За Москвою-рекой. Книга 1 - Варткес Тевекелян

Скрипнула дверь. Власов обернулся. В кабинет вошел главный инженер Баранов и молча опустился в кресло. Это удивило Власова. После технического совещания отношения между ними еще больше обострились. Став в позу обиженного, Баранов всячески избегал встреч с директором и не заходил к нему.

Осторожный и самолюбивый, Баранов ревниво оберегал свой авторитет опытного инженера и не допускал чьего бы то ни было вмешательства в технику. С приходом Власова все изменилось.

В тех случаях, когда к Баранову обращались заведующие фабриками и начальники цехов по серьезным производственным вопросам, он, как бы желая показать, что ничего сам решать не может, разводил руками или, кивая в сторону директорского кабинета, говорил: «Идите туда». Более близким он доверительно нашептывал: «Власов рано или поздно сломает голову, в этом можно не сомневаться. В главке и министерстве уже раскусили его. Но до тех пор нам еще достанется от него…»

Власов знал обо всем этом. Больше того — до него дошли слухи, что Баранов ходил к секретарю парткома Морозовой с жалобой: директор, мол, окружил себя легкомысленными людьми, не считается с мнением опытных инженерно-технических работников, делает глупости и подрывает его, Баранова, авторитет. Да, Власов все это знал, но при сложившихся обстоятельствах ничего предпринять не мог. Ему было известно отношение Толстякова к главному инженеру.

— Только что звонили из главка, — заговорил Баранов. — Они получили согласие ЦК профсоюза шерстяников на то, чтобы фабрики проработали сверхурочно один выходной день.

— Кому нужно, пусть работают, а мы и так выполним свой план! — Власов догадывался, куда клонит главный инженер, но сделал вид, что ничего не понимает.

— А задание? Неудобно ведь подводить главк…

— По-моему, еще хуже подводить самих себя! Вы знаете, с каким трудом удалось наладить ритмичную работу комбината, зачем же снова дезорганизовывать производство?

— Я дал согласие. — Баранов отвел глаза, чтобы не встретиться с взглядом Власова.

— Ну, знаете! — Власов остановился против главного инженера. Глаза его сверкнули, возле рта обозначились жесткие складки. — Вы можете самостоятельно решать такие вопросы, когда меня снимут с работы, а пока благоволите считаться с моим мнением. Учтите: единоначалие никем еще не отменено!

— Вы тоже учтите, что из-за личной неприязни к Василию Петровичу нельзя срывать выполнение годового плана целого главка. Этого вам никто не позволит!

Ошеломленный Власов отступил на шаг.

— До сих пор я считал вас плохим инженером, а вы, оказывается, еще и скверный человек. В интересах дела нам лучше расстаться, — сказал он.

— Я здесь работаю пятнадцать лет, и никто не позволял себе так разговаривать со мной. Я вам не нравлюсь — пожалуйста, вы и уходите!

Баранов встал и вышел из кабинета.

— Так и есть, каша заваривается! — вслух сказал Власов.

Ой придвинул к себе папку и попытался заняться почтой, но сосредоточиться не мог. Прочитав два-три циркуляра, он закрыл папку, встал и пошел в цехи. В шуме и грохоте станков Власов обретал душевный покой и забывал все свои горести.

На лестнице его остановил мастер Степанов.

— А я шел к вам, — сказал он, смущенно покашливая.

— Что-нибудь срочное?

— Как вам сказать… Можно, конечно, и отложить…

— Пойдемте в цех, по дороге расскажете, — предложил Власов.

— Выходит, Алексей Федорович, опять за старое принимаемся?

— Не понимаю!

— Как же! Только что был у нас главный инженер, Александр Васильевич, и приказал сократить время на футеровке и промывке, а мне дал задание красить в смену по четыреста кусков товара вместо трехсот по плану…

— И что же?

Власов кусал губы. Плохо, когда в коллективе догадываются о разладе между руководителями. Начнутся нашептывания, обязательно найдутся склочники, желающие воспользоваться разладом…

— От такой гонки ничего путного не жди, опять начнем выпускать одну черноту! — проворчал Степанов.

— Ладно, Осип Ильич, я займусь этим, выясню, почему главный инженер так распорядился. Вы не волнуйтесь, за невыполнение задания голову не снимут!

— Так-то оно так, а все же нехорошо получается!

Старый мастер покачал головой и направился к себе в красилку, а взбешенный Власов поспешил в диспетчерскую.

Разыскав по телефону Баранова, он потребовал объяснений.

Главный инженер сразу перешел в наступление, начал кричать, что за производство отвечает он, Баранов, и знает, что делает.

— Технологию нарушать никому не позволено, тем более главному инженеру. Прошу, отмените ваше распоряжение, — предложил Власов, стараясь говорить как можно сдержаннее.

— Я не сделаю этого! — был ответ.

— В таком случае я вынужден сделать это за вас! Гнать брак, а потом весь товар перекрашивать в черный цвет — преступление!.. Имейте в виду: если будете упрямиться, прикажу охране не пускать вас на комбинат! Поняли?

Власов положил трубку на рычаг и вытер вспотевший лоб. «Кажется, перехватил, — подумал он. — Легко сказать: «прикажу не пускать»! Главный инженер назначается министерством, и я им не распоряжаюсь. Получится неслыханный скандал и, конечно, удобный повод для обвинения меня в самоуправстве. Однако потворствовать Баранову я тоже не могу…»

Он поднял трубку, позвал к диспетчерскому аппарату Забродина и отменил распоряжение главного инженера.

Пройдясь по цехам, Власов направился в конструкторское бюро отвести душу. Там работа шла полным ходом. Сергей усердно чертил, а Николай Николаевич, как всегда без пиджака, с закатанными до локтя рукавами рубашки, опершись коленом на стул и тихонько насвистывая, рассматривал какую-то схему.

Услышав шаги, Никитин обернулся.

— Вы очень кстати пришли, Алексей Федорович, — сказал он. — У мальчишки хорошая голова, он прирожденный конструктор!

— О ком вы? — поинтересовался Власов.

— О Леониде Косареве. Надумал парень создать легкую тележку, на резиновом ходу, пригодную для работы в наших новых условиях. И создал! Не поленился, пять вариантов представил — один лучше другого. Посмотрите.

— Какие шины он предлагает — надувные или сплошные?

— Конечно, сплошные! Таким износа не будет, да и возни с ними меньше. Обратите внимание, как удачно подобрал он размеры и скомпоновал откидные стенки. Словом, это то, что нам нужно.

Власов стоя рассматривал схему.

— Мне тоже кажется, что он удачно решил задачу. Пусть представит рабочие чертежи, и мы разместим заказ. Может, изготовить у нас, в механической мастерской?

— Нет, только не у нас! С нашим механиком трудно стало разговаривать. Не пойму — куда девалась его обычная молчаливость? Шумит, ругается…

— Его особенно винить нельзя, мы на него, беднягу, навалили столько работы, что поневоле зашумишь! — Власов положил схему на чертежную доску.

— Алексей Федорович, отдел кадров так и не подобрал нам конструктора. Не приспособить ли нам на эту работу Косарева? Он не текстильщик и, как вы говорили, от печки танцевать не будет. Что у него диплома нет, это не беда! На очереди как раз зал браковки — там нужно проектировать новые перекатки, хорошо продуманную систему транспортировки, люки…

— Справится?

— Парень трудолюбивый, со смекалкой, научится!

— Что ж, я не возражаю. Зачислим его временно исполняющим обязанности конструктора, а там видно будет.

Власов подошел к Сергею и положил ему руку на плечо.

— Как мать? — спросил, он.

— Все еще больна. Врачи никак не могут разобраться, что с ней.

— Передай ей привет. Если что нужно, скажи, не стесняйся. Смотри, Сергей, экзамены не провали!

Сергей развел руками.

— Для подготовки мало времени остается! Хочу просить вас дать мне отпуск за свой счет, дней на десять — двенадцать, не больше.

— Хорошо, напиши заявление, я тебе отпуск разрешу, если, конечно, Николай Николаевич не будет возражать.

— Жаль, но что поделать, экзамены-то ведь сдавать надо! — Никитин улыбнулся. — Когда-то сами сдавали, помним, что это такое.

Власов посмотрел на часы и заторопился — пора обедать.

— Что-то наш директор сегодня невеселый, — сказал Сергей, когда Власов ушел.

— Будешь невеселым, имея дело с таким типом, как Баранов! Власов только что отменил его распоряжение.

— О перевыполнении плана?

— Ну да! Баранову очень хочется услужить начальству. Вот они и не сходятся характерами.

— Я очень рад за Леню. Он теперь воспрянет духом, а то ходил как в воду опущенный… Спасибо вам!

— Погоди очень-то радоваться! Попомни мои слова — Власову еще достанется от Толстякова за твоего дружка, — сказал Никитин.

Лежа в постели, Власов читал книгу. Было около двенадцати ночи, когда позвонил телефон. Дежурный по комбинату сообщил, что «согласно полученной телефонограмме директор вызывается к начальнику главка завтра, восемнадцатого декабря, в десять часов утра».