Полина приподнимается и седлает меня. Ее шторы приглушают свет фонарей, и все, что я могу разобрать, это ее силуэт и розовые соски на светлой коже груди.

– Конечно, осталась, ведь это возможность еще раз тебя трахнуть, – говорю я, и она смеется.

На самом деле, я сама, как и она, удивлена, что осталась. Я пообещала себе, что дождусь, пока она заснет, буду уверена, что она в порядке, и уеду к Лере. Я хотела придерживаться определенного плана. Хотя кого я обманываю.

Ее руки поглаживают мой живот, и я уже насквозь мокрая. Она покачивает бедрами, скользит по мне, и я чувствую, что она все еще мокрая.

– Со сном покончено? – положив руки ей на бедра, спрашиваю я.

Она медленно и сонно кивает.

– Видела тебя во сне.

Круговыми движениями я провожу пальцами от ее бедренных косточек до пупка.

– И о чем сон?

Она нарочно качает бедрами чуть сильнее.

– Об этом.

Каждый раз отклоняясь, она оказывается все ближе и ближе к клитору и входит в меня.

– Осторожно, – предупреждаю я, но она не обращает внимания.

Полина наклоняет голову, и ее волосы щекочут мою грудь и живот.

– Как хорошо, – задыхаясь, произносит она. – О-о… Господи, как же хорошо.

Я должна взять контроль в свои руки, нужно приподнять ее, но я мокрая и жадная, и не могу заставить себя это сделать.

Еще разок.

Еще секунда.

– Подожди, – прошипев, говорю я, когда чувствую трение ее клитора, такого горячего и скользкого.

– Подожди еще секунду, ладно? – просит она, скользя во мне. – А-а-а…Вот здесь. Прямо здесь.

– Да? – подложив под голову подушку, я смотрю, как её пальцы снова и снова исчезают во мне. – Пиздец, это какое-то сумасшествие. Малышка, что мы делаем?

Но как только я это произнесла, приподнимаю бедра, чтобы ей было удобней двигаться. Мой мозг плавится, когда я вижу, что она вот так использует мое тело, чтобы кончить, и пытаюсь вспомнить причину, почему нам нужно остановиться. Еще пара толчков, и я могла бы кончить одна, и мы прижимались бы друг другу, как парочка тинэйджеров.

Полина откидывается назад, держась за моё бедро для равновесия, и из-за этого небольшого движения, этого крошечного изменения угла проникновения кончики её пальцев начали, плотно прижимаясь, потираться об меня на глубине.

– О-о-о, блять, – выдохнула я, изо всех сил удерживая ее на месте. Я чувствую жар и лихорадочный голод и знаю, что мои инстинкты берут верх.

Полина стонет и подается вперед.

– Ты хочешь, чтобы я остановилась?

Я киваю, а губы шепчут «нет». Из меня вырывается куча ругательств, но, похоже, Полина не обращает на них никакого внимания.

– Черт. Ты права, – с болью в голосе признает она. Выпрямившись, уже начинает вставать с меня, но я ее удерживаю, схватив за талию.

– Господи. Подожди, – я делаю глубокий вдох, внезапно заметив, как по вискам стекает пот, и как простынь прилипла к спине. Каждый мускул натянут, как провода, готовые порваться при малейшем движении. Ее тело ощущается так, будто принадлежит мне. – Просто дай мне… ощутить тебя. Всего на секунду.

Наверное, я какая-то мазохистка, чем иначе можно объяснить всю эту пытку?

Кожа Полины еще теплая ото сна, ее тяжелые руки и ноги лежат на мне. Я ни за что не продержусь дольше минуты, если она продолжит смотреть на меня вот так – сонно и жадно – особенно когда нас ничего не разделяет.

Мне хватает секунды решить перевернуть ее, устроиться сверху и войти в нее. Ее ноги широко расставлены, колени согнуты и прижаты ко мне.

– Я всего лишь хочу чувствовать тебя, – снова говорю я, пытаясь не обращать внимания на ее нетерпеливые кивки и на то, как охотно она со мной соглашается. Ее рот слишком соблазнительный, ее влажные губы приоткрыты, и я наклоняюсь и пробую ее. – Если хочешь… я могу выйти.

Она перемежает свои слова легкими покусываниями:

– А ты можешь… кончить… на меня?

Всегда были вещи, которых я избегала в своих мыслях – секс, который может привести к новым и более длительным отношениям. Я хотела, чтобы он был грязным, грубым, немного непристойным и немного запретным. Я хочу заклеймить Полину по всему телу, попробовать все, о чем она мечтает, видеть следы от веревки и зубов и покраснения от порки на ее коже.

Мне нравится, что она хочет того же самого.

– Ты этого хочешь? – спрашиваю я, медленно прижимаясь внутри пальцами и почти рыча от удовольствия. – Хочешь видеть это на своей коже?

Полина запрокидывает голову, сжимая в кулаке простыни. Ее сиськи двигаются при каждом моем толчке, матрас поскрипывает, и я смутно осознаю, что за стеной соседи. Но единственное, что меня заботит – это как она сжимает меня изнутри, как ее кожа смотрится в лунном свете, и те сладкие звуки, что вырываются из ее рта с каждым моим движением.

Я уже слишком близко, и это слишком быстро, но, кажется, нас это не волнует. По позвоночнику пробегает горячий ток, оседая внизу тела. Я чувствую, что стала еще мокрее, рука еще сильнее сжимает ее бедро, и я на самом деле боюсь, что на утро у нее останутся синяки.

И тут Полина кончает, пульсируя и сжимаясь вокруг меня. Я уже на волоске, двигаясь сквозь ее оргазм, я сжимаю челюсть и напрягаю все тело, чтобы хоть немного сдержать свой. Она задыхается, приподнимается ко мне и проводит рукой вниз по торсу до того места, где мы соединяемся. Со стоном я выхожу из нее, двигая рукой от клитора до входа, как в тумане, и мой оргазм уже так близко, что в ушах звенит. Ее имя соскользнуло с моих губ, и хотела бы я, чтобы сейчас горел свет, и я могла видеть ее лицо, когда кончаю ей на живот.

Полина смотрит на мою смазку на своей коже, и размазывает её пальцем вокруг соска. Это было так инстинктивно и так по-собственнически… что именно в этот момент я понимаю: я без ума от этой девчонки.

Я падаю на кровать, не чувствуя конечностей, сердце бешено стучит, и мне нужно восстановить дыхание и работу рук и ног.

– Ты останешься на ночь? – спрашивает Полина, и я поднимаю голову, чтобы посмотреть на нее.

– Да, но я завтракаю с девочками. Поэтому надолго остаться не смогу.

Полина зевает, потом берет футболку и вытирает весь беспорядок со своей кожи.

– Мне в любом случае нужно с утра отвезти маму, – рассеянно говорит она. – Я тебя разбужу, когда буду уходить.

Я киваю и целую Полю в подбородок, затем щеку, чувствуя жар ее кожи на своих губах.

– Люблю тебя, – говорит она, закрывая глаза.

Сейчас, наверное, три ночи, и я говорю: «Я тоже тебя люблю» в ответ, притягиваю ее ближе, подстраиваясь своим телом под ее. Я так устала, но все же замечаю, что что-то здесь не так. Хотела бы я быть не такой сонной, чтобы понять, что именно.

***

Полина встала ни свет ни заря, как и говорила. Она разбудила меня поцелуями и приглашением принять душ вместе. И я трахнула ее у стены в ванной, перед тем как закончить душ.

По утрам Сан-Диего пахнет океаном и соленым ветром, и кажется, что он окутывает тебя, как старый плед. Этот запах настолько напоминает о доме, что если я закрою глаза, могу почти забыть, что нахожусь в тысячах километров от дома и занимаюсь совсем не тем, чем должна. И это слегка нервирует.

Или даже пугает? Сколько раз мне казалось, что я все делаю правильно, и что не хочу уезжать отсюда.

Звонок Кирилла вернул меня в реальность и вырвал из нашего с Полиной мыльного пузыря. Я написала ему сообщение после той встречи с представителями телеканала:

«Все прошло удачно, есть о чем подумать, подробности позже».

Но я так и не сделала этого – ни тем вечером, ни следующим утром – надеясь, что так дам им время решить, какого хера нам всем теперь делать с нашими жизнями. У меня до сих пор нет ни одной идеи. Конечно же, когда я ему перезвонила, включилась голосовая почта, ведь было 8 утра, и они работали, а я пообещала, что сегодня вечером вернусь домой и все объясню.