Жемчужная нить - Иден Дороти

Во время вечеринки, когда Арабиа провозгласила Крессиду своей наследницей, миссис Стенхоп решила, что пора обнаружить себя. Она вышла под предлогом необходимости сменить облитое вином платье и надела нитку жемчуга, подаренную ей когда-то Арабией на день рождения и которую старая леди не могла не узнать.

И действительно Арабиа поняла, кто перед ней. Тогда-то и начала она запираться в своей комнате, понимая, что ей грозит опасность, что ее хотят устранить.

— Разве могла ваша собственная дочь причинить вам зло? — в ужасе прошептала Крессида.

— Она не была моей родной дочерью, — проронила Арабиа. — Люси — ребенок моей сестры. Она жила со мной только четыре года, возможно, поэтому я и не узнала ее. Моя сестра была замужем за негодяем! Он бросил ее с младенцем на руках, а когда моя сестра умерла, Люси было всего пятнадцать лет. Я удочерила племянницу. Какой милой, прелестной и нежной она была! Без сомнения, я избаловала ее, но кто бы на моем месте поступил иначе, глядя на этого ангела? К тому же, кроме меня, у нее никого не было. Я рассказывала вам о вечеринках и беззаботном веселье. Все это правда. Розы, поклонники, восхищение. И Ларри, ее первый муж, обожал Люси. У них была прекрасная свадьба…

Арабиа прервала рассказ, чтобы вытереть слезы. Ее лицо снова стало морщинистым и безобразным.

— Ларри умер через три года после свадьбы, — с горечью сказала она. — Его отравили…

— Но не Люси! — с надеждой воскликнула Крессида.

— Именно она, его горячо любимая жена. О, не без подстрекательства, уверяю вас. Не обошлось без ее трусливого, безнравственного любовника Монти. Он уже отсидел за мошенничество пять лет в тюрьме, но должен был получить больше, гораздо больше.

— Монти? — прошептала Крессида.

— Да, Монти. Или Моретти — как вам больше нравится. Разве я не говорила вам, что он гусеница, пресмыкающийся слизняк? Господи, что она могла найти в нем на свою погибель?!

— А ребенок? Она ждала ребенка от Монти!

Арабиа выглядела невероятно усталой.

— Господь свидетель, я ничего не знала о ребенке. Люси явилась в мой дом сразу после смерти мужа и прожила несколько недель, пока ее не арестовали. Врач сказал, что Ларри умер естественной смертью, но миссис Мередит оказалась подозрительной и настояла на вскрытии. Короче, убитая горем молодая вдова, которую я утешала, оказалась преступницей… А потом я узнала, что она часами просиживала над дневником и, не отрываясь, писала о Монти.

— Это вы вырвали те страницы? — догадалась Крессида.

— Я вычеркнула Люси из своей жизни, — просто ответила Арабиа. — Она для меня перестала существовать. Я похоронила Люси в своем сердце, придумав для окружающих сказку о трагической смерти. Уверяю вас, это был единственный способ не потерять рассудок.

— Но Люси не умерла.

— Только не для меня. Она оказалась дочерью своего отца, а не матери. И я вырвала ее из своего сердца.

Даже теперь Крессида считала бескомпромиссность старой леди достойной восхищения. Вся жизнь Арабии окрашена любовью, драматизмом и счастьем. Ни разу уныние не сломило ее дух. Самое ужасное событие она вырвала из своего сердца, словно его не существовало. Только человек с такой силой воли, воображением и жизнелюбием мог сделать это.

Но с годами все острее стало чувствоваться одиночество. Арабиа страстно возжелала найти замену очаровательной, веселой Люси, найти девушку, которая скрасит ей остаток жизни.

— Поверьте, я ничего не знала о ребенке, — повторила она. — Но даже если бы узнала, что я могла сделать? Я пребывала в неведении до тех пор, пока вы не принесли мне вязаный детский носочек. Это было для меня ударом!

— Ребенок Люси и Монти — Даусон! — озарило Крессиду.

— Он родился в тюрьме, — вмешался молчавший до этого Джереми. — Отец, который, конечно, знал о существовании сына, абсолютно игнорировал этот факт. Мальчик воспитывался в сиротском приюте. Люси, отбыв срок, немедленно забрала его и окружила любовью, которой он прежде был лишен. Мальчик обожал мать и в результате стал помогать ей в осуществлении ее наполеоновских планов. — Джереми перевел дух и, взглянув на Арабию, продолжил: — Люси понимала, что бесполезно снова возвращаться в дом миссис Болтон в качестве блудной дочери. От своего мужа Моретти она узнала, что Арабиа сдаёт квартиры, и решила под чужим именем появиться в Доме Дракона. Она хотела, чтобы Даусон втерся в доверие к своей двоюродной бабушке и стал ее наследником. Видимо, Люси не допускала, что ее сын может кому-то не понравиться. Факт, что мальчик умен. Он начал работать в магазине химикатов, где у него проявился нездоровый интерес к наркотикам и ядам. У него чесались руки пустить их в ход, но он не знал, когда и против кого. По крайней мере, он так говорил. И тут в дело вступил Моретти. Это стервятник, если угодно.

Арабиа энергично закивала:

— Да, да, стервятник! Но слишком трусливый, чтобы убивать самому. Ему казалось, что Люси слишком долго ждет моей смерти, и он, как и в случае с Ларри, начал подбивать ее форсировать события.

Крессида дрожала. Она и не подозревала, что за теми, как она их называла «злыми шутками» скрывались нешуточные страсти.

Джереми спокойно продолжал:

— Моретти решил, что может использовать свою старую власть над Люси. Но вряд ли собирался поделиться с нею и Даусоном хотя бы пенни. Наверняка у него был разработан план, как выйти сухим из воды. — Джереми развел руками. — Остальное вы знаете.

— Нет, я не знаю, — энергично возразила Крессида. А происшествия, которые случились со мной и которые… — Она обернулась к Арабии. — Простите меня, дорогая, я думала, что это ваши проделки.

— Они хотели объявить меня умалишенной, — расхохоталась старая леди. — Возможно, отчасти они и правы. Но на столь экстравагантные поступки я не способна.

— Это работа Даусона, — подтвердил Джереми. — В приюте его научили бесшумно передвигаться и гнусно подшучивать над людьми. Это он запер вас в комнате Люси и послал вам с цветами «поминальную» карточку, он преследовал вас в тумане, чтобы нагнать на вас страху. Поссорившись с матерью из-за Моретти, он дал ей микстуру, от которой той стало плохо, а заодно поймал Мимозу и скормил ей какую-то пилюлю. Ему нравилось издеваться над беззащитным животным. Он же привязал к ее хвосту жестянку. У Даусона наблюдаются странные отклонения в психике. Думаю, вы со мной согласитесь, если вспомните, как самозабвенно он выискивал в газетах сообщения об убийствах и прочих преступлениях, а потом долго и нудно смаковал подробности.

— А кто меня запер в шкафу? — спросила Крессида.