Побег из страны грез - Наталья Калинина

– А для нее решил сделать исключение?

– Да. Она невольно стала прототипом моей героини, и я захотел увидеть воочию «персонаж». Понимаешь, для меня очень важно, чтобы герои выходили не картонные. И я, когда придумываю историю, стараюсь вжиться в нее. Не наблюдать со стороны, а быть в ней, понимаешь?

– Кажется, понимаю, – кивнула Инга. – Моя невестка сказала, что твои истории очень настоящие, а герои – живые, так, как если бы существовали на самом деле.

– Спасибо ей, – без улыбки сказал Виктор, который заметно разволновался, когда заговорил о творчестве. – У писателя, как у кошки, много жизней – это жизни его героев. Он, как актер, перевоплощается в них. Так вот, я захотел познакомиться с Алисой… Назначил ей встречу вот в этом кафе, но она не пришла. И на мое сообщение не ответила, хотя раньше не случалось такого, чтобы оставляла их без ответа. Но самое печальное, что без писем этой девушки и мой роман зашел в тупик. Не пишется. Нет вдохновения. Не вижу ни продолжения истории, ни развязки.

– Как и я, – горько усмехнулась Инга.

– Прости, я увлекся собственными переживаниями, а у тебя своих хватает, – спохватился Виктор. – Так что ты собираешься делать?

– Не знаю, – честно призналась девушка. – Думала, что получу какой-то ответ от тебя.

– Увы, – развел он руками. – Если бы эта Алиса откликнулась…

– Если вдруг откликнется, позвони мне, пожалуйста. – Инга продиктовала новый номер Виктору и махнула рукой официантке, чтобы попросить счет.

– Я оплачу, – решительно ответил мужчина. И когда Инга возразила, просительно посмотрел ей в глаза, будто оплатить ее небольшой счет казалось для него жизненно важным.

– Пожалуйста, – добавил он.

– Как хочешь, – сдалась девушка и поднялась.

– Я тебя провожу?

– Нет, Витя, спасибо. Мне еще нужно заехать в одно место. Я не домой.

Говорить о том, что она еще не знает, где собирается жить, не стала.

– Мне бы хотелось тебе помочь, – услышала Инга, когда уже развернулась к нему спиной.

– Помогать преступившей ведьме – слишком рискованное дело, – грустно усмехнулась она. – Все равно что находиться рядом со взрывным устройством. Если не убьет, так покалечит. Образно выражаясь. Или необразно. Спасибо, но не надо.

И пока он не успел еще что-либо сказать, она ушла.

Отойдя от кафе на небольшое расстояние, Инга остановилась, будто не знала, куда идти. Впрочем, так оно и было: она потеряла все ориентиры в жизни. Что делать дальше, куда податься? К Любе? Задерживаться у нее тоже не хотелось именно из-за боязни навредить. Подруга это тоже знает. И все равно будет уговаривать Ингу остаться. Но она уже приняла решение уйти и поддерживать связь на расстоянии. Остается лишь придумать, где поселиться. В отеле? Денег хватит на долгое проживание там. Только вот не принесет ли она с собой беду в общественное место? Вдруг там что-нибудь случится и пострадают невинные люди? Взорвется газ, начнется пожар… Все лишь ради уничтожения ее одной, но за собой она утянет и других. Инга не знала, какое наказание уготовано, но почему-то представлялось, что это будет страшная и внезапная смерть.

– И куда мне теперь? – Она даже не заметила, что говорит вслух. Опомнилась лишь, когда какая-то женщина, проходившая мимо, покосилась на нее с подозрением. Поспешно отвернувшись от любопытного взгляда незнакомки, она вытащила из кармана пачку сигарет. Но не успела выкурить и трети, как мобильный в сумочке требовательно запиликал. Люба будто почувствовала и то, что она освободилась, и то, что не знает, какое решение принять.

– Ты где? – сразу спросила подруга.

– У метро.

– Когда тебя ждать?

«Лучше не жди меня», – хотелось ответить. Но Инга нарочито ровным голосом, чтобы не выдать своих чувств, сказала:

– Я уже еду. Не буду нигде задерживаться.

– Это хорошо. Мне спокойней, когда ты у меня под присмотром. Жду!

Инга убрала мобильный в сумку, затушила сигарету и спустилась в метро.

Х

Снежной долине, казалось, не было конца и края. Куда ни глянь – слепящая белизна девственного снега, не тронутого даже птичьей цепочкой следов. Ни кустика, ни деревца, ни строения. Не за что зацепиться взгляду, никакого ориентира. Не понять, бредет ли она вперед или назад, а может, час за часом, день за днем ходит по кругу, не встречая свои следы лишь потому, что стылый ветер тут же порошит их снегом. Где она? Как оказалась в этой снежной пустыне? Где ее дом? Кто она? Даже имени своего не помнит… Только какое-то смутное ощущение осталось в опорожненной памяти, похожее на расползающиеся по стеклу дождевые капли. Намек на то, что имя было. Как, видимо, и прошлое. Она сунула в карманы драного пальтишка закоченевшие от холода руки, но это не спасло: ветер не просто гулял, он резвился в дырах ее одеяния, что было на ней это пальто, что не было. Заледеневший подол терся о голые колени, царапая их, и свежие ранки щипало от падающего на них снега, будто от соли. Босые ноги уже давно потеряли чувствительность. Она машинально выдергивала их из сугроба и совала вновь в снег, будто в валенки. Валенки из снега, пальто из дыр, в которых ютится ветер, щиплющий солью в ранах снег – абсурдное место, неправильное, вывернутое наизнанку, пустое и одновременно наполненное чем-то пока еще неясным, вызывающим размытое чувство тревоги и страха.

Где она, черт возьми? Идет куда-то с целью или бродит просто так, как проклятая? Кто отнял у нее имя, а вместе с ним – прошлое? По чьей прихоти ее лишили будущего, навеки поселив в этом снежном настоящем?

Сквозь ветер вдруг стали пробиваться посторонние звуки. Вначале – обрывочные слова, которые затем слились в неразличимый гул, на время заглушивший завывание ветра. А потом, будто некто подкрутил ручку невидимых настроек, все разделилось на отдельные частоты: завывание ветра, гул, который постепенно распался на голоса. Чьи-то бормотания, чьи-то стоны, чей-то хохот. Подгоняемая этими голосами, напуганная, а не ободренная, она побежала. А вслед ей неслась эта набирающая силу какофония из безумных голосов.

Сон оборвался резко и оставил такое сильное впечатление, что Алиса не сразу поняла, что проснулась. Лежала она на бетонном полу, от которого тянуло почти зимним холодом. Не спасала даже соломенная циновка, которую кто-то небрежно подсунул ей под бок. Она была узкой и короткой, к тому же сбилась под Алисой, поэтому одна рука и босые ноги лежали прямо на полу. Светлый бетон в тусклом свете висевшей на шнуре лампочки показался снегом. Алиса села и, сжавшись в комочек, обняла себя руками. Приснившийся сон настолько сливался с реальностью, что девушка даже не задалась в первый момент вопросами: где она и как тут оказалась?