Математик Боя. Становление легенды - Blood_and_Tea
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Урю? — Хирузен радостно оскалился, едва завидев одноклассника, среди джонинов. — Эй, красавец, какими судьбами?!
Сенсома усмехнулся — после инцидента с Рикудо Сарутоби стал вести себя нарочито весело и бесшабашно, будто пытался доказать всем (и, в первую очередь, себе), что его чуть не случившаяся катастрофа никак не обеспокоила. Но проницательный перерожденный так же замечал те взгляды, полные сожаления и обиды на себя, которые он бросал на него. Хирузен изменял что-то внутри себя, за основу взяв именно Сенсому.
Не лучший пример для подражания, по мнению последнего, но его никто вообще не спрашивал.
Хатаке, между тем, принял теплые приветствия одноклассника со своим фирменным холодом, но уже через пару секунд шуточек, подколов и воспоминаний об Академии смягчился и даже позволил себе улыбку. Урю никогда не был особо компанейским парнем, но своих одноклассников уж точно считал близкими людьми. Настоящими друзьями ему были, разве что…
— А где Данзо? — Хатаке повертел беловолосой головой. — Чет нету…
— О-о-о… — Хирузен растянул губы в улыбке. — Пацан, ты будешь в восторге…
Сенсома проводил взглядом одного из джонинов Узумаки, проходящего мимо разговаривающих «третьеклассников» и поморщившегося от такой простецкой, даже немного быдловатой, манеры речи. Пожал плечами — миры разные, но молодежь везде общается между собой странно. Он сам кстати… Прислушался к себе — нет, желания «по фене ботать», например, у него не было.
Славно.
— Серьезно? — Урю, дослушавший рассказ Сарутоби, не выглядел слишком уж удивленным. — Чтобы у Шимуры… и девушка? Я отстал от этой жизни.
— Эй, где твой настрой?! — Хирузену тоже эмоций со стороны беловолосого не хватило. — Это же просто удивительно!
— Пацан, ты будешь в восторге, — усмехнулся Хатаке, указывая себе за спину.
Томура и Сарутоби вытянули шеи, и тут же из-за спины одноклассника выпрыгнул… еще один одноклассник!
— Даров! — улыбнулся Шиконад ошарашенным ребятам. — Не ждали?
Младшего наследника клана Нара друзья действительно не ждали. Шиконад ушел с пути шиноби, оставил свой протектор в кабинете Хокаге и даже с «третьеклассниками» пересекался редко — он тяжело переживал смерти своего наставника и друга по команде. Все переживали, но именно он считал себя полностью виноватым в них. Не выдержал. Ушел.
Но сейчас, стоя перед своими одноклассниками с катаной в руках, Шиконад улыбался. Он не носил налобника и был частью отряда юхеев, как он сам потом объяснил. Бывший шиноби с замечательными (как для обычных людей) физическими данными и неплохой подготовкой по обращению с холодным оружием — младший наследник клана Нара стал отличным солдатом и нес свою службу с первого же дня войны.
— Я сам попросил, — делился он, когда все четверо друзей прогуливались по восстанавливающемуся Узу, после того, как юхеев и джонинов лично поприветствовал Узукаге. — Война на дворе — пора хвататься за меч. Как шиноби я — хрень, не достойная ни командовать, ни носить протектор, но уж юхеем побыть мне не сложно — даже забавно порой.
— Господин Шикогеру тебя так просто отпустил? — удивился Сенсома, неплохо знавший характер отца друга. — На войну. Обычным юхеем. Мясом.
— Не говори обидных вещей, — юноша поморщился. — Мы, может быть, и не плюем огнем, но и совсем бесполезными не являемся. Чтобы ты знал — десятка из всей нашей тысячи вполне себе способна разобрать рядового чунина по запчастям за несколько минут. Ну, может не десятка, а две таких десятки, но могут, это точно. Что до отца — он не испытывает никакой радости от этого, но и сделать ничего не может — я уже большой.
— Ага, большой, — притихший было Хирузен вновь активизировался. — Лучше гляньте туда — увидите реально больших ребят. Взрослых. Со своей взрослой и крепкой любовью.
Юноши обернулись, смотря туда, куда им указал друг. Рядом с основательно порушенным домом стоял Данзо, для каких-то целей вдумчиво и неспешно забивая гвоздь в деревянную табличку. Едва оправившись от не таких уж и значительных ран, юноша бросился в Узу — помогать в отстройке новых домов и ремонте уцелевших. Хотя на самом деле его цели были куда приземленнее и эгоистичнее…
Каруми, необычно тихая для самой активной девушки, встреченной когда-либо Сенсомой, помогала юноше, подавая ему гвозди. Рядом было расстелено одеяло, на котором лежал нехитрый обед. Теплое солнце, греющее их двоих, общая работа, общие интересы и их близость… Перерожденный даже, неожиданно для самого себя, позавидовал другу — этот-то уж точно свое не отпустит, а значит — быть им счастливыми.
Если, конечно, Хирузен отвалит от Шимуры.
— Голубки! — шумный Сарутоби вклинился между парнем и девушкой. — Голубуете? В смысле — воркуете?
— Тебя не касается, — холодно, как мог, ответил Данзо, явно смущенный.
А вот Каруми тут же преобразилась, сразу став похожей на себя. Широко улыбнулась прямо в лицо Хирузену, одним плавным и легким движением оказалась рядом с Шимурой и быстро клюнула его в щеку, изображая поцелуй:
— Воркуем! А вы вчетвером? Тоже?
Шиконад с Сенсомой поддержали ее подкол смехом, пока сбитый с толку джонин пытался придумать достойный ответ.
Урю, спокойно проигнорировав шутку про свою ориентацию, кивком поприветствовал члена своей команды. Именно Шимура больше всех людей в мире был достоин называться его другом. Хатаке не имел ничего против веселого и доброго бабника Хирузена, равно как и против быстро повзрослевшего (даже по сравнению с гениями третьего класса) «драчуна» Сенсомы, но они просто не были теми людьми, с которыми он бы мог общаться слишком долго. Часто хмурый и серьезный молчи-молчи Данзо подходил на роль друга идеально, ведь они и правда были очень похожи.
— Шиконад? — Шимура все-таки удивился присутствию Нара. — Ты чего здесь?
Пока юноша ему все объяснял, Хирузен «нашел» еду, лежавшую на полотенце. Короткий бой, с защищавшей ее Каруми, закончился в его пользу, так что уже через пару минут жующий яблоки и пьющий гранатовый сок парень начал искать новую цель для своего веселья.
— А может выпьем? — предложил разговорившийся Шиконад. — У меня в отряде этим частенько забавляются, я даже как-то втянулся. Расслабляет алкоголь мозгу, дает ей отдохнуть.
— Шиноби алкоголик, картина Цао Линьхуэня, — шутливо «представил» своего друга Сарутоби. — Но вообще — мысль вредная, я не буду. Мне еще втыков от клиента не хватало. Новых.
— Мы уже не защищаем
