Прометей: Неандерталец (СИ) - Рави Ивар

— Санчо, возьми тело Ики, надо ее похоронить, — я сопроводил слова жестикуляцией, чтобы парню было понятно.

На лицах дикарей было написано явное разочарование. Недоумение мелькнуло и на харе вождя, когда он понял, что его план провалился. Обстановка в пещере была напряженная, одно неверное движение и на нас ринутся шестеро матерых дикарей. Через силу, даже ладони вспотели от напряжения, я сделал вид, что меня мало интересует судьба убитой и принял покорный вид. От меня не ускользнуло отразившееся при свете костра торжество в глазах вождя.

Мы медленно прошли на площадку и начали спускаться. Я впереди, Санчо с телом девушки на плече шёл за мной. Место для погребения мы нашли недалеко, прямо у обрыва, где уже была природная впадина. Оставив меня одного, Санчо сбегал за факелом.

Теперь, при свете факелов, Ика казалась еще красивее. Ее красоту не портили выбытие зубы, огромный синяк на скуле и царапины на лице. Эта тварь не просто насиловала ее, он ее специально избивал, памятуя о ее реакции в первый день в пещере.

— Прости меня, Ика, что оставил тебя среди этих чудовищ. Но я клянусь тебе — ни один из них, ни твой убийца, ни молчаливые соучастники, не уйдут от возмездия. Не уйдут их женщины, и даже дети. Я уничтожу их под корень, я вырву эту заразу с лица Земли. Они заплатили за смерть Маа, и я был готов мириться с их присутствием на Земле, но твоя смерть все перевернет.

Теперь я стану неандертальцем, теперь моя очередь собирать кровавую жатву…

Мы подложили тело девушки и воздвигли над ней целый холм камней, чтобы до нее не добрались падальщики. Даже Санчо проникся горечью, хотя и его я ненавидел в этот момент за его неандертальское происхождение. В моей душе кипела ярость, но в пещеру я вернулся внешне спокойным. Взгляды дикарей скользнули по моему лицу — нет ли у меня желания мстить? Не найдя повода для беспокойства, они вернулись к своему обычному делу: ненасытному набиванию желудка.

Я прошел на свое место и прилег, обдумывая, как мне уничтожить это садистское племя. На истории человечества это никак не отразится — они все равно обречены. Но каждый их вдох, каждый кусок мяса, которым они набивали свои ненасытные утробы, казался мне оскорблением памяти Ики.

Все мои планы разбивались об одно обстоятельство: неандертальцы были намного сильнее меня и Санчо, который находился без сомнения на моей стороне. После смерти девушки и моей реакции отношение ко мне изменилось: исчез страх перед За. На мое место демонстративно плюхнулась женщина с грязными космами, накрыв своей задницей площадь государства Монако.

Это был явный вызов. Но я проглотил и это. Моя вспышка гнева не вернет Ику, а я рискую оказаться лицом к лицу против всего племени. Я потерплю, если надо будет — даже отложу уход через пролив.

Следующие два дня наше положение с Санчо ухудшилось: нас оттирали от костра, есть удавалось урывками. Даже девочки-подростки скалились на нас, рыча словно зверьки. «Сучье племя, вы облегчаете мне задачу, мне было трудно принять решение убить вас, но своим поведением вы показали, что вы недостойны жить», — эта мысль не успокаивала, а, скорее, бередила рану и провоцировала на действие. Первую жатву среди намеченных, я получил практически случайно.

Прямо на берегу, наполовину в воде, лежала огромная глыба размером с грузовик. С нее неандертальцы пару раз били копьями рыбу, которая подплывала слишком близко. Мяса нам в последнее время доставалось мало, и я решил попытать удачи в рыбалке. Край глыбы, обращенный в море, был мокрый и склизкий, приходилось соблюдать осторожность, чтобы не свалиться в холодную воду. Мне удалось добыть одну крупную рыбу, еще двоих раненых я упустил, и течение медленно понесло их на запад.

Услышав шаги, не даже обернулся, будучи уверенным, что это Санчо. В тот момент я стоял наизготовку, с отведённой рукой для удара. Грубый тычок в ребра сбил мне на секунду дыхание. Передо мной стоял и ухмылялся неандерталец, самый широкоплечий из всего племени. Не раздумывая, чисто на эмоциях я огрел его древком копья как дубиной по икроножной мышце. Даже у накачанных неандертальцев икроножная мышца вызывает болевые ощущения: мой визави инстинктивно поднял травмированную ногу, и его вторая нога поехала по скользкой глыбе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Словно мешок с дерьмом дикарь плюхнулся в воду и сразу ушел с головой. Потом он вынырнул и, отчаянно молотя руками, попытался уцепиться за глыбу. Ему это удалось, и пальцы правой руки вцепились в самый край. Мой каменный топор обрушился на его пальцы, отбив мелкие кусочки от глыбы. Оставив два раздробленных фрагмента пальцев на камне, широкоплечая скотина ушла под воду. Ещё несколько раз она снова появилась на поверхности. Его широко раскрытые глаза были полны животного страха, он скулил и захлебывался водой. Еще секунд двадцать дикарь отчаянно молотил руками по воде, но потом окончательно ушел под воду. Его тело всплыло через полминуты, и течение лениво потащило труп в западном направлении.

Я оглянулся. На площадке перед пещерой никого не было. Сбросив пальцы в воду, я смыл кровь с глыбы и с топора. Здесь нет криминалистов, но оставлять следы всё же не хотелось.

Исчезновение дикаря заметили во время еды, но особого внимания этому не придали. Только вождь пытливо посмотрел в мою сторону, но я выдержал взгляд, безмятежно поглощая пожаренную рыбу. Теперь мужчин оставалось пятеро, пока еще слишком много, чтобы бросить открытый вызов.

Следующим стал неандерталец с длинными волосами. Он ничем особым до этого не выделялся и держался даже в стороне во время еды. Может, это было связано с травмированной левой рукой, не знаю. Я вместе с Санчо напросился на охоту. В этот раз охота была на зубров, которые выбрались из леса и находились на расстоянии нескольких часов ходьбы. Мы отбили одного самца от стада, и животное кружило, стараясь не подставиться под удар. Зубр остановился и потом стремительно атаковал меня и стоящего рядом дикаря.

Умело поставленная мной подсечка заставила растянуться неандертальца на земле, а в следующую секунду его проткнули рога зубра. Подождав секунд десять, чтобы животное наверняка нанесло смертельные раны, я нанес зубру смертельный удар под левую лопатку.

Зубр упал, да так удачно, что навалился всей массой на пронзенного копьем дикаря. Мой удар оказался решающим, животное и так хорошо продержалось, получив несколько глубоких ран.

Минус два. Но все равно силы были неравны. На каждого из нас по два взрослых и сильных противника, а Санчо еще подросток и не принимал участия в битвах, кроме одной. Когда удалось стащить зубра с дикаря, тот уже умирал: кровавая пена пузырилась на губах, в спине зияло отверстие, куда свободно поместился бы мой кулак. Неандерталец умер, прежде чем мы успели освежевать животное.

В пещере оставались запасы мяса мамонта, поэтому вождь не мелочился: мясо отбиралось лучшее, и мы отправились в обратный путь груженные как лошади. Как я уже говорил, обрыв у берега был крутой, и, выйдя из леса, нам приходилось идти около полукилометра вдоль берега, прежде чем склон позволял спуститься вниз. Я шел предпоследний, Санчо за мной. Когда мы проходили мимо самого высокого места над краем обрыва, я, зайдя сбоку, всем своим телом молча ударил дикаря, который с криком сорвался вниз.

На этот раз вождь посмотрел на меня с явным подозрением, хотя ничего не свидетельствовало о том, что это я приложил руку к падению дикаря. На меня нахлынуло спокойствие, врагов оставалось уже трое, при удачном раскладе мы сможем с ними справиться. Когда, спустившись вниз, мы дошли до места, где лежал разбившийся неандерталец, начло темнеть. Не задерживаясь на похороны, мы пошли к пещере, подгоняемые криками вождя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мы поднялись наверх и, наконец, сбросили с плеч груз, который давил на плечи. Вопреки ожиданиям, мужчины не набросились на еду. Потеря двоих мужчин за один день их немного ошарашила. Собравшись в углу, они угрюмо смотрели на огонь, возможно даже производили выкладки. Трое взрослых мужчин. Для племени это ноль. Любая встреча с врагом окончится плачевно. На меня и Санчо, скорее всего они не рассчитывали. Если вождь умеет логически думать, он может сопоставить факты и понять, что без моего участия не обошлось. С другой стороны, это слишком трудная задача для мозга неандертальца, чтобы сопоставить такие неочевидные факты.