Приданое для Царевны-лягушки - Нина Васина

- В смысле?.. - Птах скривил в умственном напряжении свое розовое лицо.

- Ох ты, боже мой... В смысле я позволил себе обсуждать с племянником лобок некогда любимой девушки. Из этого следует...

- Да-да, дальше я все помню, это объясняет ваш психоз, невроз и так далее. Вы приехали рассказать мне об этом? - подозрительно посмотрел на него Птах.

- Да. - Платон кивнул, изобразив мученически честный взгляд затравленного жизнью сенбернара. - Вы должны мне помочь.

- Да как же?

- Нужно расселить племянников, иначе быть беде. Федор женился, самое время предложить ему с женой отдельное проживание. Он может поселиться в Москве в отцовской квартире. Вы со своей стороны обеспечите ему охрану.

- Это как же вас стоит понимать? - замурлыкал Птах, почуяв интригу. - Вы не отвечаете за себя?

- Не отвечаю. Я не отвечаю за себя, а Веня - за себя. А Федор вообще убьет любого, кто посмотрит на его жену.

- Так-так-так... Вы, похоже, хотите сказать, что старший из братьев Омоловых может не дожить до дня рождения и что реальную угрозу в данном случае представляете именно вы и его брат?! Я так и думал! - хлопнул в ладоши Птах.

- Что вы думали? - опешил Платон от его хищной радости.

- Я так и думал! Я все правильно разложил! - бормотал возбужденно Птах, пока не зазвонил телефон.

Сначала Птах просто поднял и бросил трубку. Телефон зазвонил опять. Птах перестал бегать по комнате, остановился перед аппаратом и после шестого звонка ответил.

Он слушал сначала отстранение, потом нахмурился и уставился на Платона с удивлением.

- Что?.. - встал Платон. - С Авророй что-то? Птах сказал три раза "да" и положил трубку.

- Она задержана.

Платон с облегчением сел и спросил:

- За что?

- За покушение на убийство.

- Господи, Птах, это было не покушение на убийство, это была защита. Она ударила Федора аквариумом в тот момент, когда он уложил брата кулаком в голову! Она неравнодушна к Вениамину, вот и бросилась его защитить!

- Час назад Аврора Дропси стреляла в вашего племянника Федора Омолова из пистолета. Он получил три огнестрельных ранения в грудь и был госпитализирован в критическом состоянии. Похоже, у вас стало на одну проблему меньше, а, Платон Матвеевич?

- Мне пора. - Наблюдая себя как бы со стороны, Платон поразился спокойствию и тишине внутри тела и тому, как оно встало из кресла и пошло к двери. Никаких признаков удивления или страха. Оказавшись на улице, он обнаружил в руке прозрачную папку с какими-то бумагами, но совершенно не помнил, как Птах ему вручил это. В неопрятном сером фургоне, в который его посадил Птах, Платон с серьезным видом углубился в изучение этих бумаг, пресекая тем самым все попытки заговорить с ним.

С третьего раза Платон понял, что читает досье на Аврору Дропси, 1961 года рождения незамужнюю, работавшую в 1982-1983 годах домработницей у Омолова Б.М. и проживавшую тогда же по месту работы в квартире Омолова Б.М по адресу: Москва... Платон только на секунду закрыл глаза, а узкая женская рука успела пробраться в стеклянную банку без всяких усилий и начала натирать стенки изнутри мыльной губкой. Богуслав называл ее Норой, почему? Почему Платон тогда, в кухне, не вспомнил эту руку, засунутую в банку от компота?

Итак, Аврора - одна из множества симпатичных домработниц Богуслава. Брат явно питал слабость к женщинам в строгих форменных платьицах с белыми воротничками и с крошечными белыми фартучками, как бы определяющими собой место живота. Аврора... Странно, что он не узнал ее. Хотя... Он узнал руку в банке и поленился испугаться этого узнавания, испугаться до потери покоя, пока не вспомнишь все.

- Старческая немощь, - пробормотал он. Птах сразу же подсел ближе.

- Старость, - зачем-то начал объяснять вслух Платон, - это, когда ленишься лишний раз вспомнить прошлое, потому что боишься участия в чужих проблемах. И вообще... "Долгая память - хуже, чем сифилис, особенно в узком кругу". Я уже недавно кому-то это говорил. Не помню...

Во дворе было тихо и спокойно. У подъезда не толпились соседи, чтобы глазами жадно слизать выражение лица Платона, всегда такого невозмутимого и отстраненного. Хотя чему удивляться? Он один был для немногочисленных и весьма состоятельных жителей этого дома натурой совершенно загадочной, но не вызывающей беспокойства - импозантный вид, одиночество...

Все еще находясь в состоянии потери чувствительности к несчастьям, Платон подумал, что соседи могли и не понять, кого именно и из какой квартиры выносят на носилках из подъезда.

Постояв у двери, он решил не искать ключи. Позвонил. Дверь открылась сразу, как будто Веня стоял за нею в ожидании.

- Тони!.. - начал было он, но осекся, увидев на лестничной клетке Птаха.

- Я все знаю, - сказал Платон, направился к спальне и чуть задержался на пороге: а вдруг это произошло именно здесь?..

- Это не в квартире было, - заметил его нерешительность Вениамин. Пойдем, покажу.

- Я только переоденусь, - буднично заметил Платон, закрываясь в спальне. Сигнализация! - крикнул он, напоминая.

- Ее больше нет, - крикнул Веня.

- Как это - нет? - высунулся Платон.

- Нету, нету, - подтвердил вошедший в коридор Птах. - Вон, все провода оторваны. Телефон-то хоть работает или как?

Веня молча пропустил его к тумбочке с аппаратом. В тот момент, когда Птах уже протянул руку, раздался звонок. Платон насторожился, Веня вздрогнул, а Птах даже слегка присел от неожиданности.

- Тебя, - племянник протянул Платону трубку.

Платон шел к этой проклятой тумбочке так трудно, так... невозможно трудно.

- Лейтенант Подогникопыто! - услышал он бодрый голос. - Информация для вас имеется. От меня лично.

- Сейчас не время, - с облегчением ответил Платон и положил трубку.

Он сделал два шага от тумбочки, когда телефон затрезвонил опять.

- Лейтенант Подогникопыто!

- Я все знаю. Сигнализация не действует. Вычеркните меня.

Когда Платон дошел до спальни, телефон зазвонил опять. Птах подождал, но Веня не двинулся с места. Платон тоже не реагировал. Тогда он снял трубку и нажал на рычаг, чтобы наконец позвонить самому.

Переодевшись, Платон обошел квартиру.

- Где Илиса? - спросил он. Вениамин, не сдвинувшийся за это время с места, посмотрел раненой собакой.

- Поехала с Федькой... На "Скорой" в больницу. Тони, сейчас твой друг узнавал по телефону, куда отвезли тело Омолова. Он так и сказал - тело.

- Он мне не друг.

- Он записал на бумажке номер больницы. Он сказал - тело.

"Неужели этот пройдоха меня обманул с ранениями?" - подумал Платон. Но представить, что Аврора вот так запросто взяла и убила племянника, не мог.

- Пойдем... Веня.

- Это недалеко.

Они вышли во двор и направились к детской площадке. Платон покосился на Вениамина, но тот шел уверенно. Остановился у высокой избушки, с одной стороны которой выходила скользкая металлическая горка, с другой - лестница. Низ избушки представлял собой нечто настолько авангардистское, что только при больших усилиях воображения можно было назвать куриными ногами.

- Здесь, - остановился Веня.

Платон огляделся. На качелях вдалеке кто-то взрослый тихонько раскачивал маленького ребенка. Шелестели липы.

- На детской площадке? У домика Бабы-яги? - понизил голос Платон.

- Да. Менты пулю выковыряли вот тут, - Веня показал на белеющую щербинку от недавно выбитой щепки где-то в районе предполагаемой коленки предполагаемой куриной ноги. Платон вдруг подумал, что ног сделано четыре, а у курицы их две. Он сам себе был противен, но ничего не мог поделать - напряженно, словно в данный момент это было самым важным, думал, сколько "курьих ножек" должно быть у избушки Бабы-яги.

- И что... Свидетели были? - спросил Платон.

- А как же. Парочка школьников, две бабки и сантехник.

- Рассказывай. - Платон присел на бортик горки.

- Короче, мы с Квакой поехали за аквариумом. Федька довел Аврору до бешенства и сунул ей пистолет. Но она долго сопротивлялась. Сказали, что Федька ее силой вытащил на улицу, принес сюда и поставил. Отсчитал пятнадцать шагов. Пока считал, Аврора пыталась удрать, хоть и крыла его последними словами при школьниках. Пьяная - что с нее возьмешь? Федька тогда уменьшил расстояние, обложил ее по-умному, она стала стрелять. Выстрелила три раза, потом ее сбил с ног сантехник. Говорят, - добавил Вениамин, закрыв глаза, - Федька очень удивился, когда падал.

- Все? - спросил Платон.

- Про Федьку - все. Мы подъехали как раз одновременно со "Скорой". Пока Федьку грузили на носилки, подкатили менты. А потом - наряд по сигнализации. По старой памяти завалили меня мордой в песок, но потом переключились на убойный отряд. Пока выясняли, кто здесь и зачем, я пошел в квартиру и выдрал пульт из стены. А потому что достали со своей сигнализацией!

- Веня, подожди, - прошептал Платон. - Я ничего не понимаю, а ты?

- Я все понимаю, а толку?

-Тогда давай сначала, и с объяснениями, а то для меня впору психушку вызывать.