Звезды на дисплеях - Владимир Подольский

- Да не съели его, не съели! Я просто неудачно и глупо пошутил! Прости. С ним другая история, но давай, я её чуть позже расскажу.

Василий кивком выказал своё согласие и Сергей продолжил:

- Когда нас с тобой списали с 'тридцатки', ажиотаж первых месяцев экспериментов уже спал. Учёные накопили террабайты экспериментальных данных и теперь в основном пытались их интерпретировать. Однако бомбардировка портала зондами продолжалась.

'Тридцатка' заходила на портал на разных скоростях с разных направлений. В день её исчезновения проводился эксперимент по изучению степени изотропности портала. В тот день стрельба производилась не зондами, запасы которых подходили к концу, а просто пустотелыми шарами из алюминиевой фольги диаметром 20 сантиметров. Три серии уже были отстреляны на скорости сближения 800 метров в секунду. Портал исправно выплёвывал их, а учёные на 'Дыроколе' и на 'тридцатке' фиксировали на радиолокаторах рассеянье.

А ещё в отдалении болталась военная 'Праща', экипаж которой отстреливал из лазеров те шары, траектория которых могли бы создать опасность для космоплавания. Таких было немного, большая часть их, уже через несколько суток, должна была кануть вместе с порталом в недра Юпитера. Тогда ходили слухи, что 'Праща' по ошибке поджарила 'тридцатку'. Ничего подобного! При отстреле последней серии, один шар на скорости 900 метров в секунду по глупой случайности вылетел из портала прямо в направлении 'тридцатки' и попал ей точно в дюзу главного двигателя. Так как он был довольно лёгкий, то, хотя в момент столкновения и имел скорость относительно 'тридцатки' в 1800 м/с, шар дюзу даже не сильно повредил, только сбил центровку.

Но это произошло в тот самый момент, когда 'Скауту' нужно было начинать торможение и уклонение. Рубик включил торможение, но 'тридцатку' закрутило из-за сбитой центровки. Тогда он решил развернуться и тормозить носовым двигателем. В этот момент на 'тридцатке' 'завис' комп. Пока он перегружался, Рубик сумел развернуться вручную на двигателях ориентации, одновременно выйдя на связь и проорав по радио:

'Снимай накачку!'

Накачку на 'Дыроколе' сняли, но 'Скаута' это уже не могло спасти.

Его, комп, перезагрузившись, самопроизвольно врубил основной двигатель, повторяя последнюю полученную команду, и снова завис уже с включённым двигателем.

- Да, ну и барахло были эти скаутовские компы!

- Не говори, Вася! Сколько они крови у пилотов выпили! Сбоили в самый неподходящий момент, да перезагружались по 10 секунд. А за это время можно было улететь к чёрту на куличики. Рубик вот и улетел! Пока он пытался перейти на ручное управление, 'Скаут' влетел в портал как раз со скоростью около километра в секунду.

Рубик вообще всё очень подробно описал, у него было на это шесть месяцев. Он влетел в портал и тут же пропали все звёзды. Ориентировку он потерял, поскольку его снова закрутило в темноте, а после комп и вовсе накрылся. Хорошо, хоть двигатель заглох. Рубик включил прожектора и обнаружил, что 'Скаут' летит по инерции, примерно вдоль оси, в какой-то, как он описал, кривой зеркальной кишке, диаметром километров пять. Да ещё и вращается довольно беспорядочно.

Пока Рубик старался остановить вращение и попытаться вернуться назад, 'Скаут' подлетел к какому-то отверстию в стене, и его втянуло туда. Там оказался ещё один тоннель, только меньшего диаметра. По нему 'Скаут' несло секунды две и выплюнуло обратно в нормальный космос. Только не в Солнечной системе.

Правда, звёздное небо оказалось почти точно как у нас. Только самые ближайшие звёзды были чуть-чуть сдвинуты относительно привычного их положения. И в Южном Кресте сияла лишняя, яркая звезда. Ребята сразу поняли, что это Солнце. И оно очень далеко.

На экране локатора мощная засветка показывала, что в нескольких тысячах километров под 'тридцаткой' имеется планета. В оптике её почти не было видно, Звёзды давали маловато света. Только по тому, что она заслоняла часть звёздного небосвода, можно было судить о её наличии. В светоумножительной оптике удалось разглядеть эту планету: Чуть больше Земли, толи покрытая слоем замёрзших газов, толи полностью из них состоящая. Поверхность покрыта метеоритными кратерами всевозможных размеров. Следы водородно-гелиевой атмосферы. Принадлежит ли эта планета Солнечной системе, или это просто межзвёздный шатун, летящий по неведомой орбите, установить не удалось. Рубик назвал этот планетар Маркизой. Но это было позже.

На другой же стороне тоннеля, в Солнечной системе, воцарилась тихая паника: эксперименты 'Дырокола' сначала приостановили, а потом и вовсе было принято решение об его консервации. Академик отправился на Землю, чтобы доказать необходимость наоборот, форсировать исследования, но, как ты помнишь, до места не долетел, подвело сердце. В учёном мире после его смерти возобладало мнение, что практическое использование тоннелей Макарова невозможно, поскольку, якобы, попадающие в них материальные тела распадаются на элементарные частицы или вообще превращаются в кванты электромагнитного излучения. Исследования были прекращены до лучших времён. И вот эти времена настали вместе с неожиданным прибытием в систему нашего с тобой 'Скаута', с мёртвым экипажем на борту. Тогда, у Маркизы, они не все и не сразу поняли ситуацию, в которую попали. А когда дошло до всех, среди части экипажа начались истерики.

Рубик не написал, какие действия он предпринял, и кто конкретно бузил, тоже не упомянул. Однако, так или иначе, ему удалось 'построить' экипаж и заставить людей работать, если не во имя спасения своих жизней, то во имя человечества, как бы это пафосно не звучало для таких циников, как мы с тобой.

Они определили своё положение в пространстве: оказалось, что до Солнца, как я уже говорил, порядка одной десятой светового года. Сумели починить движок и отъюстировать дюзу. Заправились до предела на подвернувшемся ледяном спутнике Маркизы, даже холодный трюм забили рабочим телом.

Сначала, по предложению учёных, Рубик приступил к поискам портала, для чего собрали маломощный излучатель на 'ключевую' частоту. Однако портал найти не удалось, хотя они барражировали вокруг Маркизы целый месяц. Тогда они оставили на орбите капсулу со всей собранной информацией и с радиомаяком на аварийную частоту, тщательно прицелились на Систему и начали разгон. Часть экипажа предпочла сразу принять летаргин, чтобы сэкономить воздух и продукты для остальных. Другие же решили провести последние месяцы жизни в сознании.

Ожидание близкой смерти как ничто другое обостряет разум человека, так биохимик Виктор Потешкин - мы с тобой с ним мельком встретились, когда он прибыл, а мы вещички паковали, помнишь? - попытался за это отпущенное ему время синтезировать, как он его называл, 'суперлетаргин'. Он предполагал, что этот препарат, вкупе с помещением в соответствующую среду и охлаждением, сможет сохранять организм живым на сроки до десятков, а может и сотен лет. Это притом, что лучше обычного летаргина все биологи Земли ничего не смогли придумать.

Так вот, Потешкину это удалось! Используя в качестве лаборатории пустой тёплый трюм 'тридцатки' и, буквально из ничего соорудив необходимую ему центрифугу и другие оригинальные аппараты и инструменты, он сумел синтезировать производное обычного летаргина - 'летаргин-2'. Это вещество, исходя в основном из теоретических соображений, должно было оказать на организм человека желаемое действие. Потешкин предложил опробовать препарат на себе или на Маркизе. Капитан, скрепя сердце, согласился предоставить для испытания своего любимца.

Кота долго готовили к опыту: мыли, облучали ультрафиолетом. Потешкин предложил даже побрить его, но Рубик не согласился. Вдобавок, Маркиз постился четыре дня и конечно не понимал, что происходит, почему его не кормят. Он встречал своего хозяина жалобным мяуканьем и рвался к нему из стерильного 'аквариума', куда его поместили. Когда Потешкин счёл, что необходимое состояние организма подопытного достигнуто, он ввёл ему препарат. Сначала Маркиз вёл себя спокойно, только нервно вылизывался, потом начал чесаться. Через час он уже чесался с остервенением и оглашал трюм хриплыми воплями. Пришлось его зафиксировать. Попытка дать ему производное морфия ни к чему не привела, боли, вероятно, были такими сильными, что малая доза не подействовала, а большую Потешкин и Айболит, рекрутированный биологом себе в помощь, давать коту опасались.

К концу суток несчастное животное уже не мяукало, а стонало и плакало как ребёнок. Рубик, как он сам пишет, тоже плакал, но только у себя в каюте, чтобы никто не видел. Но, с этим опытом была связана надежда на выживание, и он терпел. Наконец, Маркиз стал впадать в беспамятство, температура его тела понизилась, и он почти перестал дышать. Сердце подопытного билось с периодичностью в один удар в 30 секунд и вскоре вовсе остановилось.