Ратибор. Идите сюда, собаки! - Александр Фомичев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Спорить никто не стал, и друзья вместе с Благаной быстро потянулись к своим. А в это же время в нескольких сотнях метров западнее тёмный маг разжал ладонь и осторожно убрал зажатый в кулаке длинный светлый волос в специально приготовленный для таких целей бархатный мешочек. Карие глаза его удовлетворённо сверкнули, а губы расплылись в хищной улыбке, не сулившей ничего хорошего кому-то из возвращавшихся домой мирградцев.
— Они убили Бурзогана! Лишили меня ещё одной кровинушки! Да-а-а, Мельванес, — прошипел ему злобно на ухо подлетевший Кулбах, пребывавший в крайней степени бешенства из-за потери младшего сына, — ну и подвёл ты меня сейчас! Мы же договаривались, что…
— Ты знал, что у них в сопровождающих будет Благана? — резко перебил сумрачный волхв тут же осёкшегося правителя Варграда.
— Кто⁈ Знал, что будет какая-то чахлая знахарка! Мой крысёныш в медвежьей берлоге сообщил, что с ними приедет некая худосочная кикимора, считающая себя ведуньей, но мало чего смыслящая на самом деле в магии, и я не придал этому значения, ведь у меня есть ты, великий и могучий…
— Что у тебя, что у соглядатая твоего в Мирграде вместо мозгов — дерьмо муравьиное! — бросил раздражённо Мельванес властителю Варграда. — О таком надо в первую очередь докладывать, дубинушка ты пустотелая! Если Благана мало чего смыслит в магии, то я — слепень неразумный! И в отличие от меня, она ох как хорошо подготовилась к нашей встрече! Я же вообще не знал, что эта старая коряга там будет, ты понимаешь это⁈ Так что в том, как всё в итоге сложилось, вини только себя да глупость свою!
— Что же теперь делать⁈ — горестно подвывая, Кулбах сначала принялся рвать на себе волосы, а после биться в истерике головой о ближайшую берёзку. — Они забрали моего мальчика… Ещё одного!.. Я хочу отомстить! И я отомщу! Страшно! Эти твари кровавыми слезами у меня изойдут!..
— Что делать, что делать… Переходим к запасному плану, а именно, уберём главную проблему, — Мельванес, гадко улыбнувшись, похлопал себя по нагрудному карману, в который спрятал минутой ранее бархатный кулёк с волосом светлым. — И да, Кулбах, не ты отомстишь, а мы отомстим! Совершенно внезапно это дело стало для меня очень интересным…
Глава 12
«Мне что-то нездоровится…»
Мирград. Спустя два дня после возвращения с переговоров
— Кто дурак?
— Я дурак…
— Кто дурак? Не расслышала!
— Я дурак!
— Кто?
— Да я, я! Довольна⁈ Ты долго меня шпынять ещё будешь⁈ — обречённо воскликнул Добролюб, личный знахарь князя Святослава, внимательно при этом наблюдая за тем, как стоящая к нему боком Благана тщательно перемешивает в одном из его пузатых котелков, противно булькающем на едва тлеющих угольках, совершенно отвратного запаха мутную субстанцию, отдалённо чем-то похожую на непонятного происхождения кашицу.
— До тех пор, — не без удовольствия проворчала, не оборачиваясь к собеседнику, ворожея, — пока ты не сделаешь глубокую зарубку на своём самодовольном нюхальнике и не поймёшь, что я всегда права оказываюсь в наших с тобой спорах! Корешок плачущей ивы сюда, живо! И краснопёрки икринки готовь! Они следующие на очереди! — быстро выхватив из рук Добролюба очередной ингредиент для своего «ароматного» варева и едва слышно бормоча: «Мало, совсем мало времени осталось», Благана торопливо кинула его в стоящий перед ней чан и принялась отточенными движениями равномерно перемешивать получающуюся коричневую жижицу. — После икры порошок из когтей и клыков хозяев Забытых пустошей добавим… Хорошо, что не поленились и заранее измельчили, хоть сейчас не придётся тратить на это драгоценные минуты… Ента последняя и самая важная часть эликсира мощи! Уф, скоро сварится, всего ничего осталось; часа через три будет уже готово моё зелье волшебное!
— По-твоему, «часа через три» и «скоро» да «всего ничего», это совместимые между собой словеса? — Добролюб не удержался и язвительно хихикнул, о чём, впрочем, пожалел мгновенно.
— Ты мне поёрничай тут ещё, тугодумный неумеха! — тут же обрушилась на старого знахаря возмущённая Благана. — Столько прожил, а всё как дитё неразумное признать не можешь, что все твои накопленные за долгую жизнь опыт да мудрость — ничто по сравнению с простым пониманием того, чем надо руководствоваться при лечении любого, подчёркиваю для твердолобиков, абсолютно любого недуга! В первую очередь законами природы, по которым должно жить любое разумное существо, в том числе и человек! Слушай меня внимательно, филин ты седокрылый, авось и отложится чего путное в твоей упрямой головёнке!
— Да слушаю я, слушаю!..
— Это хорошо… Закрепим тогда полученные знания! Кто всегда права⁈
— Ты…
— Чего-то как-то без энтузиазма прозвучало! Кто права, я не поняла⁈
— Ты! Ты всегда права!
— Уже лучше! Так потренируешься маленько, глядишь, и сгодишься для чего-нибудь полезного! Например, сидя на жёрдочке, оповещать страждущий на центральной площади люд сможешь, когда стоящий недалече публичный нужник освободится… Ну, что зенки так закатил? Икорку давай сюда!.. Пришло её время в котелок плюхнуться…
— Каракатица вредная…
— Ах так⁈ Это тебе за каракатицу!.. — Благана развернулась и саданула большой деревянной ложкой, которой только что мешала своё драгоценное варево, опешившего Добролюба по лбу, слегка расплескав небольшую часть ещё не до конца готового снадобья. — Тьфу на тебя, жёлудь дряблый, смотри, что ты натворил⁈ Да каждая капля этого эликсира стоит дороже, чем весь княжий теремок вместе с тобой в придачу!..
— Я натворил⁈ — от возмущения у Добролюба спёрло дыхание.
— Ну не я же! Чтоб из тебя йотуны вареников нарубали себе на завтрак да при этом не подавились, костлявый ты сиволап!..
— Я не понял, а кто засадил-то мне сейчас черпаком по мордасам⁈
— Засадила — я, а виноват в этом — ты!.. Что тут непонятного-то⁈ Совсем уже, со старости, отупел, как я погляжу…
— Ну, знаешь!..
— Знаю! Молчи лучше, пока чем потяжелее не хватанула!
Сей занимательный диалог происходил в южном крыле дворца Святослава, в личной лаборатории Добролюба, в которой он обычно создавал свои лечебные мази и снадобья и помещение коей не без сожаления предоставил во временное пользование волею судеб оказавшейся в Мирграде Благане. Седому лекарю и вредной ворожее уже приходилось пересекаться в жизни, причём неоднократно. Скрытое соперничество между поддерживаемым Добролюбом официальным знахарством, пропагандируемым городской гильдией врачевателей, и народной
