Замуж за орка, или Эльфы тоже плачут - Ирина Успенская

— Удобно сидеть? — нагло оскалился хан, недвусмысленно упираясь между ног жены чем-то большим и твердым.

Нет, Элиза даже очень прекрасно представляла, чем именно он упирается, спасибо романам Эриндриэля, она знала, что становится у мужчин большим и твердым в моменты возбуждения. Ох, а вдруг он прямо сейчас и насадит ее на свое «осадное бревно»? Да это будет похоже на казнь на колу! А оно вон как давит, вот-вот проткнет! Она постаралась подняться выше. Страшно! Хотя чего бояться? От этого не умирают, а служанки шептались, что первый раз всегда очень больно, надо просто перетерпеть. Но как стыдно! А этот орк противный еще и руки распускает! Гладит по шее, спине, попе.

Под водой касания ощущались совершенно по-другому, более нежно и невесомо. Вот его пальцы пробежали по спине и, не останавливаясь, скользнули между округлых половинок вниз. Элизабет изо всех сил сжала бедра, но пальцы мужа нагло вторглись и начали ласкать такое место, о котором и говорить стыдно, а не то что позволять кому-то его касаться. Она уткнулась в плечо орка и тихо застонала от стыда. Отпустить руки и попробовать оттолкнуть? Ну, не позволит же он ей утонуть по-настоящему? Или позволит?

— Смотри в глаза, женщина! — властно прозвучало над ухом.

Элиза не посмела перечить, как и тогда, в полумраке темной гостиной, ей вдруг захотелось подчиниться.

— Попроси меня.

Глаза как у огромного кота — желтые. Властные. Довольные. И нет в них ничего, кроме смеха.

А наглые пальцы уже добрались до самого сокровенного и ласкают там, иногда погружаясь внутрь совсем чуть-чуть, но от этого сердце замирает в ожидании неминуемой боли и низ живота горячит от медленно накатывающего возбуждения. И хочется, чтобы орк не останавливался, и мучительно стыдно, оттого что этого хочется.

— Что попросить? — тихо спросила Элиза, не в силах отвести взгляд.

— Продолжить или остановиться.

И только она приоткрыла губы, чтобы приказать мужу остановиться, как он накрыл ее рот своим и поцеловал. Сильно, до боли, царапая клыками, проникая языком внутрь, раздвигая зубы, бесстыже и собственнически. Одновременно с этим Элиза почувствовала, что внутри нее уже скользит не один палец, неглубоко, по самому краю, но и это было так приятно, что она непроизвольно подалась навстречу движениям мужа.

— Не останавливайся, — хрипло прошептала она, когда Шеол наконец оторвался от ее губ. Во рту был солоноватый привкус, он поранил ее клыками, но даже это возбуждало.

Орк довольно рыкнул, крутанулся в воде — так, что Элизабет оказалась у него на спине, и резко нырнул. Он стремительно плыл к небольшому острову, рассекая воду мощными гребками. Элиза распласталась вдоль широкой спины мужа, вытянув ноги и крепко держась за мускулистую шею.

— Я падшая женщина, — шептали ее губы. — Что бы сказал принц Эриндриэль, если бы узнал, что я позволяю с собой делать?

— «Ты слишком скромна и стеснительна, детка», сказал бы этот развратник, — со смехом сообщил ей орк, чуть повернув голову.

— Ты с ним знаком?

— Слишком хорошо.

На острове росла густая зеленая трава и поднимались к небу странные деревья с белыми стволами в серую крапинку. Из воды вылезали большие валуны. Было тихо и безветренно. Шеол сорвал с тела жены мокрую сорочку и кинул на ближайший разогретый солнцем валун, а сам уложил пискнувшую Элизабет на траву и вновь прижался к ее губам, одновременно лаская груди: то сильно сжимая, то нежно гладя пальцами. А затем сделал такое, отчего Элизабет забилась и попыталась вырваться. Но орк крепко держал ее за бедра, не давая сдвинуть ноги, а сам… сам… приник губами к чувственному пульсирующему местечку, где до этого гуляли его развратные пальцы.

Элизабет напрягла ноги, вцепилась пальцами в траву и зажмурилась. Ей было стыдно, но так приятно, что хотелось плакать. Так ведь нельзя! Так не подобает! Это неприлично! Что он теперь будет о ней думать? Что она такая, как баронесса Шанари? Но ей так хорошо от движений языка, что хочется умолять не останавливаться.

А Шеол и не собирался останавливаться. Наоборот, он усилил натиск, не пропуская ни одной складочки, ни одной выпуклости, проникая вглубь и доводя молодую супругу до исступления. И когда он почувствовал, что Элиза вот-вот забьется под ним в оргазме, он оторвался от нее и, подняв голову, пророкотал низким хриплым голосом:

— Попроси меня.

Элизабет, не открывая зажмуренных глаз, замотала головой.

— Как пожелаешь, — вдруг легко согласился Шеол, похлопал ее по попе и, поднявшись на ноги, снисходительно бросил:

— Захочешь домой, плыви на берег. Я буду ждать до заката.

Раздался плеск воды — Элизабет раскрыла глаза. Сердце бешено стучало, было до слез обидно, что все закончилось. Она вскочила на ноги и успела увидеть, как над водой мелькнула голова хана, а рядом с ним показались силуэты двух огромных рыб. Нет, это не рыбы! Русалки! Вот они вынырнули рядом с орком, и над озером раздался мелодичный смех. А этот… двенадцать… еще и позволяет себя лапать! Одна огненно-рыжая головка качалась на волнах позади орка, обнимая его за плечи, и что-то шептала в ухо, а вторая исчезла под водой, и даже на расстоянии Элизабет смогла рассмотреть блаженное выражение на лице Шеола. Что эти мокрые курицы себе позволяют? На глазах у законной жены!

— Гад! Тридцать! Мерзавец! Чтоб тебя акулы съели! Вернись! Вернись немедленно!

Рядом из-за камня раздался тихий смех.

— Какая смешная человечка. Сама прогнала, а теперь ругается.

На большой валун выпрыгнули две русалки, их длинные серебристые хвосты остались в воде, а блестящие на солнце обнаженные тела удобно расположились на теплом камне. Обе блондинки, обе синеглазые и улыбчивые. Элизабет во все глаза смотрела на нежданных гостий. До сих пор она видела их только на картинках. Незнакомки точно так же рассматривали ее, пеня воду широкими хвостовыми плавниками.

— Красивая.

— Но дикая.

— Прошлая была опытнее, не боялась получать удовольствие.

— Эй, человечка, ты впервые с мужчиной?

— А то вы не поняли, что она еще ни разу не ловила жемчуг!

Из-за камней появились еще две русалки. Элизабет оглянулась в поисках одежды и увидела, что ее рубашку держит в руках иреназе — мужчина из водного народа.

— Вы что, подсматривали? — возмущенно воскликнула она и, подбежав к величественному русалу, выхватила у него из рук сорочку.

— Конечно! — кивнула одна из русалок. — Шеол всегда приплывает сюда со своими пассиями.

— Не сочиняй! Последнее время он редко балует нас такими представлениями.

— Как он посмел!

Элиза кое-как натянула на себя мокрую сорочку и, сев на берегу, расплакалась. Он, оказывается, всех своих любовниц сюда возит, а она, как дура, поверила…